Галина Чередий - Взгляни на птиц небесных

Жадный, капризный мальчишка внутри требовал Элоди себе в единоличное пользование, причем прямо сейчас. Наконец Олегу кто-то позвонил, и после короткого разговора он стал прощаться.

– Девочки мои, мне нужно убегать, – с наигранным, как показалось Муссе, сожалением сказал Олег. – Но у меня есть предложение. А что, если вы на следующие выходные приедете ко мне? Прямо в галерею. Я вам все покажу, и мы сходим, поедим чего-нибудь вкусного. В общем, проведем вместе целый день. Тем более вы же еще не видели мою новую квартиру, можем заехать и посмотреть! Как вам идея?

Элоди замерла, явно сомневаясь в том, что идея хорошая. А Мусса едва сдержался, чтобы не зарычать. Сукин сын! Теперь-то уж абсолютно понятно, что этот хлыщ решил вернуть Элоди себе. Да только обломайся, художник хренов!

– Соглашайся, Элоди! – тут же встрял в разговор Мусса. – Тем более, вы тогда сможете остаться на ночь в моей квартире, если слишком задержитесь. У меня же места хватит. Ты же знаешь, что можно положить Валюшу в спальне напротив и оставить дверь открытой, если вдруг она испугается.

Элоди сверкнула на него глазами, но он только нахально ухмыльнулся в ответ, поймав краем глаза злой взгляд ее бывшего.

Мусса и сам не знал, зачем ляпнул подобное, но испытал острое удовлетворение от выражения лица Олега, когда тот увидел, как на щеках Элоди вспыхнули красные пятна.

– Я подумаю, – пробормотала она и подставила щеку под прощальный поцелуй бывшего.

«А вот без этого точно можно было обойтись!» – мрачно подумал Мусса.

– Ну что, теперь пойдем перекусим? Может, «Макдональс»? – предложил Мусса, обрадованный исчезновением соперника.

– Да-а-а! – радостно закричала Валюша.

– Это вредно! – улыбаясь, возразила Элоди.

– Зато как вкусно! – ответила Валя.

– Точно! – поддержал ее Мусса, заговорщицки подмигивая малышке.

– Ну ладно, разок-то можно, – смирилась Элоди.

Когда они уже сидели за столиком, заваленным коробочками со всевозможными вредными вкусностями, Мусса заметил, как в двери кафе вошли двое его старых знакомых байкеров. Махнув ему рукой, они подошли к их столу и поздоровались. Под их любопытными взглядами Мусса почувствовал себя некомфортно и встал, непроизвольно пытаясь создать дистанцию между собой и женщиной с ребенком.

– А ты, старик, смотрю, решил остепениться? – поддел его Череп, кивая в сторону Элоди и девочки. – Можно тебя поздравить или посочувствовать?

– Кто, я? – преувеличенно весело спросил Мусса. – Да ни за что на свете. Это так… просто мои знакомые.

– А, вот оно что. А я грешным делом уже подумал… – рассмеялся байкер.

– Не-е-е-т! Ты же знаешь, нет на свете такой женщины, что сумела бы меня удержать около себя! – беспечно махнул рукой Мусса.

– Ну, все мы выделываемся, пока в один прекрасный день яйца в тисках не окажутся, а шея в ярме, – ухмыльнулся Череп.

– Да ни хрена! Это точно не про меня! Мои яйца и шея в полной безопасности! Я свою свободу ни на что не променяю! – Мусса постарался непринужденно засмеяться, но почему-то ледяные мурашки побежали по его спине.

– Ну, бывай! Еще увидимся!

Мусса сел обратно и понял, что все хорошее настроение Элоди словно испарилось. Она лишь несколько секунд смотрела ему прямо в глаза, а затем опустила их к еде, но он вдруг почувствовал себя таким моральным уродом и козлом, что тошно стало. Так, словно он только что совершил гадкое и мерзкое предательство.

– Валюш, ты поела?! – наиграно-беспечно спросила Элоди.

– Да, я уже больше не могу! – простонала девочка, погладив животик.

– Тогда говори дяде Муссе большое спасибо и до свидания. Нам уже нужно ехать домой, – засуетилась женщина, старательно избегая даже мимолетного контакта взглядов.

Около машины, когда девочка уже сидела внутри, Мусса схватил Элоди за локоть.

– Сладкая, в чем дело?

– Ни в чем! Спасибо тебе! Мы просто здорово провели время! – она улыбалась фальшиво, явно намеренно отказываясь смотреть ему в глаза.

И от этого Муссе казалось, что кто-то проводит по его коже осколками стекла, причиняя сильную боль. Это было непривычно, как и чувство невесть откуда явившейся вины. И реально бесило.

– Элоди, но ведь ты знала с самого начала, что между нами ничего, кроме секса, быть не может.

– А разве я на что-то еще претендую? – наконец она вскинула глаза, и в них отразилась глубоко спрятанная боль. – Что ты хочешь от меня услышать?

– Между нами все по-прежнему? – Мусса вдруг понял, что ответ на этот вопрос очень важен для него.

– Тебя интересует, буду ли я, как и раньше, заниматься с тобой сексом при любой возможности? Да, буду. Это все, что ты хотел узнать?

Нет. Не все. Ему вдруг захотелось, чтобы она стукнула его и закричала. Послала его, заявив, что ей от него нужно больше. И это напугало его и заставило отступить.

– Это все. Позвонишь мне, как доберетесь?

