— О, домашка по философии! То, что мне надо! — сказал он, смеясь, и ушел. Я сел на колени и начал все собирать. Черт, как раз этого я не ожидал. Я не смог сделать вторую работу, так как мои мысли были забиты Кайлин.



«Можно считать, что мы друзья? Или я просто ее знакомый, который помог ей освоиться?»



Даже сейчас все мои мысли были о ней. До сих пор я не мог поверить, что она не сон, и я могу с ней видеться, говорить.



Я увидел Кайлин, которая присела на корточки возле меня и начала помогать мне.



— Куда тебе столько учебников? — усмехнулась она, собирая разбросанные листы с пола. Я улыбнулся и пожал плечами. К каждой лекции я подготавливался с полной серьезностью. Преподаватели ценили мое стремление к знаниям и за это любили.



Когда Кай помогла мне все собрать, она предложила мне помочь донести вещи до аудитории. Я уже было хотел отказаться, но она и слушать не стала.



Когда мы зашли в аудиторию, Кайлин помогла мне донести учебники до парты. Я поблагодарил ее, и она ушла.



Студенты заходили в аудиторию, а последним зашел преподаватель и закрыл дверь. Пока все копошились, он взял мел и написал на доске тему. Вел лекцию пожилой мужчина, он был очень образованным. У него были седые волосы, и чуть заметная лысина на затылке. Сколько я его знал, он всегда ходил в черном идеально выглаженном костюме, и верхняя пуговица его рубашки была всегда расстегнута. Он был полноват, поэтому ходил медленно. С ним мало кто уживался, многие называли его «противный толстяк Симмонс». Звучит как-то обидно, но это в точности описывало его характер.



— Это новая тема, — начал он. — Но пока мы вернемся к домашнему заданию и счастливчиком, который расскажет нам о зарождении философии, будет, — он осмотрел класс. — Мистер Шелтон, прошу, — посмотрел преподаватель на меня и улыбнулся. — Я очень хочу послушать, что вы подготовили к сегодняшней лекции.



В стороне послышался смешок Кларка. Но, к его разочарованию, я очень тщательно делал свою домашнюю работу и поэтому помнил практически все наизусть. Хотел бы я видеть лицо Кларка, когда он поймет это. Я встал со своего места и вышел к доске. Вдохнув полной грудью, я начал свой рассказ.



— Зарождение философии, формирование рационального философского мышления началось примерно одновременно в седьмом-шестом веках до нашей эры на разных концах земного шара: в Китае, в Индии и в средиземноморских греческих колониях, — начал я и посмотрел на Кларка. Его лицо уже покраснело от злости. Я продолжил рассказывать, что вызвало у Кларка еще большее раздражение. — Вместе с этим культурное влияние этих цивилизаций на греческую цивилизацию в целом, и в частности на формирование мировоззрения ранних греческих философов, несомненно, — закончил я. Хоть этого и было недостаточно, тем не менее, этот ответ удовлетворил преподавателя.



— Очень хорошо, мистер Шелтон, впечатляет. Вот, учитесь.



Я сел на место, услышав оскорбление от Кларка: «мудак».



— Мистер Бейкер? — посмотрел на него преподаватель. — Вы хотели бы ответить? Прошу вас, — сказал он.



— Нет, простите, — ответил угрюмо Кларк. Мистер Симмонс был, наверное, единственным преподавателем, которого не волновало положение отца Кларка.



— Хорошо, продолжим, — кивнул мистер Симмонс. — Переходим к новой теме, открываем свои учебники на странице тридцать семь...




***




С подносом в руках я шел к своему «любимому» столику для неудачников. Кинув портфель на стул, я поставил поднос на стол и сел, поправив очки на носу. Краем глаза я увидел Кайлин с новыми подружками, которые о чем-то разговаривали. Радовало, что, несмотря на то, что она общалась со мной, она нашла и других друзей. Но неужели теперь она не будет со мной общаться? Я заметил, что она помахала им рукой в знак прощания и направилась ко мне.



— Приятного аппетита, — сказала она, улыбаясь.



— Серьезно? — тут же выпалил я и посмотрел на нее.



— Что? — удивленно посмотрела она на меня, достав из сумки свой ланч и начав разворачивать его.



— Ты действительно больше хочешь сидеть здесь, со мной, за этим столиком, чем со своими подругами? — смотрел я на нее в недоумении. Она лишь пожала плечами и улыбнулась. Я действительно не понимал. Почему? Разве ей это по душе? А что, если она действительно мой настоящий друг, о котором я всегда мечтал? Но и на это есть весомый аргумент: Я ведь такого не заслужил!



