Нэнси Холмс - Взрослые девочки

— Если вы вернете на наши счета все похищенные средства, я и Боб Монро не станем настаивать на вашем аресте. Вы прекрасно знаете, что наделали. Теперь убирайтесь.

После этого случая Джордж начал серьезно заниматься хозяйственными вопросами, и вскоре его финансовое положение укрепилось. Настало время, когда он смог безбоязненно отправиться в любую часть земного шара, не опасаясь за состояние своих счетов. Годы путешествий обострили острый и любопытный ум Джорджа; более того, молодой человек оказался весьма удачливым бизнесменом — все, к чему он прикасался, превращалось в золото.

— Джордж, ты ездил на Таити, чтобы позабавиться, а вернулся с проектом переработки морской воды, который может принести тебе и мне кучу денег! — восхищенно говорил Боб Монро.

— Вот и отлично, — отшучивался Джордж. — Берите на себя денежные вопросы, а я буду бродяжничать дальше.

В «Эукае», поместье на Черном мысе, где он родился и вырос, круглый год находилась прислуга. Между тем Джордж все больше и больше времени проводил в Нью-Йорке. Он выкупил участок на Лонг-Айленде, который, не изменяя своим привычкам, назвал фермой «Эукай».

Теперь по приглашению Джорджа в Нью-Йорк отправлялась Дельфина.

«Думаю, что Дельфине стоит расширить кругозор, — написал Джордж Вайноне и Бобу. — Она слишком умна, чтобы всю жизнь торчать в наших виноградниках, как бы мы их ни любили. Джей, кажется, нашел себя в вертолетном бизнесе, Дельфине тоже нужно разнообразие. Пусть приезжает в Нью-Йорк. Я обещаю о ней позаботиться. Здесь несложно устроиться, много просто отличных мест. У меня даже есть на примете неплохая работа. Будет заниматься нефритами. «Посеешь характер — пожнешь судьбу» — так, кажется, гласит пословица? Я очень хочу, чтобы рядом со мной был кто-нибудь из Монро».

И вот она на пути в Нью-Йорк.

— Слава Богу, мы можем добраться до аэропорта на вертолете, — сказала Дельфина.

Джей купил вертолет сразу же после завершения службы в морской пехоте в Корее. Это был первый частный вертолет на острове. Мало-помалу молодой человек наладил перевозку пассажиров на Гонолулу и Гавайи. Вертолет полностью изменил жизнь Дельфины и Джея. Джей быстро научил сестру управлять машиной. Последнее было одобрено Бобом Монро, но тщательно скрывалось от Вайноны, которая даже близко не хотела подходить к вертолету.

— О, как бы мне хотелось еще разок слетать в Пу-увааву! — воскликнула Дельфина. — Я так буду по ней скучать!

Пууваавой называлось земельное владение Монро на Гавайях. Вместе с братом девушка исследовала его до мельчайших подробностей. Они проводили дни и ночи с местными ковбоями, одетыми в традиционные клетчатые рубашки и шляпы, разыскивали затерянные водопады и пляжи, на которые еще не ступала нога человека. Вертолет помогал находить заблудившиеся стада, после чего брат и сестра ночи напролет пели старинные гавайские песни вместе с пастухами, которые начали работать на семью Монро задолго до рождения Джея и Дельфины.

Вайнона и Боб Монро ожидали на веранде. Мать — миниатюрная яркая брюнетка — совершенно не походила на своих высоких светловолосых детей. Семейное сходство прослеживалось лишь в голосе, в котором звучал акцент бостонских предков. Семья Вайноны относилась к старожилам, по-гавайски — каамаайнас. О таких людях на острове говорили: «Они приехали делать добро и справились с этим отлично!»

— Брат будет скучать по тебе еще больше, чем мы, дорогая, — произнесла Вайнона Монро.

— А вот и нет! — откликнулась Дельфина живым, веселым голоском, унаследованным от матери. — Джей будет ко мне приезжать, а вы останетесь здесь, среди всего этого великолепия.

Девушка опустилась на украшенную многочисленными подушками хайкайю — нечто среднее между кроватью и кушеткой. Алое платьице девушки просто пылало на белом покрывале с зелеными листьями. Дельфина сознательно старалась держаться спиной к океану. Лучи солнца уже обрели золотой цвет, от деревьев протянулись длинные тени. Приближался закат — семья Монро всегда им любовалась. Это был давно установившийся ритуал, своего рода традиция. Несмотря на возбуждение от предстоящей поездки, Дельфина, чрезвычайно любившая жизнь на островах и своих близких, сильно переживала. Монро медленно потягивали напитки и старались не говорить о приближающейся разлуке.

Джей очень хорошо понимал состояние сестры. Спустя некоторое время он взглянул на часы и произнес:

— Все, пора.

— Дорогая, — промолвила Вайнона, провожая дочь до вертолета, — как только прибудешь в Нью-Йорк, сразу же позвони. Джордж тебя встретит, да и до Рождества не так уж далеко.

— Мама, сейчас ведь только январь! — воскликнула Дельфина, не заметив, что употребила слово, которое не произносила с раннего детства. И она, и Джей обращались к матери исключительно по имени.

Прислуга уже принесла багаж. Дельфина обняла и поцеловала родителей; те отошли подальше, чтобы не попасть под воздушную струю от лопастей вертолета.

— Видишь коробку? — спросил Джей.