– Да.

Элоди сидела на его кухне в его рубашке и пила кофе. Внутри у Муссы от этой картины разливалось тепло и незнакомое чувство уюта. Она смотрелась тут как-то правильно. Сделав глоток, она поморщилась и дотронулась до горла.

– У тебя что, опять горло болит? – нахмурился Мусса.

– Да, похоже на то.

– Элоди, это уже второй раз за последний месяц. Где ты простудиться умудряешься, на улице теплынь!

– Может, просто часто пью воду из холодильника? – предположила женщина.

– А может, просто стоит пойти и проверить свой иммунитет?

– Тебя раздражают мои болячки? Хорошо, не буду навещать тебя, пока не выздоровею.

– Да не говори ерунды! Просто мне кажется, ты истощаешь свой организм чрезмерным количеством работы!

– А по-моему, это ты истощаешь мой организм чрезмерным количеством секса и бессонными ночами, – беспечно подмигнула ему Элоди.

– Не бывает чрезмерного количества секса, сладкая, – проворчал Мусса, опускаясь на колени и вынуждая ее раздвинуть ноги, чтобы он мог втиснуться между них. – По мне, так его реально недостаточно. Ты все время меня оставляешь полуголодным.

Мусса забрал из ее рук чашку и поставил на стол. Медленно расстегнув свою рубашку на Элоди, распахнул полы, открывая для себя чудесный вид на роскошную грудь. Соски уже затвердели в предвкушении его прикосновений.

– Мусса, мне пора, – охрипшим голосом сказала женщина.

– Ох, сладкая, а мне-то как пора! Прямо никакого терпения нет! – и Мусса подхватил Элоди со стула, одновременно поднимаясь на ноги.

Опустив голову, он втянул губами ее твердый сосок, заставляя выгнуться и застонать.

– У тебя никогда его нет! – всхлипнула Элоди.

– Это точно! Когда это касается тебя, мое терпение превращается в пустой звук.

Мусса понес Элоди обратно в спальню. Они встречались уже два месяца по два-три раза в неделю. Это была самая его долгая связь с женщиной, тем более, если учесть, что желания спать с кем-то еще у Муссы абсолютно не возникало. Он чувствовал себя жадным и ненасытным, когда она была рядом, и равнодушно-спокойным, когда ее не было. Постоянные заигрывания других женщин оставляли его совершенно безразличным. Нет, конечно, он флиртовал и общался с ними более чем вольно, но больше по привычке к такому поведению, чем из настоящего желания. И до постели ни разу ни с кем так и не дошло. И что самое удивительное – никакого дискомфорта Мусса из-за этого не испытывал. Элоди была всем, что ему сейчас требовалось.

Время от времени она проводила ночи в его квартире, и они занимались сексом до полного изнеможения, так, как будто по-прежнему не могли утолить лютый голод друг по другу.

А иногда она звонила и говорила, что в городе и у нее есть час-полтора – тогда они встречались в клубе.

Мусса набрасывался на нее жадно, едва закрывались двери кабинета. Прижав Элоди к стене, он яростно добирался до ее тела и врывался с рычанием, как обезумевший зверь. Он вколачивал себя в нее остервенело, злясь на то, что у них так мало времени.

Но как бы они ни занимались этим – медленно, мучительно изводя друг друга, или яростно и быстро – едва все заканчивалось, ему хотелось снова. Он начинал скучать по Элоди еще до того, как она исчезала с его глаз, и мечтать о новой возможности снова оказаться в ней, едва покидал ее тугое тело.

Вот и сейчас, он опрокинул девушку на постель, уже закипая от нетерпения и чувствуя болезненную пульсацию в своем члене, будто и не занимались они сексом почти всю прошлую ночь. Это было словно наркотик. Их близость вызывала привыкание и постоянно требовала увеличения дозы.

Раздвинув резким движением бедра Элоди, Мусса опустил голову и припал жестким поцелуем к внутренней поверхности, совсем рядом с ее нежнейшей плотью. Пальцами он скользнул по влаге, дразня и едва касаясь. Элоди призывно выгнулась, требуя от него большего.

– Разве ты не собиралась уходить, сладкая? – прошептал он у самого ее лона, касаясь губами и дыханием, но не больше.

– Мусса, это нечестно! – захныкала Элоди, пытаясь притянуть его голову.

– А кто сказал, что я собираюсь играть честно? – и он скользнул двумя пальцами в ее горячую тесноту, вырывая из груди Элоди хриплый стон. – Моя задача удержать тебя в постели как можно дольше, а какими средствами – это уже не важно.

И он, наконец, опустил свой рот на пылающие мокрые складки, открывая путь для своего языка пальцами.

Элоди дернулась и вскрикнула низко и протяжно.

– Я отомщу тебе! – прохрипела она, извиваясь под беспощадными ласками его рта и пальцев.

– Жду не дождусь, – усмехнулся Мусса и втянул ее пульсирующую горошину плоти, одновременно нажимая языком.

Элоди рванулась вверх, будто собираясь покинуть землю вместе с криком. Мусса поднял голову, чтобы впитать в себя вид чистейшего женского экстаза. Это делало его еще неистовей, разжигая постоянно до немыслимой, нестерпимой остроты. Каждый раз с Элоди делал его просто изнывающим от неутолимой жажды, желающим пить ее большими, долгими глотками. Пьянеть и захлебываться и, едва вернувшись в реальный мир, опять умирать от этой жажды.