— Сплюнь. У меня бы клиенты вылетали из кабинета, — призналась, до сих пор злясь на курицу с пешехода, но тут же заинтересованно добавляя: — Что жуем?

— Гадость всякую, но вкусную, — услышала в ответ, а потом непонятный звук, похожий на стон, и слова: — Поссорилась с Асылханом, поэтому вышла погулять, заодно бургеры купила. Как бы не потолстеть!

— Не потолстеешь. Вот если ты перестанешь бегать, делать зарядку…

— Э-э-э, не нужно впадать в крайности, — возмутилась она, отчего улыбнулась, наблюдая, как симпатичный парень в крутой иномарке глазками мне моргает, выворачиваясь в разные стороны, чтобы меня разглядеть.

«Зря старается… Хотя, он же не знает, что помимо красоты у меня невероятно стервозный характер».

Решила пошутить: вдолбила удостоверение в стекло, не забывая про шикарную улыбку. Веселый водитель уже через несколько секунд гнал вперед, вероятно, перекрещиваясь, как от нечистой силы. Очевидно, парень с огромным грехом на сердце, или запуганный. А, может, злостный алиментщик, не желающий обеспечивать своих детей? Ну а что, всякое бывает… Тут не от достатка зависит, а от совести и характера человека.

Очнулась, когда услышала:

— Атаманова, ты где летаешь? Я ей тут причитаю, жалуюсь, что со мной очень редко бывает, а она непонятно чем занята.

— Я всегда с тобой, но мысленно рассуждаю о детях…

Сама не поняла, что сказала. Обобщила и итог выдала. Как-то так…

— Своих?

— Нет, — недовольно изрекла, сразу же высчитывая, когда у меня месячные должны пойти. Примерно… восьмого числа. Отлично, жду и надеюсь. А если счастья не случится?! Не буду нервничать заранее. И чтобы я нервничала? Вот Львов будет переживать, а именно как скрыться от меня… Но это так… на самом деле вопрос сложный, и я не знаю, как отреагирую на него, если, вправду, окажусь беременна.

— Лид, что думаешь по поводу, как мне себя вести? Он бешеный. Честно. Сволочь настоящая. Всю душу своими капризами вымотал. Прибила бы. Совсем не узнаю его.

— А как ты хотела? Чтобы он в инвалидном кресле со слезами бросился к тебе, радостный, что теперь, когда все херово, ты подняла свою задницу и приехала к нему, а не тогда, когда он был здоров и звал с собой? Наивная! Ты там, случайно, веник с твоими любимыми цветочками не рассчитывала получить при встрече?

— Лидка! — рявкнула она, злясь на себя, а не на меня. Ну а что поделать? Кто ей еще пинка даст, если не Атаманова? Все побоятся, а я отчаянная…

— А зачем спрашивать, когда хочешь услышать тупой ответ в виде оправдания твоего поступка? — грубо уточнила, сворачивая на мост.

— Ладно, поняла я. Успокойся и скажи, как быть… — со вздохом выдала Гуля.

— Будь собой, а не мамашкой-курицей, как ты сейчас. Представляю, как около него бегаешь. Прямо до скрипа зубов чувствую, как ты стелешься и лезешь из кожи вон, чтобы получить его доброе внимание.

— Лида, ты не представляешь, как меня это бесит. Да я готова ему эту тарелку на голову закинуть, а приходится проглотить то дерьмо, что он на меня выкидывает, и терпеть, — с возмущением поделилась она, отчего подумалось, что подруга сейчас, определенно, пугала народ в Москве своей недовольной мордочкой.

— Так сделай! Сделай, как хочешь, как повела бы себя с ним раньше. Чтобы он знал, что перед ним ты, а не услужливая вечно улыбающаяся седелка.

— Я бы еще и послала… — задумчиво проговорила она.

— Его психике не помешает, вспомнит былое. Может, в груди появится смысл, чтобы подняться и хорошенько тебя… проучить.

Появилось молчание, а потом подруга уже тише сказала:

— Если попрошу прощения, думаешь, он совсем озвереет?

— Какое прощение сейчас, когда он ненавидит весь мир и особенно тебя?! Потерпи. Тебе нужно вывести его из того состояния, в которое он себя запер. Так что давай дерзай, — любезно сообщила, чувствуя, что сил нет даже на разговоры. Вымоталась…

— Спасибо, — проговорила она, запивая свой ужин, как решила я, слыша по звукам.

— Пожалуйста, — выдохнула, замечая, что мне по второй линии пытается дозвониться Сергей. Ладно, закончу разговор с Гулей, а потом перезвоню.

— Как у тебя? — спросила она.

— Санта-Барбара, — буркнула, просматривая в телефонной книге, что Львов уже четыре раза звонил, а я не слышала.

— Все так предсказуемо и скучно? — уточнила она.

— Нет, все так переменчиво и непонятно.

— Ты тогда фильм перепутала…

— Думаешь? Не знаю… Кстати, где живешь? — поинтересовалась, вспоминая, что у меня есть дома из продуктов. У меня это популярный вопрос за последнее время. Может, я меняюсь в лучшую сторону? Навряд ли. Не стоит так обманывать себя…

— Снимаю квартиру, — со вздохом сказала Искатова.

— Деньги есть? — Наглый вопрос, понимаю. Ну а как иначе? Она же гордая. Нужно самой все спрашивать, да вытягивать, а потом переводить, если вдруг проблема.