Несколько минут мы ели в молчании. Я откусил сэндвич и осмотрел столовую. Ее переполняли студенты, как всегда. Но среди этой толпы я не мог не заметить Милену Джессику Джонс. Она была невероятно красива. Черные, как смоль, волосы доходили до лопаток, они были идеально прямыми, и я точно знал, что она их выпрямляет, она ненавидела структуру своих волос, потому что они завивались. Я понимаю ее, потому что сам не люблю свои кудри. Конечно же, когда мои волосы без геля. Не сказать, что это были кудрявыми, но завивались достаточно для того, чтобы я их терпеть не мог. Я вновь всмотрелся в черты ее прекрасного лица. У нее были зеленые глаза, которые всегда сияли. Я никогда не видел ее огорченной, да и не хотел бы увидеть. Она была одной из популярных девушек школы и самой красивой. Самое главное, почему ей завидовали все девушки — она и без косметики была прекрасна. Сколько я ее помню, она никогда ею не пользовалась. Лишь прозрачный или светло-розовый блеск, чаще прозрачный. Она улыбнулась своей подруге, из-за чего на ее щеке появилась ямочка. Я почувствовал сухость во рту и тут же понял, что сидел с открытым ртом. Я тут же закрыл его и смущенно отвернулся. Если меня кто-нибудь видел, это был тот еще «праздник». Но, на мое счастье, заметила это только Кайлин.



— На кого это ты пялишься? — слегка приударила она меня в бок.



— Я? Ни на кого! — смутился я и опустил голову вниз, смотря на свою еду.



— Ой, да ладно тебе, колись! — засмеялась она. Сначала я немного сомневался, потому что не знал, могу ли я доверять ей. Но потом тут же выкинул эти мысли из головы. Конечно же, могу! Она была той, кто не судил о книге по обложке, а о человеке по внешности. Она просто была самой собой и позволила мне дружить с ней.



— Видишь ту девушку? — я указал пальцем в сторону, но незаметно, чтобы никто не увидел. Кайлин проследовала взглядом по направлению моей руки. Я уже думал, что она засмеется, скажет, что мы небо и земля, и тому подобное, но ее лицо не выражало никаких эмоций. Я был слегка в смятении.



— Она? Серьезно? И давно она тебе нравится? — улыбнулась Кайлин. Я не мог понять, было ли у нее в голосе осуждение, радость или что-то еще.



— С тех самых пор, как я увидел ее. Это Милена Джонс, и мы учимся вместе на одном курсе.



— Ну, и что ты собираешься делать? — спросила Кайлин.



— Шутишь? Что я могу сделать? — посмотрел я на нее удивленно. — Ты посмотри на меня и на нее! Мы с ней как небо и земля, — серьезно? Ну, прекрасно, Дэни, только сам недавно жаловался, что все так думают, а теперь ты это утверждаешь, молодец!



Кайлин с интересом начала осматривать меня. Ее взгляд говорил: «я знаю, что делать». Я занервничал.



— Что? — спросил я.



— Я знаю, что делать! — ну, как я и говорил. — У меня есть идея, — улыбнулась она.



— Посвятишь меня в свои планы? — усмехнулся я. Прозвенел звонок и она встала.



— Возможно, но только не сейчас, — сказала она. — Встретимся после лекций, — улыбнулась Кай, уходя. Я кивнул и тоже пошел на лекцию.




***




Мы с Кайлин вышли из университета и направились в кампус. Несмотря на то, что день выдался очень трудным, она вся сияла. Видимо, ее очень сильно зацепила та идея.



— Ну, так какая у тебя идея? — посмотрел на нее я. Мне все же было интересно, что она могла придумать. Это ведь связанно с Миленой, верно? Значит, я просто должен узнать.



— Она просто гениальна! — воскликнула она.



— Не сомневаюсь, — пробубнил себе под нос я.



— Ты что-то сказал? — посмотрела она на меня.



— Нет, рассказывай, что ты придумала?



— Эта идея просто великолепна... — начала она, но я ее перебил.



— Пожалуйста, давай без вступлений, — усмехнулся я.



— Хорошо, — кивнула Кайлин. — Мы изменим тебя, — сказала она и похлопала в ладоши. Сначала я не мог произнести ни слова, я был в ступоре. Я даже и не понял, что это значит. «Изменим тебя»? Как это понимать?



— Что? Что это значит? — спросил удивленно я.