— Пока тебя не было, у нас появился новый бармен, — сообщил Рик. Он поставил поднос с печеньем в холодильник и отряхнул с рук муку.

— О, очень хорошо. Я всего лишь шесть дней назад попросила что-нибудь организовать.

Бармен? Еще один человек, который будет пожирать глазами Тамару и устраивать разборки самцов с Габриэлом и Джимом, а пока они все будут выяснять отношения, бочонки придется менять ей и Мэри. Внутри у Айоны все так и осело, как суфле. Но ведь Тамара ничего не может поделать с постоянным мужским вниманием, раз уж на нее положил глаз самый харизматический в Лондоне специалист по выпечке. Ну ладно, с конкурентами Габриэл сразу же разделается. Не исключено, что в буквальном смысле.

Айона почувствовала, как внутри у нее все переворачивается, и стала кидать грязные полотенца в корзину для белья. Неужели она завидует, не может быть!? Господи!

— Эй, Айона, остынь, а? — Нед перестал мешать бульон и смотрел на нее с удивлением.

— Да, кстати, когда остынешь, попробуй остудить Тамару, — добавил Марк. — Она сегодня еще безумнее, чем обычно. Я не видел ее в такой ярости с тех самых пор, как она упала со стула, а Ангус все равно отправил ее подавать ланч.

Почему это Тамара в ярости, — не могла взять в толк Айона. Из-за чего ей вообще беситься, разве только что из-за периодических приступов цистита, — но ведь с таким парнем, как у нее, это можно считать просто профессиональным заболеванием. Может, новый бармен не уделяет ей должного внимания. Мяу, — но она тут же подвергла себя суровой критике.

— Передай нам масло, Рик. Я могу и что-нибудь полезное сделать, пока тут с вами сплетничаю, — сказала Айона, хотя это было правдой только отчасти. Вот-вот Нед начнет по-настоящему готовить; так что она не просто оттягивала момент, когда придется уйти и приступить к работе за стойкой, а еще и собиралась полюбоваться, как он режет на кусочки, выбирает, пробует.

Рик достал три упаковки нормандского масла, выложил их на металлический столик и толкнул в ее сторону.

— Блюдца в ящике, видишь?

— Да. — Айона взяла маленькие белые блюдечки и начала вдавливать в них теплым ножом масло. Получалось не очень удачно, потому что стоило ей выровнять масло с одного края, как оно начинало вылезать с другого. — Так что, Тамаре новый парень не понравился? У него что, на лбу вытатуировано число 666? Или у него просто плохая карма? Или он недостаточно ироничен? — Она выровняла масло в первом блюдечке, прижав к нему нож плашмя.

— Он не «он». В этом-то все и дело, — сообщил Нед из-за огромного холодильника.

— Нет! — воскликнула Айона, подняв глаза с радостью и облегчением. — У нас что, бармен, который сделал операцию по смене пола? Ангус знает?

— Собеседование проводил Джим.

— Здравствуйте, — до боли правдоподобно передразнил Рик застенчивое бормотание Джима. — Не могли бы вы, э, снять куртку, пожалуйста? Великолепно. А это ваши… настоящие? То есть, не накладные, или не… Понятно, мм… Отлично, мы берем вас на работу. Спасибо. Большое спасибо. Не сделаете ли вы мне чашечку кофе, пожалуйста? Очень крепкого?

— Это девица, — объяснил Марк. — Ее зовут Келли. Брюнетка. Когда они с Тамарой встали утром за стойку, казалось, что воссоединилась «АББА».

— И Габриэл был в роли блондина, а Джим — бородатого. То есть, само собой, он-то был без бороды. Мило. Очень мило. По крайней мере, с нашей точки зрения, — согласился Рик.

— Ох. — Айона состроила рожицу. Она знает, как справиться с женщинами. — Да, мы все знаем, что случилось с «Аббой»! Как такое только бывает в мире молодости и мечты?

— Все не так здорово, — сухо сказал Нед. — Марк спустился в погреб за льдом и увидел, что Тамара раскладывает на бочонке «Кроненберга» кельтский крест из карт таро, бормоча при этом проклятия.

— Проклятия?

— Проклятия. А карты, наверно, сказали, что нужно по-быстрому вывести Габриэла на свежий воздух.

— И он все еще не может прийти после этого в себя, поскольку Тамара уже за стойкой, — отметила Айона. — А Габриэла что-то не видно.

— Неужели? — Нед изобразил некоторый интерес и стер тыльной стороной ладони пот со лба. — Возможно, — ну, просто предполагаю, — они не хотят возвращаться вместе, а то вдруг кто-нибудь заподозрит об их отношениях.

— Ты прав, Шерлок Холмс.

— Ну, ему стоит все же в ближайшие полчаса вернуться, или я его сам заставлю. Ему нужно еще успеть до вечера приготовить яблочный пирог.

— А разве он еще и за этим сюда приходит?! — деланно изумился Марк. — А я думал…

— Марк, ты что-то уж слишком, — прервала его Айона. — Я бы сказала, что он…

— Хм, — Рик кивнул Айоне, предупредив ее — в кухню вошла Тамара.

