Нэнси Холмс - Взрослые девочки

— Вы очень быстро все схватываете, — заметил он как-то раз. — Умеете использовать свое положение и заставляете работать других.

Однажды Камилла организовала благотворительный вечер, посвященный вышедшим на пенсию журналистам. Джереми был этим крайне недоволен, но, к его огромному удивлению, удалось собрать более четырех тысяч фунтов — немыслимую для подобных мероприятий сумму. Симон выступал в роли посредника и громоотвода, смягчая гнев Джереми по поводу «вмешательства» Камиллы в дела империи Брука.

— Джереми следовало бы устраивать подобные вечера постоянно, — заявила Камилла Симону, когда тот сделал ей комплимент по поводу удачно проведенного мероприятия. — Половина вышедших на пенсию сотрудников не могут свести концы с концами. Почему бы не помочь людям, тем более что для газеты это ничего не стоит.

— Джереми просто не в состоянии делать то, что вы предлагаете, — возразил ей Симон. — Он связан по рукам и ногам обязательствами перед дедом. Вы открываете перед ним дверь в будущее. Но вы тоже занимаетесь этим не из благотворительности. Вам хочется, чтобы все увидели, какая вы богатая и щедрая женщина.

— Поосторожнее, — нахмурилась Камилла. — Не забывайте, кто я такая.

— Об этом невозможно забыть, — усмехнулся Симон. — Вы постоянно напоминаете.

Симон нравился Камилле уже тем, что не лебезил перед ней. Он открыто защищал интересы Джереми, и это ей тоже импонировало. Он был хороший парень, про таких говорят «свой». Камилла постоянно ссорилась с Джереми, ее раздражало, что он туго соображает, и она частенько жаловалась на это Симону.

— Послушай, — ответил он ей как-то раз. — Попробуй относиться к нему спокойнее. Не критикуй его за каждый промах. Джереми — хороший человек; придет день — ты в этом убедишься. И меньше жалуйся. А то меня переведут в Париж. Я ведь репортер, а не собачка леди Килмур.

Мысль о том, что Симон уедет и ей не с кем будет перекинуться парой слов, Камиллу встревожила. Он был ей нужен. Так же как Дельфина и Алия.

На следующий день за обедом Дельфина и Алия убедились, что Симон — человек незаурядный. Он говорил прямо и откровенно, придавая острым, как стрелы, мыслям доходчивую и простую форму. Журналист мгновенно обрисовал им состояние детских больниц вообще и объяснил, что необходимо сделать в первую очередь, чтобы их проект заработал. Дельфина и Алия чувствовали себя рядом с ним заблудившимися в лесу детьми.

В ответ на отпущенный ему комплимент Симон сказал:

— Для того чтобы задумать подобное дело, необходимо иметь огромное честолюбие. У вас есть все, что требуется для успеха. Задача состоит в том, чтобы научиться пользоваться своими возможностями. Достать десять миллионов фунтов — дело нелегкое. Большинство людей не думают о гуманитарной помощи в таких масштабах, и нам придется их переубеждать.

— Ага! — воскликнула Камилла. — Вы сказали «нам». Значит, вы готовы нам помогать?

— Меня в этом деле привлекает возможность поработать в мощной команде. Не хочу, чтобы это прозвучало как лесть, но вы втроем представляете огромную силу. Миссис Беннет и принцесса Алия совершенно правы: возглавить проект должны именно вы, Камилла. Особо несговорчивых придется припугнуть дубинкой прессы Брука.

— Красиво звучит: «припугнуть дубинкой». Мне кажется, что я уже в пещере, — произнесла Камилла.

— Симон, — сказала Дельфина, — у меня и у принцессы Алии есть фонды, из которых можно взять денег. Как вы считаете, стоит ими воспользоваться?

— Конечно, — кивнул Симон. — Но только на первых порах. Едва мы раструбим о своих планах, богачи начнут выстраиваться в очередь, чтобы принять участие в проекте, который возглавили три самые известные и состоятельные женщины Лондона.

За кофе Дельфина и Алия рассказали Камилле и Симону о том, что предполагают сделать в первую очередь.

— Неужели вы в самом деле ждете от меня каких-то советов? — воскликнул Симон. — Да вы идете впереди меня на несколько световых лет!

— Мне пора, — сказала Дельфина и поднялась из-за стола. — Встретимся на следующей неделе?

Алия тоже встала. Симон поцеловал обеим руки.

Когда женщины ушли, Симон заказал себе коньяк.

— И мне тоже, — произнесла Камилла. — Ты прав, Симон. Это отличная идея. Они тебе понравились?

— Понравились? Да я от них без ума! Теперь самое главное, чтобы ты не охладела к этой затее.

— Какие у тебя планы на вечер? Джереми уезжает на деловую встречу.

— Я тоже. С Джереми. — Симон нежно обнял ее за плечи. «Камилла бывает грубой, — подумал он, — но при этом она так легко ранима». Он понимал ее и глубоко ей сочувствовал.

— Ладно, я до тебя еще доберусь, — рассмеялась она.

