— Крис, у тебя бывают хоть какие-нибудь позитивные идеи? — решила осведомиться Тамара. — Я так, из чистого любопытства спрашиваю.

— Да вы только прислушайтесь к тому, что сейчас говорите, — ответил он раздраженно. — Не говоря даже о том, что такое заведение лишено всякой оригинальности, все эти пабы в традиционном стиле держатся на пустой символике. На снисходительном отношении к той культуре, из чьих традиций взяли чисто внешние детали. Ничуть не лучше баров в американском духе, которые вам так омерзительны. Я не понимаю, как ты и предложить-то такое могла, Айона. Это просто говорит о том, насколько ты потеряла свои корни, раз ты готова продать свою родину, сделав из нее тему для паба, чтобы привлечь толпу южан, отдыхающих после трудного дня в Сити. А если вы хотите, чтобы в этом заведении можно было получить новый культурный опыт, то почему вы не говорите о хорошей деревенской кухне таких стран, как Югославия или Намибия? В любом случае это не должна быть кулинария из тех краев, где у ваших постоянных посетителей могут оказаться собственные коттеджи.

— Крис… — сказала Мэри, и в ее голосе послышались предостерегающие нотки.

Всем, кроме Криса. Он сложил руки на груди, явно идя на конфронтацию, и продолжал, несмотря на то что его уже вакуумом окружило оглушительное молчание.

— Скажи же, Айона, ты ведь отлично понимаешь, о чем я говорю, — знаешь, иначе откуда такой виноватый вид, а?

Джим оглядел сидевших за столом и с ужасом понял, что намечается серьезная ссора. Крис, ведущий себя в спорах бессистемно и при этом лицемерно, умел ловко и безошибочно раздуть скандал на пустом месте, поскольку неизбежно умудрялся оскорбить всех присутствующих за столом, даже независимо от их мнения по рассматриваемому вопросу. Ангус, готовый изо всех сил защищать Айону, вот-вот взорвется, Айона в шоке, а Мэри угрожающим жестом проверяла на ладони, насколько остры ее красные ноготки.

— Эй, эй, эй, — проговорил он быстро. — Эй! Прекратите! Мы просто предлагаем разные идеи. Мы не на политических дебатах.

Айона раскрыла рот, но закрыла его, так ничего и не произнеся. Сам того не подозревая, Крис как всегда безошибочно задел ее за живое. Если бы он сам понимал, как легко умеет выводить людей из себя, то, Боже сохрани, мог бы стать еще большей задницей, чем сейчас. Самоуверенность Криса была защищена тефлоновым покрытием, — он не воспринимал замечаний на свой счет; для него спор был просто ареной для столкновения идей. А она при этом ничего не могла сказать — ни о том, как скучает по родине, ни о том, как боится ее «продать», — все это прозвучало бы попыткой защитить себя и оказалось бы ему только на руку.

— Что? Что? Я не знаю, почему вы так обижаетесь, — самодовольно продолжал Крис. — Я здесь просто адвокат дьявола. О боже, видно, что тебе не приходится работать в условиях жесткой конфронтаций, если ты так реагируешь на любую альтернативную точку зрения.

— Так вот почему ты работаешь с голодными беженцами и другими страдальцами, да? — спросил Нед в своей незакомплексованной манере, с легким оттенком сарказма. — Бьюсь об заклад, они всегда тебе ужасно благодарны.

Крис изобразил на лице возмущение и выпрямился, готовый нанести ответный удар.

— Хватит! — сказал Джим, ударив ладонями по столу. — Довольно. Почему бы тебе не записаться в спортивный клуб или еще куда-нибудь в таком роде, Крис, если тебе приходится работать в столь жестких условиях? Господи Иисусе, ты никогда не чувствуешь, когда нужно остановиться, и вы все…

— Мне нравится эта мысль, — продолжал Нед, обращаясь к Ангусу так, как будто ничего не произошло. — Мне нравится идея Айоны — чтобы было такое место в Лондоне, где можно попить приличного пива, и это был бы замечательный паб — простой, без излишеств, без рекламных диковинок, но мне кажется, что к вопросу предлагаемых блюд нужно подойти более серьезно. Понимаете, нужно сделать так, чтобы люди захотели отправиться туда покушать. Хотя мы можем включить в меню и камберлендские колбаски, если ты так этого хочешь, лапочка, — сказал он Айоне, намеренно выговаривая слова на северный лад, чтобы позлить Криса. — Будут хорошие блюда, типа, а не противная дрянь из кальмаров и сорго.

— Я бы не стала обращать внимания на такую критику, — заметила Мэри, перехватив взгляд Криса. — Когда в ваших жилах течет кровь жителей Мильтон Кейнс[29], в душе всегда найдутся силы, которые не дадут вам продать свое наследие.

Под столом Ангус положил руку Айоне на бедро, и она благодарно качнула ногой вверх-вниз. Это ей немного придало сил. По крайней мере, ослабило желание дать Крису по шее ступкой для специй. Айона заколола последнюю скрученную прядку волос и постаралась дышать ровнее. От напряжения ей стало нехорошо.

