Амалия Март - Взрывная Шипучка

— У меня друг дебил, а так, все в порядке, — спокойно парирую я.

— Ха-ха, очень смешно. Ладно, не хочешь говорить — не надо. Просто расслабь то, что ты называешь лицом, на сегодня записи вплоть до вечера, а мне в арбитражку надо.

Тяжело выдыхая, вдавливаю глаза пальцами. Сегодня, как никогда, чувствую, что просто не потяну эту лямку. Вторая неспокойная ночь сказывается.

— Может, пора расширить штат?

— Бать! Да я тебе ещё с прошлого года твержу, что пора взять кого-нибудь на подмогу, чтоб не ишачить, как проклятым. А ты: справляемся, ответственность, репутация…

— Я передумал.

Телефон пиликает входящим сообщением и, прочитав на нем лишь два слова "доброе утро", добавляю:

— И я сегодня до обеда.

Если с утра недосып отзывался лишь лёгким раздражением и ломотой в теле, то к обеду он разгорелся ярким пламенем неприязни ко всему. На тесный кабинет, удушающий костюм, людей, не способных сформировать запрос простыми односложными предложениями! Хотелось вырваться из этого сжимающего в тиски офиса, вдохнуть полной грудью и поехать туда, где сейчас все мысли: в маленькую квартирку обшарпанной пятиэтажки. К девчонке, поедающей апельсины прямо в постели. О чем она не преминула сообщить в крайнем смс, прикрепив забавное фото с горой оранжевой кожуры на голых коленях.

И мне впервые захотелось попросить кого-то сделать больше фотографий. Больше коленей, больше футболки, торчащей ярким уголком на снимке. И лицо. Да, хочу видеть ее улыбающееся лицо — забавное, с очень живой мимикой и такой фарфоровой кожей.

Смс-переписка затягивается на весь день: в течение рабочих часов, затем весь путь домой и даже, пока я пытаюсь отоспаться за предыдущие ночи. Телефон то и дело пиликает, вызывая улыбку и острое желание тут же схватить его и прочесть, чем ещё удивит меня это чудо. В один из таких моментов, когда уже стою на выходе, одевая обувь, телефон снова сигнализирует о входящем сообщении. Не глядя, провожу пальцем по экрану, чтобы прочесть то, что не хотел бы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

"В пятницу суд, я снова не приду. Поговорим?"

"При следующей неявке нас разведут автоматически" — все же решаюсь отправить ответ.

Я знаю, что она делает. Тянет время. Оксана хорошо знакома с этими процедурами, семейное право всегда давалось ей легко. Но и я подготовился.

"Ты ответил — это уже прогресс. Я подожду еще, пока ты не соблаговолишь поговорить".

Мне многое хочется сказать. Например, что разговоры уже не помогут. И что я просто хочу, наконец, освободиться. А еще спросить: стоила ли та интрижка десяти лет брака? Наверное, нет, раз она настойчиво игнорирует судебные уведомления о слушании по разводу. Но я ничего этого не говорю. Даже не отвечаю на ее последнее уверенное заявление. Просто злюсь, что она испортила вечер.

Но сейчас меня ждет голубоволосое чудо, пахнущее апельсинами и готовое смотреть Тарантино в моих объятиях. Я буду думать только об этом, оставив позади все нервы последних месяцев, непонимание, досаду, разочарование. Она — не Оксана и это лучшее, что могло со мной случиться.

[1] чилить — отдыхать, расслабляться

Майя

Существует миллиард способов облажаться, но я, кажется, изобрела миллиард первый.

Завязла по самые уши во вранье, не шелохнуться, не выпутаться. Но у меня есть оправдание: мне очень нужны были деньги, а сейчас мне очень нравится Влад. Гораздо больше, чем обещанная сумма.

Температура идет на спад, горло больше не саднит, и я чувствую себя гораздо бодрее, настолько, что жмусь к Медведю плотнее, а Гусю прошу "погулять" подольше. Но он, как чертов джентльмен, больше не переходит грань дозволенного: мы просто ужинаем, просто смотрим очередной фильм, зарывшись под одеяло, и даже мой тропический гель для душа и голые ноги не помогают склонить его на темную сторону.

К пятнице я полностью оживаю и набираю себе заказов на все выходные. Тут тебе и Фиксики, и Леди Баг, и чертова свинка дважды за вечер. Но ничего, я справлюсь. Теперь, когда рассчитывать больше не на что, это единственный источник заработка. К тому же Гуся всю неделю за двоих скакала, благо, в будние не такой спрос на аниматоров.

— Май, ты уверена, что справишься? — сомневается во мне подруга.

— Да без проблем! Я бодра, весела! Что там ещё положено говорить, для самовнушения? — кручусь у зеркала, пытаясь совладать с растрепанными волосами.

— Обожаю детей и пьяных мужиков!

— Ага, точно! Детей, обезумевших от сахара, и мужчин в заложниках градусов. Слу-у-ушай, — резко оборачиваюсь я. — Кажется, настал день икс!

Поднимаю ладони, виртуозно очерчиваю в воздухе голову.

— Точно! — с энтузиазмом вскакивает Гуся. — Еще неделю назад настал, но ты заболела. Я за раскладкой!

Она бежит в прихожую, роется в доисторическом комоде и с кличем "ага!" возвращается в комнату.

— Что ж, приступим. Ты первая! — говорит она.