Симон был единственным человеком, который обращался с ней правильно. Ну почему Джереми не такой? И Рас тоже.

«Ну и черт с ними, — подумала она вдруг. — Теперь у меня есть дело поважнее. Я буду строить больницу для детей, самую лучшую в мире. И я буду строить ее со своими друзьями. К чертям и Джереми, и Раса!»

Строительство детской больницы шло полным ходом. Как и предсказывала Алия, Камилла активно подключилась к работе.

Ее отношения с Джереми понемногу наладились, ссоры стали реже. Они купили вторую квартиру здесь же, на Итон-сквер, и теперь у каждого была своя спальня. В доме Килмуров воцарился мир. Или перемирие.

Баракет постоянно разъезжал по делам, и Алия подолгу оставалась одна. Все ее время уходило на двух детей, Карима и Небилу, и на проект создания детской больницы.

— Почему ты не хочешь построить себе дом? — спросил как-то раз Баракет. — Ты так хорошо поработала над этой больницей, почему бы не сделать что-нибудь для себя?

— Я? Дом? Где? — опешила Алия. Больше она ничего не произнесла, но хорошо знавший ее Баракет понял, что она подумала о Турции.

— Возьми Тарека, присмотрите участок земли на побережье. У нас огромные владения, надо просто выбрать хорошее место. Попробуй. Я уверен, у тебя все получится великолепно.

Алия загорелась новой идеей. На лето Камилла и Джереми уезжали в свое поместье на юге Франции, Дельфина и Кеннет — в Америку.

Вместе с Тареком они просмотрели все побережье, от Измира и до сирийской границы. Возле Кушадасы, старинного турецкого города, Алия нашла то, что искала. Место оказалось настолько прекрасным, что она немедленно вызвала Баракета, чтобы он тоже посмотрел. Спустя несколько недель, уже в Лондоне, за завтраком она увидела конверт со всеми оформленными на ее имя бумагами на владение заветным участком земли.

— Баракет! Неужели я и в самом деле смогу построить там дом, поместье, виллу, что мне захочется?

— Ну конечно. Давно пора заняться творчеством. Сделай все так, как тебе нравится, никого не слушай. Ты уже достаточно поработала для других.

— Я не хочу жить там без тебя и детей.

— Тогда построй дом побольше. У тебя появится свое собственное жилье, место, где ты сможешь отдыхать, когда я занят делами. А я буду к тебе приезжать.

Алия возвела белую виллу на выдающемся далеко в море мысу. Вокруг громоздились скалы, над волнами нависали утесы. Местечко находилось всего в двух часах езды от аэропорта Измира.

По окончании строительства Баракет приехал посмотреть на результаты работы. Совершенство постройки удовлетворило даже его придирчивый вкус. Виллу назвали «Йали-Беяз», что означало по-турецки «белая вилла». Постройка отличалась удивительной простотой и элегантностью. Несколько террас соединялись легкими перекидными мостиками, которые будто висели над скалами. Через центральный вход можно было попасть в гостиную и две детские комнаты. Лестница вела в покои Алии, состоявшие из спальни, ванной и гостиной. Другие двери выходили в сад, откуда по извилистой тропинке можно было снова подняться на уровень детских комнат. В самом низу располагались кухня, столовая и несколько хозяйственных пристроек. По небольшому фуникулеру обитатели виллы могли спуститься на пляж, где на целую милю тянулась полоска золотого песка. Участок охраняли специально нанятые люди.

Алия полюбила «Йали-Беяз» с первой же минуты. Баракет не уделял строительству особого внимания; он рассматривал этот дом как временную летнюю резиденцию. Ему вообще некогда было заниматься такими мелочами, но он понимал, что Алие нужно иметь что-то свое.

В конце июля Баракет отправился в очередную длительную деловую поездку. Алия отослала детей в «Йали-Беяз», а сама на несколько дней задержалась в Париже, чтобы заказать у Пьера Балмэна одежду к новому сезону. Из Парижа она позвонила Тареку и попросила встретить ее в аэропорту.

Однако в зале ожидания его не оказалось. Вначале она подумала, что у него сломалась машина. Затем Алия увидела спешащего к ней Тарека. Вид у него был крайне встревоженный.

— Принцесса!

— Где ты пропадаешь, Тарек? — спросила она скорее озабоченно, чем сердито. Он еще ни разу никуда не опаздывал.

— Полиция остановила «роллс-ройс» на полпути в аэропорт. Приехала какая-то съемочная группа. Они снимают картину в Измире, а через неделю перебираются в Кушадасы. Многие из этих людей покупают в огромных количествах наркотики, поэтому полиция останавливает всех без разбора. Меня они прекрасно знают и все равно задержали. Зато у них появился отличный повод обыскать «роллс-ройс». Они бы никогда этого не сделали, если бы в машине находились вы, ваше высочество.

— Не переживай, Тарек. Поехали. Я хочу до обеда немного поплавать. Купила в Париже кое-что новенькое. Представь, таможенники меня тоже потрясли. Если бы я не была турчанкой, возненавидела бы всех турок. Пришлось отдать им три банки с вареньем из дикой малины и две коробочки духов.