– Это как в компьютерной игре? Коровы, курочки и все такое? – усмехнулся Марат, все еще недоверчиво глядя на брата.

– Нет, дебил, – начал терять терпение Мусса, – это как в реале – запах навоза, мухи, жара и работа в поле, в поту и пыли.

– И что, ты намерен погрузиться во всю эту чудную романтику ради того, чтобы опять залезть в трусы Элоди? – скривился Марат.

– Именно так! И если ты рассчитываешь на то же самое с Софией, то, думаю, тебе тоже придется это сделать. Вряд ли Элоди согласится дать тебе ее номерок только за то, что ты ей поулыбаешься, – Мусса стал подталкивать нерасторопного брата в направлении ванной.

– Потому что ты это делаешь лучше? – ухмыльнулся тот в ответ, не слишком при этом ускоряясь.

– Ну, это однозначно. Но думаю, что если хочешь что-то получить, то стоит постараться. А посему топай в душ и пошли завтракать.

– Я понял, ты просто хитрозадый сукин сын! – возмущенно развернулся Марат. – Ты хочешь, чтобы тебе самому пришлось меньше пахать по такой жаре, и вы с Элоди быстрее освободились!

– Да ты гений! Правильно угадал! К тому же я хочу приберечь побольше сил для ночной работы, – Мусса нахально подмигнул брату. – Так ты со мной или как?

Марат, тяжко вздохнув, побрел-таки в ванную, бормоча под нос, что последний раз делает подобное одолжение члену своего похотливого братца.

Когда Марат спустился к завтраку, Мусса уже допивал кофе.

– Давай поживее, Марат! – поторопил брата он, явно пребывая в нетерпении.

– Вы куда-то торопитесь? – поинтересовалась Люда.

– Да. Мусса собирается изображать бесплатного поденного работника у Элоди, да еще и меня решил припахать по-родственному, – язвительно скривился Марат.

– О-о-о, ты решил Ладушке помочь? – широко улыбнулась Люда. – Это просто замечательно, мальчики. Она ведь, бедная, все сама колотится. Хозяйство с нуля поднимала. Муж бросил ее тут с малышкой. Сволочь, прости господи!

– А как они вообще тут оказались? – тут же подобрался Мусса.

– Да как-как? Как это у нас баб бывает? – печально вздохнула женщина. – Девчонкой совсем была, влюбилась, замуж за художника этого нищего выскочила. А у него идея великая была – жить в экологически чистом месте. Растить детей на лоне девственной природы. Хотел из себя великого творца изображать. Ходить босиком в льняной рубахе и картинки шедевральные писать. Убедил Элоди продать квартиру в городе. Ей после смерти бабушки большая квартира в центре осталась. Ну, продали. Купили дом старый и земли. Но, понимаешь ли, вышло так, что жизнь в деревне без удобств совсем не так прекрасна, как ему с диванчика в теплой городской квартире рисовалось.

Дрова рубить, воду из колодца по морозу таскать. Сортир на улице, душ летний – тоже. Никакой красивой романтики, а только много-много тяжелой, грязной работы.

К тому же покупатели почему-то не торопились становиться в очередь за его гениальными шедеврами. Вот и стал он обратно в город со своими картинами ездить. Сначала каждый день возвращался. Потом стал вроде как у друзей на день-два оставаться. Потом почти по неделе пропадать.

А вот когда Валюшке чуть больше года стало, сообщил Элоди, что у него, видишь ли, новая любовь, и его нежной артистической натуре не прикажешь, так что он уходит от нее. Просто так взял и позвонил с такой новостью, даже приехать не потрудился.

А на самом деле, просто нашел какую-то богатую тетку, которая за свои деньги стала его раскручивать. Мальчик быстро сориентировался в этой жизни, как женщин в своих целях использовать.

Движения Людмилы стали резкими от явного раздражения и посуда жалобно звякала, реагируя на досаду передвигающей ее хозяйки.

– Вот ублюдок! – пробормотал Мусса. – А что Элоди?

– Да что? Сам ведь видел. Отремонтировала дом. Наладила хозяйство. Научилась сыры такие делать, что у нее все влет разбирают, да еще и ресторан какой-то городской закупается. Живет, в общем, потихоньку. Только периодически тяжело ей приходится. У нас ведь в деревне помощники и наемные работники кто? Одно алкашье, сидельцы бывшие, никто постоянной работы не ищет, а так – от шабашки к шабашке перебиваются. Ненадежные они. С ними сегодня договоришься, а завтра они возьмут и не придут, если в другом месте более легких денег нанюхают. А если уж хоть копейка в руки попала, то все – пока не пропьют, не остановятся. Пропащие люди, – обреченно махнула рукой Люда. – А ты что же, Мусса, просто помочь ей решил, или понравилась тебе наша Ладушка?

– Ага, Мусса у нас целыми днями только и ищет, как бы помочь одиноким женщинам, – съехидничал Марат. – У него прямо цель в жизни – не обойти своим вниманием ни одну. Конечно, при условии, что они симпатичные.

– Заткнись, а? – вяло отмахнулся Мусса. – Мы просто немного знакомы с Элоди. А раз я тут, и все равно заняться нечем, почему бы не помочь. Не валяться же кверху брюхом на солнце?

– Угу… – хотел вставить еще пять копеек Марат, но Мусса замахнулся дать ему подзатыльник.

Брат увернулся, и, поблагодарив Люду за завтрак, они ушли, продолжая негромко пререкаться.