— Да, но думаю попробовать уговорить его вернуться в Новосиб. Хотя, знаю ответ. Он не согласится. Слушай, а может, потом… в Москве попробовать устроиться в судебные приставы?

— Может. Только давай ты в первую очередь со своим там мирись, ставь его на ноги, а потом уже с работой определяйся.

— Ага. Кстати, врачи сказали, есть вероятность, что Асылхан пойдет.

— Не сомневалась. Так что дерзай, Искатова! — воскликнула, подавляя зевок. Черт, как бы не уснуть за рулем.

— Спасибо, Лидок. Веди себя хорошо.

«Что за странное пожелание?! Я идеальная женщина… когда меня не трогают».

— Я всегда сокровище! — любезно сообщила ей, на что она усмехнулась и пробубнила:

— Фантазерка. Все, давай держись там.

— Держусь. Пока.

Разговор закончился, и я как раз доехала до своего дома. Оставив сумку, сорвалась в сторону подъезда, планируя все успеть за несколько минут. Быстро скинув форму и натянув теплое платье, помчалась к холодильнику. Наложив приличную порцию, обещая себе, что как приду, начну готовить новое, побежала на выход, закрывая дверь, чувствуя себя настоящей скаковой лошадкой.

Через два часа я только выходила из больницы, ощущая себя разбитой клячей. Лошадь сдохла. С бабушкой все хорошо, ее хвалят, что она старается, и наблюдаются улучшения. Она даже попросила не готовить, что тут очень вкусно стряпают, и мне не нужно надрываться, тем более когда работаю за несколько человек. В общем, еще и получила за мою высокую работоспособность. Бабуля — единственный человек, который может безнаказанно чихвостить меня, а при этом я счастливо улыбаюсь и со всем соглашаюсь, лишь бы она только была здорова и радовалась жизни.

На часах — девять вечера. Черт. Какой ресторан, когда сама никакая? Взяла телефон, планируя перенести встречу, и, оказалось, он разряжен.

Представляя, что думает мой мужчина, вздохнула и поехала к нему, зная, что сейчас он там очень даже раздражен. Доехала до ворот и поразилась. Меня не только впустили, но и вручили ключи, сказав, что Сергей Николаевич скоро будет на месте.

Кивнув, пошла по тропинке, слыша хруст снега под сапогами. У этого расточителя весь двор освещался, как днем. И не жалко ведь за электроэнергию платить. Насколько знаю, его домработница находилась здесь только днем, поэтому улыбнулась и смело побрела к крыльцу.

Внутри было невероятно холодно. Понятно, на чем он экономит… Проклятье! Такое ощущение, что здесь вообще не топится. Хотя обманываю, в прошлые разы было тепло. Тогда с чего такой холод?

Принялась нагло ходить по комнатам первого этажа. Удивительно, зимой настежь открыто пять окон! Проветривание?!

На всякий случай проверила весь дом, кроме тех комнат, что были закрыты на ключ. Ни души, что порадовало. Но все же… подозрительно как-то.

Поднялась на второй этаж в спальню, и только там разделась, сожаления, что у меня капроновые колготки. В шкафу нашла теплый плед, поэтому схватила его и села в кресло, укрываясь, желая немного посидеть.

Устала. Совсем. Поэтому решила, что пока Сергей не вернется, я немного полежу. Закрыла глаза и вырубилась…

Глава 22


Проснулась оттого, что было невероятно жарко и хорошо. Открыла глаза и увидела спящего Львова, прижимающего меня с невероятным усердием. Улыбнулась, чувствуя себя прелестно, и просто смотрела на спящего красивого мужчину. Замечу, что нечасто вижу таких красавчиков, обычно встречаются нормальные. А тут… Всегда старалась обходить стороной, считая, что они эгоисты и самовлюбленные идиоты, целующие свое отражение в зеркале. А сейчас поглядываю и любуюсь. Дожилась… Радует, что он не такой, как считала первоначально. Львов знает себе цену, но тем не менее он уважает других, как и себя, хотя к женщинам относится с опаской и, возможно, потребительски… По крайней мере, так раньше было.

Черт, да у него ресницы гуще, чем у меня. Непорядок. Хоть бери и выстригай. Посмеялась про себя, а потом подняла руку и прикоснулась к его лицу. Кожа такая эластичная, притягательные губы, теплые и мягкие. Мускулистый, подтянутый, такой аппетитный, что захотелось съесть. Определенно, я получаю настоящее удовольствие от прикосновений к нему. Улыбнулась шикарной улыбкой, и только хотела убрать руку, как ее накрыла мужская ладонь.

Львов открыл веки, и я утонула в невероятном океане его глаз. Смотрела и не могла наглядеться.

«Черт, сама себе поражаюсь!»

— Такая красивая… манящая, — сексуальным голосом выдал он, жадно сканируя мое лицо, наслаждаясь тем, что видел. Провел по щеке, отчего прикрыла глаза на секунду, наслаждаясь, слыша его заключение: — Свела меня с ума.

— Ты тоже… ничего, — смеясь, заметила, тут же получая обиженный тон:

— Весь романтический момент испортила.

— Думаешь? — лукаво поинтересовалась, направляя свою руку ниже, натыкаясь на брюки. Нахмурилась и, приподнявшись на локте, убедилась, что я до сих пор в теплом платье, и мы просто лежим на его кровати, укрывшиеся пледом. Приподняла бровь и пораженно воскликнула. — А почему мы одеты?