— Хорошо, — не задумываясь, ответила она. «Ну и что же ты сейчас согласилась сделать?» — Но я не гарантирую, что вопросы будут такие же интересные.

— Отлично! — Ангус обнял ее. — Мне кажется, он оставил список тем, и все это в папке, у него на столе. Хотя вопросы по проблемам сегодняшнего дня тебе, наверное, придется составить свои, — на этот лист он разлил последний стакан виски с лимонным соком, когда, э, потерял сознание. Да, чем могу быть полезен?

— Извините, — сказала блондинка, стоявшая в очереди первой. — Вот уже двадцать минут я жду один «Фостерс», два «Бек», один «Кроненберг», полкружки «Спеклед Хен» и «Бластэвэй».

— Что-что? — спросил Ангус.

— Это коктейль из «Каставэй» и «Дайамонд Уайт», — объяснила ему Мэри, поднимаясь по ступеням с новой партией напитков. — От трех бокалов этого коктейля выходишь на орбиту, а от четвертого сносит крышу. Кстати, биттер закончился, и в холодильнике не осталось белого вина.

— Таких напитков у нас не подают, — твердым тоном заявил Ангус. — Не возьмете ли вы вместо этого бокал вина?

— А я заказал поесть, и блюда все еще не подавали, — вставил словечко мужчина, стоявший за ней. — Четыре блюда грибных тарталеток.

Джим протиснулся сквозь оживленную толпу. От него неприятно пахло, и галстук у него был совсем не посередине.

— Ангус, его снова стошнило, — сказал он, — и не мог бы ты передать мне швабру из-за стойки? Спасибо. Кстати, а ту Айонину черную курточку можно стирать? ту, что она оставила на стуле?

— Здравствуйте, — обратился Лайам к Ангусу. — Меня зовут Лайам. Тамара пригласила меня сюда работать. Вам нужен еще один человек за стойкой? Или вы хотели бы вначале посмотреть рекомендательные письма?

Ангус со стуком открыл кассу, достал ключ, с которым обычно работала Тамара, и тут же передал его молодому человеку.


— И вот наконец последний вопрос шестого, нового раунда — раунда «Топ Джир»[82]. Если ваша машина сломалась на железнодорожном переезде, то что вам следует сделать в первую очередь: а) высадить всех из машины, b) завести ваше транспортное средство от аккумулятора сзади идущего автомобиля, с) попросить подругу пойти по рельсам в сторону поезда и остановить его или d) посмотреть в зеркала заднего вида?

Глава 29

— Айона, если ты сейчас не поедешь, полиция начнет нас огораживать лентой, как будто наша машина попала в аварию.

Нед хлебнул еще колы. В его голосе удивительным образом не слышалось ни малейшей агрессии, — не то что в голосе водителя машины, которая подъехала сзади.

Дергая рычаг переключения передач, Айона рассеянно думала, — мысли прорывались сквозь панический вопль, всегда раздававшийся у нее в голове, когда надо было проехать перекресток, — похоже, Неду каким-то образом удалось завязать мочевой пузырь узелочком на время занятий с ней. Он постоянно пил, но не разу не попросил ее остановиться на бензоколонке. Тогда как Ангус постоянно искал глазами места, где она могла бы припарковаться и выпустить его.

— У тебя от этого пожелтеют зубы, — сказала она, поворачивая руль изо всех сил, насколько только могла, и при этом наблюдая за потоком транспорта, проносившегося по Белхэм Хай Роуд как по скоростной магистрали. Управлять принадлежавшим Неду «мини» на маленькой скорости было примерно так же сложно, как управлять океанским лайнером «Куин Элизабет-2», поставленным на колесики. Айона видела, как мышцы у нее на руках напрягаются от усилий, и надеялась, что Нед это тоже заметил.

— Должна ли я… — неуверенно заговорила она.

Поток машин как будто поредел, сбросил скорость, — возможно, это говорило о том, что со стороны Тутинг-Бек подъезжает полицейская машина.

— Давай, давай, давай! — завопил Нед, и, отпустив сцепление так быстро, как ей позволяла храбрость, Айона со скрипом полетела к следующему светофору, выворачивая обратно повернутый до упора руль, — она чудом не задела пожилую леди, вышедшую с тележкой из магазина, — та с излишним оптимизмом отнеслась к знаку «учебная» на ее машине и не учла, что к прохождению поворотов Айона относится почти как пилот «Формулы 1».

— Да ты мастер, — проревел Нед.

— Спасибо, дружище. — Айона засияла, нажала на газ и слишком поздно выключила поворотник, так что загруженная своими заботами бабуля за рулем ехавшего сзади них джипа, которая как раз собиралась самым наглым образом их обогнать, еле-еле успела передумать.

Сейчас первостепенной задачей, которую ставила перед собой Айона во время урока, было произвести впечатление на Неда, а не просто избежать гибели на дороге. Гордиться тут особенно было нечем, но все же это оказалось весьма эффективным стимулом водить получше.

