— Черт, а я так хотела ощутить себя старшей сестрой, — усмехнулась Гульмайра, делая глоток напитка. Уверена, что апельсиновый сок. Любимый напиток коллеги.

— Найди себе другую жертву, — сказала, считая, что нужно поторопиться. Бабушка уже ждет меня, а я все никак не могу отойти.

Подруга засмеялась хриплым голосом, а потом сказала:

— Если что, звони. Можешь у меня переночевать. Пижаму свою тащи.

Чуть не поперхнулась от смеха, а потом спросила:

— Сказки будешь рассказывать или песни петь?

— А мартини сойдет?

— Я подумаю, — усмехнулась и тут же добавила: — Ладно, я к бабушке. Не забудь про номерок.

— Забудешь тут. Чувствую все же бутыль куплю, чтобы ночью ужасы не снились, — проговорила она обреченно.

— Не увлекайся. Женский алкоголизм неизлечим.

— Я возьму на заметку, когда ты в гости придешь с бутылочкой хорошего вина, — заявила она, а потом спросила: — Как там твой адвокат?

Мгновенно остановилась, зависая в проеме между спальней и залом. Закусила губу и, повернувшись к рыбкам, спокойно сказала:

— Никак.

Воцарилось молчание, нарушенное резкой фразой:

— Значит, идиот.

— Не парься, — стараясь как можно беззаботнее выдать, не забыв дополнить: — Ладно, я полетела.

— Ага. Давай.

Отключившись, несколько секунд стояла, вновь открывая полученные картинки, рассматривая, особенно последнюю, пытаясь найти подсказку, на что именно мне намекают, помимо главного, — меня скоро ожидает не самая приятная встреча с ножом одного психа.

Вспомнив о бабушке, рванула в спальню. За секунду изменила решение, и вместо платья достала спортивный теплый костюм, считая, что он не повредит. Сапожки и платье — это красиво, но пока не решу эту загадку-проблему, стоит перестраховаться, одеваясь так, чтобы удобнее было защититься. А то кто его знает… этого больного… и пусть это просто злая шутка, по мнению некоторых, но в каждой шутке есть доля правды, и поэтому стоит быть начеку.


***


28 января, воскресенье

Время — 03:05


Тревожно просыпалась, слыша сквозь сон что-то громкое, неприятное, разрывающее мой мозг на части. Прислушалась. Кто-то долбит… в мою дверь. Резко поднялась, понимая, что мне ее сейчас выломают, да и трель звонка так звучала, что, казалось, меня оглушит и парализует. Не думая, рванула в коридор, набрасывая на плечи тонкий шелковый халатик белоснежного цвета от пеньюара, порывисто открывая дверь.

Грубые слова рассыпались на выдохе, замечая, с каким страхом смотрит на меня баба Галя, не в силах сказать что-либо, хватаясь за грудину, показывая на лестницу, своими движениями намекая на огромную беду.

— Что там? — воскликнула, но старая женщина открывала рот и ничего не могла сказать. Ее трясло… по-настоящему, что подумалось — она упадет. Поддержала за локоть и резко проговорила:

— Вниз идти?! Там случилась беда?

Хотулина только кивнула, прижимая ладонь к губам. В глазах женщины застыл ужас. Если так с ней, то, что творится там?!

— Домой идите! Немедленно. Я разберусь, — грубо велела и рванула вниз, перепрыгивая через ступеньки, внимательно слушая и посматривая по сторонам. Я бежала с такой скоростью, стараясь придерживаться за перила, чтобы не влететь в стену. Уже на четвертом услышала глухие звуки, хрип, и завывания, если судить по голосу, то Дубининой.

«Вот же черт! Неужели над Иркой издеваются?»

Через минуту перед моими глазами предстала ужасная картина: на площадке полубоком лежала женщина, которую ногами избивали двое мужчин. Один из которых сожитель, второй — грубоватый полноватый мужчина в спортивном костюме. Дубинина закрывала лицо и прижимала к груди ноги, севшим голосом умоляя не трогать ее, на что они сильнее поддавали, что-то требуя вернуть им.

Ярость с огромной силой ворвалась в сознание, сжимая каждую клетку, отчего я мгновенно определила свои действия, чтобы в короткие сроки обездвижить двоих и помочь женщине. Неизвестный садист тотчас отлетел в сторону мусоропровода, ударяясь о железную поверхность ковша, куда я его откинула со всей силы, надеясь, что он там и ляжет. Быстро кинулась на Николая, насколько помню имя, ударяя кулаком в лицо, живот, а потом вдолбила его в стену, отмечая движение сзади.

«Второй раз ходить с гипсом не намерена! Хватит быть раззявой!»

В общем, немолодой громила тоже врезался в стену благодаря моей помощи. Пока прикидывала, чем его «обрадовать», в голове мелькнула мысль, что кровь со стены придется мне убирать. Ну да ладно. Не теряясь, ударила мужика с обратной стороны колен, отчего он ушел вниз, хрипя и шипя. Пока была занята, увидела, что сожитель убегает. Только собралась за ним, как мимо меня пронеся младший Львов, хватая его, а Кристина, сбегающая по лестнице, громко закричала:

— Ирка как?!

Секунду бестолково смотрела на трясущуюся подругу детства, закрывающую худыми руками синее лицо, и рванула к ней. Подошла и, сев, осторожно погладила по плечу.