Закрываю глаза, кручу пальцем в воздухе и тыкаю в цветной прямоугольник.

— А-а-а-а! Как круто!!! — визжит Гуся ещё до того, как я открываю глаза.

Розовый. Мой следующий цвет — розовый. Я давно на него заглядывалась!

— Кла-а-ас, — тяну я, оборачиваясь к зеркалу.

Прищуриваю глаза, представляя, как это будет смотреться. А понравится ли Владу? Короткая мысль проносится молнией и оседает улыбкой на губах. Он будет в шоке.

— Теперь я! Я! — возбужденно кричит подруга.

Я беру из ее рук раскладку, пальцами раздвигаю прямоугольники и жду, когда Гуся повторит наш ритуал.

— Синий. Ага.

— Синий хорошо смывается, — поддерживаю подругу.

— Но в него прошлый раз ты красилась. Я хотела фиолетовый, — дует она губы.

— Ты помнишь, никаких перетасовок. Таковы условия нашего пакта на этот год!

— Ладно, — выдыхает она. — А ты везучая стерва! — шутливо толкает меня в бок.

— Как думаешь, нас Дашка примет сегодня?

— Ща напишу ей, спрошу. У нее не так, чтоб очередь из клиентов, ты ж знаешь.

— И все равно зарабатывает больше нас! А мы ещё смеялись над ней, когда она третий курс бросила и на курсы парикмахеров пошла. Были б поумнее, уже давно ноготочки на дому кому-нибудь пилили.

— Я лучше сразу вскрою себе вены, — фыркает подруга, быстро тарабаня пальцами по экрану. — О, говорит, приходите сейчас.

— Ну что, — разворачиваюсь к зеркалу на шкафу. — Прощайте голубые волосы, нам было хорошо вместе. Гуся, попрощайся! — толкаю ее в бок.

— Прощайте волосы, — бурчит она.

— Не каркай!

В салоне, где Дашка арендует кресло, произошли изменения. Стены перекрасили в черный напополам с бордовым, с потолка свисает готическая люстра, а мастера теперь все в черных фартуках. На заднем фоне звучит тихая мелодия и какое-то жужжание, типа, бормашины.

— Дашка, что у вас тут за грот теперь? — тихо спрашивает Гуся.

— Не грот, а салон, деревня. Вон, за стенкой теперь татухи делают и пирсинг, а тут только избранные, кивает она на себя. — Теперь сюда только узкий круг пускают и только по предварительной записи. Поднялась я на ваших цветных волосах!

— Это как?

— Ну, помните, я снимала вас во время окрашивания. И моя рубрика "двенадцать оттенков безумия" в Инсте просто взорвал ленту! Написала историю, как вы на Новый год заключили пакт о смене цвета каждый месяц и как его блюдете. Про то, что вы невменяемые к тому моменту были, а вас просто на слабо взяли, умолчала, конечно, — ржет Дашка. — Короче, как посыпались лайки, репосты, комменты. Директ ломится от желающих повторить ваш фокус с цветным окрашиванием.

— Слава пришла, откуда не ждали, — фыркаю я.

— Ага, — гогочет парикмахер. — Ну, кто первый? Какой цвет в этот раз?

— Розовый! — поднимаю я руку.

— Синий! — угрюмо отзывается Гуся.

— Так-с, начнем с тебя, "розовое сияние", — пританцовывает Дашка. — Вы хоть за краску в этот раз заплатите, бомжары? — окидывает нас прищуренными взглядом.

— Да-а-аш, — тяну я.

— Ладно, вон, для вас даже клиенток перенесла. Пора ленту пополнять!

Дашка, конечно, ни разу не клиентоориентированная, но руки у нее откуда надо растут. Спустя три с половиной часа я восторженно пялюсь в свое отражение. Подмигиваю ему, строю рожицы, клепаю бесконечные селфи.

Гуся сидит надутая, пока наш язвительный парикмахер не шепчет ей что-то на ухо и не берется за огромные ножницы. Я даже крикнуть не успеваю, как длиннющая выцветшая прядь опадает на пол.

— Что ты делаешь?! — в ужасе шепчу я, даже голос от волнения пропал.

— Каре! — широко улыбается подруга.

— Ты с ума сошла?

— Отстань, ссыкло, будет бомбезно! — размахивает ножницами Дашка.

— Все, не могу на это смотреть, — закрываю лицо руками. — Я пошла.

— Иди-иди, мой маленький пони! — ржет бывшая однокурсница.

Оставляю этих безумных наедине и выхожу из "грота". На улице ловлю солнечные лучи, которых была лишена последнюю неделю взаперти, и улыбки прохожих, скользящих взглядом по моим зефирным волосам. Разве нужно женщине для счастья что-то ещё?

Вообще, нужно, конечно. И к этому "что-то ещё" я сейчас заявлюсь на работу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Майя

Я покупаю шарики. Много. Мне кажется это забавно, отблагодарить Медведя за его заботу таким вот воздушным способом. И немного нелепо. И в этом особый шарм!

Я бодро шагаю к зданию с медной вывеской "Нотариус", и широкая улыбка не покидает моего лица. На мне яркое цветастое платье, перекликающееся с волосами, и лёгкий, едва уловимый аромат манго. Спасибо Гусе и Ив Роше за дорогущее масло для тела, надеюсь, оно не подведёт!