— Конечно, — ответила Дельфина и взяла тоненькую бамбуковую коробочку, лежавшую поверх багажа. Она положила коробочку на колени, открыла ее — и салон наполнился тонким ароматом. Три цветочные гирлянды — огромные желтые гвоздики от Джея, шесть побегов индийского жасмина от отца и нежные, почти внеземные цветки имбиря от Вайноны.

По лицу девушки потекли слезы.

— Джей, ты знаешь, что мы должны сделать.

— Дурашка, — погладил он ее по руке. — Не плачь. Ты будешь первой, кто бросит эти цветы с вертолета.

— О, как я хочу еще раз выйти в океан на белом корабле!.. Помнишь тот день, когда мы впервые пошли под парусами и все, даже те, с кем мы не были знакомы, пришли нас проводить?

— Помню. Повсюду разбрасывали конфетти, оркестр играл «За рифами», и мы заплакали. А когда прошли Даймонд-Хед, мы с тобой бросили в воду гирлянду цветов, чтобы обязательно вернуться обратно. Легенда жива, Дел, теперь мы с тобой бросим цветы с вертолета. Кстати, мы уже почти над «Эукаем». Можешь взглянуть напоследок, потом расскажешь Джорджу, как это все выглядит сверху.

Внизу, прямо под ними, стоял прибрежный дворец Джорджа Шерилла. Казалось, изогнутый белый особняк находится в стороне от узкого мыса, уходящего далеко в Тихий океан. Никому на Гавайях не приходило в голову делать бассейны на берегу океана; Джордж поступил по-своему и оказался прав. Мыс был изрезан целой серией небольших, вулканического происхождения озер, которые он соединил в одно большое озеро весьма причудливой формы. Бассейн постоянно подпитывался водой из океана, цвет его переливался от нежнейшего аквамарина до темно-синего кобальта, океанский прибой мягко бился в ограждающие бассейн скалы, отчего даже в самые жаркие солнечные дни возле него было прохладно от водяной пыли.

Джей протянул руку и открыл окно со стороны Дельфины. Вертолет завис над океаном на высоте двадцати футов.

— Давай, Дел, отпусти их на волю.

Девушка одну за другой поцеловала три гирлянды и бросила цветы в волны. Джей поднял вертолет и развернул в сторону аэропорта. Слезы затуманили взор девушки, но она успела разглядеть далеко внизу крошечный желтый круг, рядом с которым угадывались два других, светлых цветочных венка. Волны медленно относили их к берегу.

— Привет, рыженькая.

Голос раздался из-за ее спины. Камилла Стюарт обернулась и увидела огромного ковбоя, который ходил за ней по пятам в буфете киностудии. Ему дали небольшую роль в фильме; судя по всему, он подходил для нее идеально. На мужчине были старые ковбойские штаны из мягкой кожи и такая же вытертая кожаная куртка. Хлопчатобумажная рубашка не отличалась свежестью, равно как и повязанный узлом классический ковбойский платок.

— Простите? — От неожиданности Кам сбилась на британский акцент, от которого так старательно пыталась избавиться ради нескольких строчек в сценарии.

— Меня тоже называют рыжим, мэм, — поклонился верзила, стаскивая с головы широкополую ковбойскую шляпу. Это был огромного роста, довольно-таки привлекательный человек с песочно-рыжими волосами, судя по всему, очень сильный и дружелюбный. Он явно ее дразнил.

— А меня никто рыжей не называет, — огрызнулась Камилла и повернулась к ковбою спиной, всем видом давая понять, что он ее больше не интересует. Когда мужчины пытаются сразу перейти некую границу, их надо безжалостно осаждать. Тем более типов, от которых нет и не будет никакой пользы. Воспитанный человек нашел бы способ познакомиться как положено. Статистам рядом с нею делать нечего. Вот если бы на нее обратил внимание директор картины или режиссер… но они до сих пор ее упорно не замечали.

— Прошу прощения, мэм, — прогудел ковбой, — меня зовут Рас Маршалл. Когда люди, которые не знают моего имени, зовут меня «техасец», я тоже поворачиваюсь к ним спиной. Не хочу выглядеть дураком, но на съемочной площадке никто никого не представляет. Мне известно, что вас зовут Камилла Стюарт и что вы англичанка. Я увидел вас в буфете и решил познакомиться до окончания съемок. Вот и все.

— Так вы из Техаса? — обернулась Камилла. Помимо Голливуда, в Америке ее интересовал только Техас.

— Я из Плейнвью, мэм.

«Что еще за «мэм»? — раздраженно подумала она. — Так обращаются к королевским особам».

— Это местечко расположено на севере, мы называем свою округу «ручка сковородки». Летом там жарче, чем в аду, зимой — холоднее, чем в Сибири. Поэтому, как только предоставляется возможность, я стараюсь вырваться в Калифорнию и изобразить ковбоя на какой-нибудь сценической площадке. На самом деле я не актер, просто у меня есть подходящие тряпки.

— Значит, вы настоящий ковбой?

— В некотором роде. Я пасу скотину вместе с папашей. Дважды в год мы перегоняем коров на новое пастбище. Но на самом деле я хочу стать писателем. Рано или поздно меня попросят написать сценарий. Не зря же люди интересуются, что происходит в Техасе — на ранчо или в барах. В следующем году я не буду играть, а постараюсь заработать денежки на том, что знаю.