– Потрясающий вечер, правда? – спросила Мария.

Он сказал «да», хотя на самом деле потрясающей была она. Сидя напротив Марии, Колин ощущал нечто странное: как будто он жил чьей-то чужой счастливой жизнью. Жизнью человека, который заслуживал гораздо больше, нежели он. К концу ужина, когда тарелки и бокалы были убраны и свечи почти догорели, Колин убедился, что всю жизнь искал такую, как Мария, – и лишь недавно ему наконец посчастливилось ее найти.

Глава 12

Мария

Клуб находился в бедном районе, на окраине города, и единственным намеком, что это помещение использовали как-то иначе, нежели остальные заброшенные склады по соседству, служили десятки машин, хаотично припаркованных на заднем дворе, вне видимости с дороги. Не считая толпы внутри, снаружи стояла длинная очередь, состоявшая почти исключительно из мужчин, ожидавших возможности войти. Одни принесли с собой портативные холодильники, несомненно со спиртным, другие пили пиво или что-то потягивали из пластмассовых стаканчиков, медленно продвигаясь к дверям, за которыми ревела музыка. Девушкам не приходилось ждать в очереди – если только они не пришли с кем-то из парней. Мария видела, как они группа за группой радостно входили в клуб – в узких топиках, коротких юбках, на шпильках, не обращая никакого внимания на грязный двор и мужской свист.

Хотя Колин оказался единственным белым мужчиной в очереди, он чувствовал себя спокойно и тихо осматривался. У дверей их встретил коренастый тип в солнечных очках, собиравший плату за вход. Вышибала оглядел Колина с ног до головы, явно пытаясь понять, не из полиции ли он, потом перевел взгляд на Марию, неохотно взял деньги, которые протянул Колин, и кивком указал на дверь.

Внутри сплошная масса тел колыхалась под гремевшую музыку. Склад буквально дрожал от наполнявшей его кипучей энергии. Никто, казалось, не обращал внимания на запачканный машинным маслом бетонный пол, на скромный декор, на простое освещение; парни стояли кучками вокруг своих холодильников, пили, перекрикивали музыку и пытались привлечь внимание проходивших мимо девушек. Как и в большинстве ночных клубов, мужчин, в основном в возрасте от двадцати до тридцати, было больше, чем женщин. Мария знала, что многие из них – работяги, решившие повеселиться вечером в субботу. Как верно заметила Серена, встречались здесь парни устрашающего вида, члены разных уличных банд, с татуировками, в банданах, в мешковатых штанах, в которых проще простого было спрятать оружие. В обычной ситуации Марию бы это встревожило, но атмосфера вокруг заставляла поверить, что большинство просто пришли развлечься. И все-таки она невольно огляделась в поисках возможного пути к бегству, на тот случай, если что-нибудь стрясется.

Колин, стоя рядом, тоже обозревал склад. Потом он наклонился к уху Марии:

– Хочешь, подойдем поближе к музыке.

Мария кивнула, и Колин повел девушку сквозь толпу. Они протискивались среди посетителей, стараясь не толкаться слишком сильно, и шаг за шагом приближались к танцполу в дальнем конце склада. Музыка там ревела еще громче. Некоторые мужчины старались привлечь внимание Марии – спрашивали, как ее зовут, говорили комплименты, даже пытались ущипнуть за ягодицу, – но та лишь молча хмурилась в ответ, боясь дать Колину повод для конфликта.

Танцпол был отделен от остальной части склада самодельным барьером из узких деревянных брусьев, сколоченных гвоздями и прикрепленных к железным бочкам. Прямо напротив, на деревянных ящиках у задней стены, расположился диджей, разложив свое оборудование на складном столике. По бокам от него стояли два динамика размером с холодильник. Музыка играла так громко, что у Марии отзывалось в груди. На танцполе двигались пары, вызывая в девушке поток воспоминаний о тех временах, когда жизнь казалась намного беззаботнее.

Приблизившись ближе к Колину, она ощутила запах одеколона.

– Ты уверен, что готов?

– Да, – ответил он, заходя за барьер.

Прежде чем Мария успела спохватиться, они оказались в гуще танцующих пар. Она собиралась объяснить Колину, что нужно делать, но он вдруг взял девушку за правую руку, а свободной ладонью коснулся спины. И начал вести, переступая ногами одновременно с ней, под рев музыки. А когда Колин идеально закрутил ее и почти сразу же повторил движение, она пришла в такое изумление, что утратила дар речи. Колин удивленно поднял брови, и Мария громко рассмеялась. Одна песня сменялась другой, и мало-помалу она позволила себе расслабиться, раствориться в музыке – и в нем.


Было уже за полночь, когда наконец они вышли из переполненного клуба и отправились к Марии. Пока ехали по тихим улицам, оба – разогревшиеся и разрумянившиеся – говорили мало. Колин по-прежнему держал девушку за руку, водя по коже большим пальцем, и Мария ощущала легкое приятное покалывание. Когда они подъехали к дому, она подумала, не пригласить ли Колина к себе; эта мысль одновременно испугала ее и исполнила радостного волнения. Они знали друг друга недостаточно долго, и Мария сомневалась, что готова… и все-таки она хотела, чтобы он зашел. Хотела, чтобы их совместный вечер продолжился, хотела поцелуев и объятий. Несмотря на массу противоречивых чувств, Мария сказала Колину припарковать машину за домом.