Гораздо больше ее беспокоило то, что она стала с нетерпением ожидать занятий с ним. Она не просто ждала — она тосковала. В духе самых ужасных баллад, Айона ощущала, как невыносимо тянется время между недолгими встречами, — в последний раз с ней такое было тогда, когда в их школе начал преподавать французский мужчина, первый во всей северной Камбрии учитель из Франции. Ее выводила из равновесия эта страсть, угрожающе кипевшая в ней, как горячее масло, и еще больше тревожило ее то, как накаляются эти чувства в перерывах между их одночасовыми встречами; пару ночей назад ей приснился сон, в котором Нед, раздетый до пояса, менял колесо на своем «мини», и когда он все-таки не превратился в Джимми Пейджа, как это обычно случалось, совесть вмешалась и разбудила ее.

Ну, может, совесть, а может и тот отдел мозга, который отвечает за ярость и раздражение, вызванные тем, что она таки усвоила правила замены колеса из «Справочника автомобилиста», изданного в 1975 году автомобильной ассоциацией. По которому он теперь ее экзаменовал перед сном.

Но как бы она ни мечтала украдкой об очередной встрече с Недом, тот тайный трепет, который Айона испытывала, находясь с ним наедине, все же не мог заглушить ужас, вызываемый у Айоны рулем и всеми сопутствующими механизмами. В некотором роде это было хорошо, потому что не давало получать от поездок слишком большого удовольствия. Даже ее официальный инструктор, Рон, такой обнадеживающий, непрерывно изрекающий риторические вопросы, не мог найти объяснения приступам паники, которые до сих пор с ней случались. (Хотя, скорее всего, если бы она внезапно осела, навалившись на руль, и завыла: «Ну почему же так, Рон? Почему я так боюсь водить машину?» — он в ответ сказал бы что-нибудь типа: «Так, Айона, а ты как думаешь, почему?»)

«Мини» с жужжанием ехал по Белхэм Хай Роуд, нерешительно болтаясь с одной полосы на другую.

— Да, разметка полос здесь совершенно непонятная, а? — нахмурил брови Нед, как будто прочтя ее мысли. — Так трудно понять, куда нужно двигаться.

Айона была абсолютно с ним согласна. Она совершенно не понимала, куда двигалась. И не только за рулем автомобиля. Сегодня утром, вместо того чтобы продолжать работу над свадебным коллажем для Мэтта и Линн, она решила обратиться к своему собранию старых номеров «Космополитэн» и поискать советы на тему того, что делать, когда влюбляешься в своего лучшего друга, но найти ей удалось только парочку развратных историй о лесбиянках, в стиле статей «помоги себе сам». От «Элль» тоже было мало толку, поскольку вопрос предполагаемой неверности рассматривался только с точки зрения моды, и совершенно ничего не удалось найти в «Мари-Клер». «Единственный умный иллюстрированный журнал» был, судя по всему, настолько умным, что решил вообще не рассматривать такие неприятные ситуации. Как можно, ведь в Гвадалахаре все еще работают малолетние проститутки с ампутированными конечностями.

Возможно, в «Компани» и «Нью Вумен» удастся найти что-нибудь подходящее, — подумала она, заметив вдалеке огни светофора, и снизила скорость, собираясь тормозить. (Водитель в машине сзади тоже резко нажал на тормоза, подумав, что она, скорее всего, только что сбила ребенка.) По правде говоря, — думала Айона, — это классическая проблема из жизни старшеклассниц. Если не учитывать того, что большинство старшеклассниц не живет со своим женихом вместе, и им не приходится учитывать в этом сложном уравнении и его. Может, стоит попросить Макси порыться у себя в библиотечке и поискать старых журналов?

— А Макси уже научилась водить? — спросил Нед, отыскивая в боковом кармане еще баночку колы.

Айона резко повернула голову в его сторону и тут же нечаянно повернула на полосу торможения.

— Макси? При чем тут Макси?

— Макси, твоя сестра. Которая все еще живет с твоими родителями. Немного похожа на тебя, но не такая болтливая. Волосы погуще.

Айона сглотнула и почувствовала, что краснеет. Ей будто обожгло щеки. Это становится просто нелепо. Если он мог по каким-то флюидам понять, что она думает о Макси, то на какие еще волны ее сознания он сможет настроиться? Мысль о том, что Нед читает ее мысли, привела Айону в ужас, но не особенно удивила. Он просто слишком хорошо ее знал.

— С чего это ты вспомнил про Макси? — Она старалась говорить непринужденно, но непринужденность вышла в духе Розы Клебб[83].

Нед удивленно наморщил лоб.

— Э, мы проехали мимо щита с афишами какого-то фестиваля, и я, наверное, начал вспоминать, как мы тогда взяли Макси на концерт в парке Биттс. Когда ты до смерти перепугалась, что она забалдеет от наркотиков и ее похитят «Ангелы Ада».

— Ей же было всего девять.

— В Карлайле нет «Ангелов Ада». И это все равно не оправдывало бы тебя за то, что ты отобрала у нее пирожок.

— Мама не сказала мне, что положила в коробку с завтраком булочки с шоколадом. Я подумала… — Айона умолкла. В тот момент наиболее убедительной версией казалось то, что Нед, наверно, сделал пирожки с какой-то дурью, но ей не хотелось добавлять: «И я подумала, что это ты ей дал пирожок, пидар протухший». А тогда она именно это и сказала, довольно громко, и повторяла до тех пор, пока не оказалось, что внимание толпы переключилось с выступавших на главной сцене «Сатан’с Викер Пигми» на их компанию.