Нэнси Холмс - Взрослые девочки

Если бы кому-то из журналистов удалось выяснить, что Баракет был современным Робин Гудом, могла бы родиться настоящая сенсация. Баракет никогда не предавал ни друзей, ни родину. Он всегда предупреждал соратников об опасности.

Режим Насера вел беспощадную конфискацию имущества противников, но состояние Османов было заблаговременно переведено в швейцарские, английские и американские банки. Штаб-квартира Баракета переместилась из Каира в Стамбул и Лондон. Перед принцессой Тафидой встал выбор: остаться в Каире на вилле «Аль-Хикма» или покинуть страну. На последнее она решиться не могла. Вилла «Аль-Хикма» была ее родным домом, здесь же появился на свет Баракет. На этой вилле она хотела бы умереть, кто бы ни стоял у власти. Сейчас для Тафиды наступили черные дни. На нее ложилась ответственность за управление делами в Египте; Баракет брал на себя весь остальной мир.

Баракет даже подружился с Насером. Он видел в нем не только могущественного правителя, но и человека незаурядной воли и редкого обаяния. Насер ему нравился. Сам Баракет тоже произвел благоприятное впечатление на Насера. Тот был сыном простого почтового служащего, а род Баракета прослеживался до славных времен Османской империи. Они с уважением относились друг к другу.

Переезд Баракета из Каира в Стамбул был вполне естествен. После отъезда почти всех друзей ему стало скучно в Каире. В Стамбуле Баракет отдыхал душой, а особенно он любил дворец Саади-Сарай. В Каире осталась только мать — жила без прежнего величия, зато в собственном доме и с собственными слугами.

Всех, однако, продолжал тревожить вопрос, где Баракет нашел прекрасную принцессу Алию и где молодые теперь будут жить. Ответа не знал никто. Супружеская чета исчезла; находящиеся в их распоряжении огромные деньги позволили им сделать это незаметно.

— Все кончилось, — прошептала Дельфина. — Я этого не вынесу. Ничего подобного у меня никогда не было и, наверное, уже не будет. Я в жизни не встречала таких утонченных людей, как принцесса Алия, никогда раньше мне не дарили рубинов достоинством в двадцать карат только потому, что я приглашена на свадьбу. Что мы теперь будем делать? Я не могу поверить, что все позади.

— Не позади, — усмехнулся Джордж. На лице его застыло присущее ему самодовольное выражение. — Завтра Камилла и Джереми возвращаются в Лондон. Полагаю, на «Эукае» хватит места, чтобы провести здесь еще пару месяцев. Мы с Кеннетом кое-что для тебя придумали. Хотим продолжить твое знакомство с Европой.

Джордж и Кеннет закружили Дельфину в водовороте поездок по крупнейшим городам Европы. Они провели три дня в Лондоне, три в Париже и два в Цюрихе.

Все трое сидели в кафе цюрихского отеля и следили за скользящими по озеру лодками. На подоконнике стояли вазы с пурпурными петуниями и жирными красными геранями. Воздух был свеж и ароматен, как вино.

— Мы посещаем лучшие города Европы, Дельфина, — сказал Джордж. — Рим подождет. — Перед ним стояло блюдо с телятиной и бутылка одного из лучших красных вин Швейцарии.

— Хорошо, что тебе с Кеннетом удалось посетить кое-какие банки.

— Встречи с банкирами — официальная цель нашего путешествия, — рассмеялся Кеннет.

— В Париже ты не упустила случая приодеться, — заметил Джордж. Все трое наслаждались покоем и обществом друг друга после сумбура и суматохи свадебной церемонии.

— Да, — рассмеялась в ответ Дельфина, — до Парижа у меня было только несколько купальников. Да и вы вряд ли пригласили бы меня в «Коно» в Лондоне или в «Лаперуз» в Париже, если бы на мне была футболка с надписью «Эукай». — Дельфина весело оглядела собеседников.

— Ни за что бы не пригласили, — кивнул Кеннет. — Но это все цветочки. Ты рассказывал ей о ягодке?

— Пока нет. Я только сегодня закончил все приготовления. Надеюсь, Дельфина, ты прихватила с собой одежду для ипподрома? В Баден-Бадене мы обязательно посмотрим несколько забегов.

— Забегов?

— Каждый год в это время под крышей баден-баденского ипподрома собирается самое изысканное общество. Этих же людей можно найти в Довиле, Лоншаме и Эскоте. Между прочим, в Ифецхайме они выглядят гораздо привлекательнее. Если честно, сами по себе скачки и лошади меня мало интересуют. Но пропустить такое событие я не могу. Скачки — увлечение Кеннета.

— Я их обожаю, — признался Кеннет. — Так вот, раз уж вы решили посмотреть маленький городок, я выбрал Баден-Баден и позвонил своему старому другу Фрицу Гартунгу, владельцу одного из самых крупных состояний Америки, сколоченных на пивном бизнесе. Он пригласил нас остановиться на его вилле. Помнишь, Дельфина, я рекомендовал тебе виды, открывающиеся с террасы «Шато Мадрид»?

— Такое не забывается.

— Подожди, приедем к Фрицу. Словами этого не передашь.

— Я так боюсь, что эта сказка закончится. Или вы решили опекать меня вечно?

— Для меня все заканчивается на следующей неделе, — сказал Джордж. — Я уже заказал билеты на «Либерте». Для нас двоих. Если честно, я заказал их еще до того, как мы поднялись на борт «Иль де Франс». Согласитесь, что время пролетело быстро.