— Ира. Ирина!

Кровь шла из носа, рта, присутствовала на одежде и кожных покровах. Попробовала поднять, но женщина захрипела в немом крике, тяжело дыша. Повернувшись к Львову, скрутившему сожителя Дубининой, спросила:

— Телефон есть?

Артур глянул на себя, а именно придирчиво осмотрел шорты с пальмами и футболку в сетку, и только задумчиво посмотрел по сторонам, думая, где взять. Послышалось проклятье. Мы моментально повернулись к стене, наблюдая, как Кристинка мощно толкнула в угол мужчину, пытающегося ее укусить за ногу, а потом нам крикнула:

— Нужно сходить до соседей…

— Вот. Вот связь, — послышалось со стороны лестницы, и оттуда вышла баба Галя, держа в руках старенький простой телефон. Она отдала его Кристи, а та кинула мне, спрашивая:

— Куда будешь звонить?

— В скорую, а потом в полицию. Сегодня вроде Володька работает на нашем участке.

— Тогда ему на сотовый звони. Он примчится.

Не обратила внимание на тонкий намек подруги, и набрала телефон горячей линии скорой помощи, мгновенно выдавая все, что наблюдала при внешнем осмотре, попросив прислать бригаду немедленно. Потом на секунду задумалась и по памяти набрала номер Лыкова, надеясь, что он возьмет.

— Да, — раздался грубый голос мужчины, на что произнесла:

— Это Лида. Ты работаешь?

— Лида. Рад слышать. Уверен, что не соскучилась, а по делу. Что случилось?

— Тут девушку сожитель и неизвестный мужик зверски избили. Скорую вызвала, а…

— Они ушли или…

— Да с чего бы ушли?! Давай сюда с ребятами. Забери этих ушлепков, чтобы все стены нашего дома в их крови не были уделаны.

— Лида, ты осторожнее! Не забудь, что у тебя пояса и… посадить могут, если вдруг… убьешь кого.

— Я старалась как можно нежнее. Поскорее… — проворчала, возмущаясь, что нашел время, когда учить. Сама в курсе.

— Понял. Через семь минут буду, — выдал он и положил трубку.

Смотрела на совсем бледную девушку и, отметив, что с рукой что-то не так, подумала — ее вывихнули. Дубинина совсем ничего не говорила, только мучилась, не в силах повернуться или вздохнуть без боли. Вся бледная как смерть…

Села на ледяной бетонный пол и, осматривая со всех сторон, выдохнула:

— Потерпи, скорая уже в пути. Боюсь тебя трогать, чтобы не сделать хуже.

В ответ Ирина сильнее задрожала. Странно, и вдохи у нее рваные, как будто дышать нечем, задыхается. Что-то не то. Медленно перевернула ее на спину, слыша непонятный вой, наблюдая ее судорожные глотания воздуха, как вдруг почувствовала руку Кристи на своем локте. Она кивнула на Дубинину и проговорила:

— У нее рука вывихнута. Я могу вправить. Опыт есть.

Посмотрела осторожно на разорванную кофту в крови и заметила кусок ребра. Не поверила своим глазам. Действительно! Несмотря на Кристину, заметила:

— Смотри, — показала рукой на рану, — открытый перелом.

— Вот это да! — воскликнула подруга и присела рядом.

Мгновенно стала вспоминать первую помощь при переломах, но растерялась, переживая, что не так что-нибудь сделаю, а потом взяла себя в руки, считая, что сейчас, главное, помочь, а потом буду переживать.

Насколько помню, важно обеспечить удобное положение пострадавшей, чтобы сломанное ребро ни с чем не контактировало. Вроде так. Выдохнула и тут же понимая, что нужно осторожно забинтовать рану, предварительно закрыв ее чистой пленкой или любым другим материалом, который не пропускает воздух, посмотрела на всех и поняла, что халатик мой в данной ситуации идеально подойдет. Мгновенно сняла, чувствуя лютый холод, и накрыла участок, про себя решая, что нужно спать в пижаме, желательно в махровой. Жаль, что льда нет, чтобы обезболить, но ничего не поделаешь. После позвала Кристину и попросила:

— Кристи, помоги ее на меня облокотить, чтобы в положении полусидя находилась.

Быковская кивнула и мы максимально осторожно, стараясь вообще не давить на грудь, одновременно брали за бедра и за плечи, стараясь обеспечить полную неподвижность грудной клетки.

Девушку знобило, и выглядела она совсем плохо, что наводило на мысль, что помимо открытого перелома еще и закрытые имеются.

«Проклятье. Надо же…»

— Лида, ты заболеешь, — буркнула Кристина, но я не отвечала, сосредоточившись на девушке, отмечая, что она совсем никакая. НИКАКАЯ. Сглотнула слюну в сухом горле и громко произнесла:

— Вновь звони в скорую!

— Лид, они в пути, — послышался извиняющийся ответ.

— Звони еще! Она загибается, — раздраженно выдала, чувствуя, как меня всю передергивает от ужаса того, что на моих глазах умрет человек, притом с которым я с детства общаюсь.

Быковская ничего мне не сказала, поднялась, и через несколько секунд уже звонила на телефон горячей линии. Не слышала, что она говорила, проводя по волосам наивной женщины, сдерживая гнев, чтобы не зарычать, наблюдая, что она совсем и не дышит. Сжала ее за плечо и гневно выдала: