– Ты объявил мне бойкот? – Жанна тоже села и положила руку мне на плечо. – Я серьезно. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Скажи… в котором часу я вчера пришел?

– Ты шутишь!

– Нет, черт возьми. Я не помню ни минуты прошедшей ночи.

Жанна обреченно покачала головой. В свое оправдание я ничего сказать не мог, потому что действительно не помнил . Для меня вечер закончился разговором с Теодорой во второй половине клуба… о чем мы говорили? О счастье? Ну и тема для места, где люди и не разговаривают вовсе, а предпочитают заниматься делом .

– Что ты пил? – спросила она, стараясь говорить как можно более участливым тоном (с каменным выражением лица, которому позавидовал бы даже прокурор в суде, это вязалось плохо).

– Я выпил пару глотков вина.

– Тогда что ты курил?

Я отмахнулся от нее, встал и вял со стула халат.

– Ничего, разумеется. Жанна, тебе кажется, что это смешно?

– А ты видишь на моем лице улыбку? Что бы ты ни курил – а я знаю, что ты обожаешь всякую гадость – на этот раз ты превзошел сам себя. Потому что забыл даже тот момент, когда ты это делал !

– Так что было ночью?

Жанна сделала трагическое лицо и уронила голову на подушку.

– Хочется верить, что ты не смеешься надо мной. Ты пришел, как всегда, в начале шестого. Я уже спала, но проснулась. Я приготовила тебе чай, мы поговорили, а потом ты уснул.

– В начале шестого ?! С каких это пор я прихожу в ночь с субботы на воскресенье так поздно? Обычно до утра остается Адам, а я возвращаюсь после полуночи!

– Вот уж не знаю, чем ты там занимался. И с кем . Наверное, твой разлюбезный Патрик в компании не менее разлюбезного художника крепко присели тебе на уши, а в тебе проснулся психоаналитик, и ты решил, что невежливо их перебивать.

Я потер висок – у меня болела голова. Может, все это мне приснилось? С какой минуты вообще начался этот сон? Может, мне приснился весь вчерашний день? Что на меня нашло, с каких пор я путаю реальность со сном?

– Дурацкая история, как раз в твоем духе , – резюмировала тем временем Жанна. Она встала с кровати и подняла с пола мой свитер – почему-то у меня дома свою одежду она не жаловала. – Думаю, что надо сварить нам обоим кофе. А тебе – покрепче .


Авирона (Теодора Барт)

Воскресенье

Я сжимала руль затянутыми в перчатки руками, набирая скорость. Мерседес летел вперед, ловко маневрируя в потоке машин. Отпуск закончился, и я еще собиралась расквитаться с бывшим мужем и незадачливым партнером самым неромантичным способом – прижать их в бизнесе. Сами виноваты. Дети. Вчерашний вечер до сих пор вызывал улыбку. Слезы дались непросто, хотя, стоило немного забыть о жизненном опыте тысячелетий и ограничить себя временными рамками – сами полились. До обиды один шаг, которого я никогда не сделаю.

Я не предупредила ни Патрика, ни Сэма, что уезжаю. Проспятся, будут искать, звонить. Я взглянула на телефон, лежавший на пассажирском сидении. Не дозвонятся. Абонент занят, абонент недоступен. Большего я им дать не могу. И не хочу.

А вот Вивиан… Нет. Он не позвонит. Он еще долго не позвонит… Очень долго. Он должен долететь до дна своей личной пропасти прежде, чем подняться хотя бы на колени.

Машина летела вперед. Скорость возвращала меня на десятки веков назад. Туда, где мы еще не были ничем ограничены. Никакого транспорта и автоматизации. Никаких сотовых сетей. Никакой глобализации. Чистое движение. Чистая жизнь. Чистый воздух. Другие мысли, другие заботы, никакого напряжения.

Крутанув руль, я скользнула влево, идя на обгон. Быстрая езда меня успокаивала. Я возвращалась домой. Если не снижать скорость, я буду в Треверберге уже сегодня. Европейцы лентяи. Расстояние, которое в России проезжается за полдня, здесь растягивают на двое суток. Нужно же в гостиницу заехать… Нужно же отдохнуть. Нельзя же нарушать правила. Уф. Люди!

Телефон зажужжал, я взглядом заставила его умолкнуть. Техника не справлялась с нашими эмоциональными волнами. Иногда было забавно следить за реакцией людей, если она внезапно включалась или выключалась рядом с нами. Но я успела прочитать имя: Сэм. Милый мальчик, тебя, конечно же, беспокоит, что мы делали вчера с Вивианом и где я сейчас. Ты ревнуешь, вновь и вновь убеждая себя, что развод ничего не значит, и между нами все так, как было раньше. Разочарую. Когда мы жили вместе, рядом со мной еще не было его . А ночь я провела чудесно, только тебе об этом знать не нужно.

Я сбавила скорость и протянула руку за телефоном. На автомате набрала номер. Я могла связаться с Ариманом ментально, но не считала нужным это делать. Он взял трубку на третьем гудке. Я почувствовала, как спине пронесся табун мурашек. Этот голос…

– Слушаю.

– Здравствуй. Не отвлекаю?

Он усмехнулся.

– Все могут подождать. Я слушаю тебя, дорогая.

О-о-ох. Хочу домой! И побыстрее.

– Я нашла того, кто тебе нужен.

– В каком из миров? – Он все еще улыбался, судя по голосу.

– В светлом. Пока что в светлом.

– И ты его не обратила?

– Рано… Он закончил не все. И он должен быть готов . Смертные живут быстро, Ариман. А у нас есть время.

Он помолчал несколько секунд.

– Тот самый доктор, о котором ты в свое время прожужжала мне все уши?

– Он. Он подойдет лучше, чем кто бы то ни было.

– У него нет печати. Ты уверена?

Я посмотрела на дорогу и на мгновение прикрыла глаза, вспомнив взгляд Вивиана.

– Да, Великий. Я уверена.

Конец

Москва-Иерусалим

Май 2013