— Да, ну ладно, — сказала она, стараясь, чтобы слова звучали беззаботно, — преимуществом моего проекта является то, что внешний вид здания менять не надо, а, хм, суровость интерьера окажется только на пользу. Как я предполагаю, бюджет у нас весьма ограниченный. Достаточно содержать заведение в чистоте, и пусть все будет простым и бесхитростным. И не так вычурно, как если мы выберем тему, к которой не имеем абсолютно никакого отношения.

— Да, и темы бывают такими аляповатыми, — согласилась Мэри. — Тогда как интерпретации — назовем это так — вполне шикарными.

— Хорошо, замечательно, — Ангус снова заговорил руководящим тоном. — Спасибо, Айона. Над твоим предложением несомненно стоит подумать.

— Да, ты ведь у нас совсем не глупенькая, — пробормотал Крис так тихо, чтобы услышала его только Мэри.

Ее лицо вспыхнуло, но никто не обратил внимания, что она внезапно стиснула зубы. Не заметил даже Крис. Мэри усилием воли заставила себя сидеть молча, не наступать ему под столом на ногу. Это ведь помогло бы Крису отвлечь внимание, чего ему только и нужно было; он смог бы прервать обсуждение, посмотреть на нее с обиженным видом, спросить, куда делось ее чувство юмора, в отчаянии воздеть руки, отказать в своем доверии всем присутствующим, может быть, просто уйти, заставляя ее тем самым последовать за ним… Мэри показалось, что на запястье у нее защелкнулся невидимый наручник. А может быть, беспокоиться нужно тогда, когда ей уже будет все равно, что он сделает.

— У кого-нибудь еще будут яркие озарения? — Ангус посмотрел на сидевших за столом. — Айона, тебе не холодно в этой мокрой штуке? Если хочешь, надень вот тот мой свитер, который лежит на полу как раз позади тебя. Нет, давай, надень его, надень, а то замерзнешь!

«Господи, как повезло Айоне», — думала Мэри, прикусив губу от зависти, когда Айона натягивала через голову большой зеленый свитер. Ангус обладал полным комплектом важнейших достоинств «любящего мужчины», о которых читаешь в модных глянцевых журналах. Он был так чуток и внимателен к Айоне. Она заметила, что каждый раз, когда Ангус выходил из комнаты, вернувшись, он быстро прикасался к Айоне — легко гладил ее по волосам, по руке, как будто хотел убедиться, что та все еще существует на самом деле. Точно как в любовных романах. И стоило Мэри один раз такое увидеть, как она не могла не замечать это постоянно и, хотя и радовалась за лучшую подругу, каждый раз чувствовала болезненный укол.

Она и Крис редко проявляли на людях теплые чувства. Да и наедине тоже нечасто. С самого первого дня их брака, большая часть которого была проведена в автобусе, направлявшемся к доисторическому святилищу на вершине горы, Крис взял себе за правило обращаться с ней так, как будто она все еще не замужем, и тогда ей это показалось предусмотрительным и благородным. А теперь Мэри начинала задумываться, что он, возможно, просто не хотел показать окружающим, что она — его жена. И правда, услышав, как Крис разговаривает с ней на людях, вполне можно было подумать, что он обращается к надоедливой младшей сестренке.


После часового всеобщего обсуждения сравнительных достоинств лагера и темного эля Тамара предложила прерваться и сделала еще кофе. Мэри увидела, что Ангус указывает над записанными в его бумагах концепциями инициалы участников обсуждения, которые их предложили. Она продолжала автоматически следить за Крисом, который вдруг необычно притих, и держала себя в постоянном напряжении, чтобы в нужный момент заглушить любые придирки со стороны мужа своими бойкими комментариями, отвлекающими от его критики. «Может быть, все дело в том, что Ангус вооружился пером и бумагой, или в том, что он руководил обсуждением, а не просто записывал предложенные идеи, но все внезапно стало совсем реальным, — думала Мэри. Пока они болтали об этом в уютной квартирке Джима, было так легко подбрасывать идеи, ведь не нужно было думать ни о затратах, ни о практичности этих предложений. А теперь, когда все так серьезно, все начали оценивать, насколько они справятся с этой задачей. — Самое время, когда Крис может погубить предприятие на корню».

«Да он просто жалкое ничтожество», — подумала Мэри, разглядывая мужа поверх бокала. В ее голове эхом раздавались его слова: «Нужно быть реалистами, или все кончится только обманутыми надеждами». Крис так часто это говорил. Он утверждал, что такая точка зрения совсем не характерна для благотворительной работы, хотя те коллеги, с которыми он рискнул ее познакомить, казались вполне довольными жизнью, практичными и принципиальными людьми. Она не припоминала, чтобы Крис хоть раз такое говорил, пока они учились в университете. Напротив, одной из самых замечательных его черт был именно неиссякаемый идеализм. Его споры с циничным юристом Ангусом были весьма забавны, и Крис даже еще больше ей нравился, когда в его глазах зажигались воинственные огоньки, и он так заводился, отстаивая свои убеждения, что слова лились из него как из шланга.

Как давно это было.

Джим выпрямился в кресле и поставил локти на стол, стараясь взглянуть в глаза Ангусу.

В этот момент Тамара сдержанно кашлянула и поставила кофейник как раз на счет по карте «Виза», еще не оплаченный Айоной.