* * *

– Так вот как живут самые горячие женщины современности! – огляделся Марат, выбираясь из машины. – Привет, Элоди! Страшно рад тебя видеть, но если бы тут еще и София образовалась, то вообще бы обделался от счастья!

– Эй, следи за тем, что говоришь, – одернул брата Мусса и кивнул на маленькую девочку, пристально глядящую на них из-за длинного стола.

– Привет, Марат, – вымученно улыбнулась Элоди. – Боюсь, Софию ты тут не дождешься. Она не большой любитель сельской жизни и бывает у меня редко.

– Ну и не страшно. Я готов поехать куда угодно, чтобы ее увидеть. Просто дай мне адресок, – подмигнул Марат.

Элоди явно смутилась.

– Я не смогу и тут тебе помочь. Вряд ли она обрадуется, если ты появишься у нее на пороге.

– Но хоть на что-то я рассчитывать могу? – настроение Марата явно быстро катилось вниз.

– Могу только набрать ее и попросить поговорить с тобой, – развела руками Элоди.

– Ну что же, пусть будет хоть что-то, – горько усмехнулся парень. – Так что мы там должны сделать?

– Вы ничего мне не должны, – пожала плечами Элоди. – Я ни о чем вас не просила.

– Элоди! – укоризненно сказал Мусса. – Мы, вроде, договорились о чем-то?

– Элоди, извини, я неправильно выразился, – попытался исправиться Марат. – Два пышущих дурным тестостероном мужика прибыли в твое распоряжение. Готовы быть использованы тобой по любому назначению.

– Дядя Мусса, а ты сам велнулся и длуга привел? – подошла к ним девочка.

– К сожалению, он мне не друг, – улыбнулся Мусса. – Он – мой приставучий и донимучий младший брат.

– А у меня нет блата. Я плосила у мамы, но она говолит, что нельзя достать блата, если нет папы. Может кто-нибудь из вас побудет немного папой, чтобы мама смогла достать мне блата?

Мужчины хором поперхнулись и рассмеялись.

– Валюша, ну что ты такое болтаешь! Иди в дом к Лиле и скажи, что мы уехали в поле за тюками! – Мусса видел, как на щеках Элоди опять загорелись яркие пятна, и она, отвернувшись, быстро пошла к пикапу с прицепом.

– А что, это гениальная мысль, Мусса. Стань папочкой девочке, а там уже и в постель мамочки прямая дорога, – прошептал на ухо Муссе Марат.

– Пошел ты! – неожиданно зло огрызнулся Мусса. – Думаешь, для ребенка это шутки?

Мусса пошел следом за Элоди. Марат тряхнул головой и догнал его.

– Прости, ляпнул не подумавши, – виновато пробормотал он.

– Забудь, – почти грубо отрезал Мусса. – Просто не шути так больше. Для детей это очень серьезно. Вспомни нас.

Марат нахмурился. Да, конечно, их родители расходились совершенно цивилизованно и спокойно и сохранили уважительные и даже дружеские отношения, но осадок и чувство боли все равно осели где-то глубоко внутри. И хотя они уже были не так уж и малы, когда отец с матерью известили их о том, что разводятся, и мозгами они все понимали, но сердцу-то болеть никак не запретишь. Может, поэтому они с Муссой совершенно не торопятся связывать себя обязательствами – потому что не верят в то, что это будет навсегда? Что не рассыплется в один день, и не будут их собственные дети переживать то же, что и они?

Пикап Элоди чихал и натужно стонал, пока заводился.

– Сколько лет этому корыту? – усмехнулся Мусса, садясь рядом с женщиной.

– Да, где ты раздобыла это раритет? – поддакнул Марат, влезая назад.

– Будете оскорблять моего Дина, пойдете пешком, – гордо ответила им Элоди.

– Прошу прощения? У твоего грузовика есть имя? – поднял брови Мусса.

– Да. Познакомьтесь, это мой Дин Винчестер! – улыбнулась Элоди и любовно погладила руль, явно поддразнивая братьев. – Чистокровный американец. Сильный, надежный и жутко сексуальный.

– Черт, никогда не мог понять, что вы, девушки, находите сексуального в этих Винчестерах! Разве что их большие пушки и ножи! – возмутился Марат.

– А ты и не должен понимать! Ты ведь не девушка и, вроде, не гей! – Элоди медленно вывела машину со двора.

– Вроде? Да я самый натуральный натурал, какой только может быть, – возмутился Марат.

– Ага, значит, стопроцентный гомофоб, – тут же нашлась Элоди.

– И ничего подобного! – почти обиделся Марат. – Я нормально к геям отношусь, просто прекрасно. Главное, чтобы они никак ко мне не относились. А то я как-то на своей заднице предпочитаю только женские ручки ощущать. Поэтому, чем дальше от меня гей, тем лучше я к нему отношусь.

– Мусса, а ты чего молчишь? – неуверенно улыбнулась ему Элоди.

– Хочешь поговорить со мной о моих сексуальных пристрастиях? – усмехнулся мужчина. – Так я тоже люблю только женщин, сладкая. Уж тебе ли сомневаться?

– Я не сомневаюсь, – Элоди опять покраснела. – Просто ты сидишь такой притихший.

– Ну, просто меня везет женщина… Как-то не по себе от того, что не я за рулем.

– А, вот оно что! Ты у нас шовинист и считаешь, что женщина за рулем опасней обезьяны с гранатой? – тут же скептически поджала губы девушка.