Тамара, судя по всему, бурно реагировала на появление новой девушки, — она сбросила привычный сияющий и аккуратный образ, и да, Марк был прав: казалось, что она в ярости. Ее светлые волосы растрепались, как будто она только что встала с постели, но при этом отнюдь не казалась неряшливой, — Айона знала, что сама она с такими волосами выглядела бы безобразно, — а Тамара походила на ангелочка-замарашку, и сходство еще более усиливалось размазанным вокруг ее зеленых глаз черным карандашом. Общее впечатление от нее, в этих узких джинсах и футболке без рукавов, было таким же, как от рекламы «Шанель» в иллюстрированном журнале: все выглядит совершенно невообразимо, но на Тамаре кажется совершенно уместным. Айона порадовалась, что этого не видит Джим. Кухня и без того предельно негигиенична.

— Айона, — заговорщически зашептала Тамара. — Ты видела Келли? — Она закатила глаза, показывая, что, если Айона видела, то и говорить тут больше не о чем.

— Не видела, — прошептала в ответ Айона. — А что?

— Для нас ее появление — очень-очень дурная новость. — Тамара многозначительно кивнула. — Я знаю. У меня насчет нее такое предчувствие… И карты предсказывают то же самое.

Из угла кухни послышалось сдавленное хихикание, которое кому-то все же не удалось полностью заглушить, хлопнув дверью духового шкафа.

— А почему? — Айона слишком хорошо знала Тамару, чтобы начать оспаривать предсказания карт. В результате она услышала бы только философские рассуждения. — Она недоливает пива в кружки?

— Нет…

— Она прикарманила деньги из кассы?

— Вообще-то нет…

— Она засмеялась, когда Безумный Сэм начал рассказывать ей о несчастном случае на кольцевой развязке «Хогарт»?

— Нет! Айона, послушай… — Тамара подошла совсем близко, — от нее, как всегда, ничем не пахло, — и прошептала: — У этой Келли серая аура.

Айона серьезно задумалась. Она очень любила Тамару, в основном за то, что та так сильно отличалась от всех остальных ее друзей, и потому, что была ее единственным союзником в борьбе с «Культом двигателя внутреннего сгорания», но иногда Айона искренне терялась в догадках: с какого дуба Тамара упала. Влюбленная Тамара, — нечто новое для них обеих, — была серьезным испытанием на прочность для Айониного терпения, и без того доведенного до предела.

— Тамара, — заговорила она нормальным голосом, — если она умеет работать за стойкой, то какое значение имеет ее аура? Начнем с того, что у большинства наших клиентов аура видна уже даже простому человеку, но мы не заставляем их позаботиться о личной гигиене, так? Поэтому я думаю…

Айоне не пришлось продолжить свое объяснение, поскольку из бара донесся шум и звонкий смех.

— Значит, Габриэл вернулся, — отметил Рик.

Тамара тут же заметила это и красиво облокотилась на край окошка для готовых блюд. Айона заметила, что ее лицо выразило не столь абсолютное, как обычно, блаженство при виде Габриэла, — чувствовалась легкая нервозность. Может быть, она ощутила давление со стороны конкурентки. Возможно, Габриэл вполне претворял в жизнь лозунг «Люби их и бросай их», так соответствовавший его образу одетого в джинсы рок-идола. Вот, наверно, и она теперь узнает, как страдают те, кто имел несчастье влюбиться в предмет всеобщего обожания.

— Осторожнее, не урони треску Тамара, — бросил через плечо Нед.

Тамара отскочила от окошка.

— Где?

— Привет, бэби, — сказал Габриэл, влетая на кухню и подмигивая ей. Он не заметил стоявшую в углу Айону, — а у той бровь так и взлетела. — Выглядишь… знойно.

— Да и ты неплохо выглядишь, Габриэл, — кратко высказалась Айона.

Честно говоря, так оно и было. Сейчас он был больше похож на Роберта Планта, чем сам Роберт Плант (тот уже несколько постарел).

— О, привет, Айона. — Габриэл откинул с глаз длинные светлые волосы и достал с вешалки из-за двери свой белый поварской халат. Сегодня он решил не надевать крикливый прикид серфера, — на нем были кожаные брюки. Они с Тамарой сейчас больше походили на пару из «Скид Роу», чем на «Аббу». — Я тебя и не заметил. О, да у тебя новая футболка?

Айоне очень не понравилось, что она почувствовала себя польщенной, но это было так. Ее будто всю согрело, как гренок на сковородке. В особенности потому, что рисунок на футболке она сама напечатала через трафарет, — спереди придуманный Джимми Пейджем символ «Зосо», а сзади — ударная установка, вокруг которой были нарисованы руны. Ангус, увидев эту футболку, только спросил Айону, к какой группировке ведьм она собирается примкнуть.

— Э-э, да. — Она смахнула с рукава муку, которой до этого ее нечаянно обсыпал Рик, и выглядела при этом еще более рок-н-ролльно. — Моей собственной работы.

«Просто страшно, какое тепло почувствовала я от одобрения Габриэла», — думала она, пока тот заговорщически улыбался своими красивыми губами, а его голубые глаза явно оценивали и ее, и ее художественные умения.

Айона глотнула воздух. Ужас какой. Не удивительно, что Тамара почти все время пребывает в трансе. Пора сматываться, пока она еще не предложила ублажить его в обмен на возможность пройти в гримерку к этому рок-божеству.