Дельфина поняла: событие, которое она так стремилась отдалить, неотвратимо надвигается. Пора отправляться домой. В Нью-Йорк. К Райану. Он должен вернуться из Мексики до конца сентября.

Пока Джордж и Кеннет обсуждали Баден-Баден, девушка пыталась разобраться в своих чувствах. Лето она провела на огромной белоснежной яхте, где ей удалось укрыться от всего мира, потом была сказочная свадьба, потом на волшебном ковре-самолете двое восхитительных людей повезли ее по крупнейшим и красивейшим городам Европы. И вот теперь она в Баден-Бадене.

Она старалась не думать о времени. Рильке как-то сказал: «Поживите спокойно с вопросами. Ответы придут потом».

Вернувшись в Лондон, Камилла почувствовала себя ужасно. Очевидно, море просто не для нее. Не скоро теперь она согласится подняться на борт яхты, пусть даже для обыкновенного коктейля. Две свадьбы окончательно ее измотали. В Лондоне она успела за короткое время несколько раз поссориться с Джереми, продемонстрировав ему не лучшие стороны своего характера.

Чтобы перечитать скопившуюся почту, потребовался не один день. Новая квартира на Итон-сквер была еще не готова, хотя ее уже завалили свадебными подарками. На ответные благодарственные письма неминуемо уйдет несколько недель. Некоторые письма Камиллу весьма удивили. Люди, которых она никогда не видела и совершенно не знала, обращались к ней как старые добрые друзья. После того как Паркинсон опубликовал ее снимки в журнале «Вог», девушка получила массу писем от поклонников. Их лесть могла ненадолго поднять настроение, но не больше.

Фильм, в котором она снялась перед свадьбой с Джереми, вышел на экраны и получил хорошие отзывы.

— Какая жалость, — сказал продюсер картины Дэвид Вулф, — что ты решила стать обыкновенной женщиной. Тебя ждало будущее кинозвезды.

— Хм, — пожала плечами Камилла. — Работать мне никогда не нравилось. И вообще актрисой я себя не считаю. Я больше не намерена заниматься такими скучными вещами. Джереми, конечно, будет настаивать, чтобы я снялась в очередной картине, но с меня хватит.

От возмущения Камилла даже фыркнула. Сколько вдруг появилось почитателей ее таланта, особенно теперь, когда она стала женой состоятельного и знатного человека!

На одном из писем стоял адрес: «Плейнвью, Техас». Она тут же вскрыла конверт.

Письмо начиналось с обращения «Моя дорогая Камилла».

Девушка разозлилась. Кажется, возвращается время, когда он называл ее «мэм». Неужели ему никто не говорил, что «моя дорогая» воспринимается как оскорбление? А может, он и хотел ее обидеть?

Она принялась читать дальше. «В огромной куче свадебных поздравлений ты найдешь и мое письмишко». Почерк у Раса был отрывистый и в то же время изящный. Местами она с трудом разбирала написанное. Маршалл извинялся за последний разговор по телефону. Он искренне сожалел о том, что произошло, и не ждал от нее ни прощения, ни понимания. Далее он писал, что дела надолго задержат его в Техасе. Отец умер.

Камилла перечитала письмо трижды. До чего же странный человек! Извинялся он искренне. В конце письма стояло: «Дорогая отважная Камилла! Одному из нас удалось добиться поставленной в жизни цели. Я за тебя рад, я о тебе думаю, а порой ты мне даже снишься».

Спустя несколько дней, уже на новой квартире, она нашла и его свадебный подарок — маленькие золотые часики от Картье. На крышке были выгравированы дата свадьбы и ее новые инициалы. Рядом красовалась выложенная крошечными бриллиантами роза. Изумительная вещица!

Прощать Раса Камилле, однако, не хотелось. Она засунула в конверт несколько посвященных бракосочетанию вырезок из газет и журналов. Среди них была фотография ее и Джереми на яхте, еще две, сделанные по их возвращении в Лондон. «Лорд Килмур берет в жены ослепительную красавицу» — кричал журнальный заголовок.

Вырвав листок из голубого блокнота, она написала: «Дорогой Рас! Спасибо за часы и письмо. Выходит, ты переспал с будущей леди».

Немного обжившись в квартире на Итон-сквер, Камилла решила, что пришло время устроить вечеринку.

— Даже несколько вечеринок, — сказала она Джереми. — Но первая будет для известных людей. Для тех, про кого пишут в газетах. Я хочу познакомиться с ними и с их женами.

— Ради Бога, Камилла, опомнись! Вечеринок у нас будет столько, сколько захочешь, но при чем тут всякие знаменитости? Мой дед никогда бы этого не позволил.

— Что значит «не позволил»? Комптон Брук — твой дед, никто с этим не спорит, но империя принадлежит тебе. По праву. Так что ты можешь устанавливать свои законы. Рано или поздно ему придется отойти от дел. Самое время показать всем, кто ты такой. Я уже продумала первый прием. Тридцать человек разместятся в столовой, двадцать — в холле. За круглыми столиками можно посадить еще человек десять. Когда вы, мужчины, будете пить портвейн и курить сигары, я найду, чем занять дам. Я уже наняла нескольких новых слуг и объявила управляющему, что начиная с сентября мы проводим серию праздничных обедов. Осталось две недели. Люди как раз вернутся из летних поездок.