Заперев машину, они поднялись по лестнице, бок о бок, молча. У двери Мария стала возиться с ключом, и пока она открывала замок, ее руки подрагивали. Пройдя через гостиную, она зажгла лампу возле дивана, обернулась и увидела, что Колин остановился на пороге. Он, видимо, ощутил замешательство девушки и давал ей возможность завершить вечер теперь же, пока события не зашли слишком далеко. Но что-то овладело Марией, и, заправив выбившуюся прядь волос за ухо, она улыбнулась.

– Заходи, – сказала она.

Колин тихонько закрыл за собой дверь и окинул взглядом гостиную с темными сосновыми полами, лепниной под потолком и застекленными дверями, ведущими на маленький балкон. Хоть Мария и подозревала, что Колину, в общем, все равно, она подумала, что не зря потратила утро на уборку и взбила декоративные подушки на диване.

– У тебя отличная квартира.

– Спасибо.

Подойдя ближе, чтобы рассмотреть фотографии, висевшие в рамочках над кушеткой, Колин спросил:

– Это ты снимала?

Мария кивнула:

– Да, летом.

Он молча разглядывал снимки, особенно фотографию цапли с рыбой в когтях в окружении брызг.

– Ты очень хорошо снимаешь, – сказал он, явно впечатленный.

– Ты не представляешь, сколько нужно сделать плохих снимков, чтобы получить один хороший. Но спасибо.

Стоя рядом, Мария чувствовала жар, который по-прежнему исходил от тела Колина.

– Хочешь выпить? У меня в холодильнике бутылка вина.

– Полбокала разве что. Я не очень люблю вино. А если заодно нальешь мне воды, я буду очень благодарен.

Мария пошла на кухню и достала из шкафа два бокала. В холодильнике стояла бутылка вина, которую она открыла накануне. Наполнив бокалы, она сделала маленький глоток и достала третий бокал, под воду.

– Тебе со льдом?

– Да, если не сложно.

– Ну, я как-нибудь справлюсь.

Мария протянула Колину воду и стала смотреть, как он пьет. Забрав пустой бокал, она поставила его на стол и жестом указала на балкон.

– Давай выйдем? Я хочу немного подышать свежим воздухом.

– Хорошая мысль, – согласился Колин, протягивая руку к бокалу с вином.

Открыв стеклянную дверь, они вышли на балкон. Снаружи дул прохладный ветер, с моря наползал туман. Машин было мало, тротуары пустовали. Светофоры светили желтым, а из бара на углу чуть слышно доносилась музыка восьмидесятых.

Колин посмотрел на стоявшие на балконе кресла-качалки.

– Ты часто здесь сидишь?

– Нет, редко. Хотя из-за балкона, в общем, я и купила эту квартиру. Думала, что буду расслабляться здесь после работы, но обычно как-то не получается. По вечерам я, как правило, быстренько ужинаю и устраиваюсь в столовой или в спальне с нетбуком, – Мария пожала плечами. – Я, как всегда, пытаюсь бежать впереди паровоза. Хотя мы об этом уже говорили, кажется.

– Мы много о чем говорили.

– То есть тебе уже со мной скучно?

Колин повернулся к девушке. В его глазах отражался свет с улицы.

– Нет.

– Знаешь, чем ты мне интересен?

Колин молча ждал ответа.

– Ты никогда не объясняешь ход своих мыслей, когда отвечаешь на вопрос. Ты идешь прямо к цели и вдаешься в подробности, только когда тебя просят. Я хотела сказать, ты немногословен.

– О’кей.

– Вот что я имею в виду, – поддразнила Мария. – Но – да, ты пробуждаешь мое любопытство. Почему ты не развиваешь свою мысль без просьбы собеседника?

– Потому что так проще. И занимает меньше времени.

– А ты не думаешь, что, если включить других в твой мыслительный процесс, они лучше тебя поймут?

– Это если они хотят понять. Если так, человек попросит объяснить, и я объясню.

– А если не попросит?

– Тогда, наверное, ему в принципе не особенно интересны мои объяснения. Он просто желает услышать ответ. Я сам такой. Если я спрашиваю, который час, я не хочу услышать историю часового производства, и мне не обязательно знать, кто подарил человеку эти часы и сколько они стоили. Меня интересует, сколько времени.

– Я не о том. Я имею в виду – если ты хочешь с кем-нибудь познакомиться. Завести разговор.

– А я как раз о том. Не всем обязательно надо знать, почему ты чувствуешь себя так, а не иначе. О некоторых вещах лучше промолчать.

– Извини, разве не ты выложил мне свою биографию целиком в первый же вечер на пляже?

– Ты спрашивала, я отвечал.

– По-твоему, это так работает?

– В нашем случае – да. Мы можем говорить без проблем.

– Потому что я задавала много вопросов.

– Да.

– Ну хорошо, что я не молчала. Иначе было бы, как у некоторых пожилых пар, которых я часто вижу в городских кафе – за завтраком они не говорят друг другу ни единого слова. Это в твоем вкусе. Наверняка ты целый день можешь провести, ни с кем не разговаривая.