— Уймись, психопатка! — рявкнул Трейвис и, схватив Лолли за плечи, как следует встряхнул ее, стараясь привести в чувство.

— Уймитесь вы оба, — вмешалась Кендалл в потасовку. — Трейвис! Лолли!

Но она не успела разнять дерущихся: чья-то рука схватила ее и оттолкнула в сторону. Это прикосновение Кендалл могла бы узнать даже во сне. Грубое или нежное, оно могло принадлежать только одному человеку. Бренту.

Брент…

Он подумал, что Трейвис напал на Лолли, и решил вмешаться в драку сам. Он оттолкнул Диленда от женщины. Мужчины, вцепившись друг в друга, полетели в грязь. Схватка могла стать смертельной.

— Слава Богу! — закричала Лолли. — Убей его, капитан Макклейн, убей этого янки!

— Нет! — Кендалл оглянулась и увидела рядом с собой Рыжую Лисицу, который спокойно взирал на драку.

— Рыжая Лисица! — воскликнула Кендалл. — Останови Брента! Останови его! Трейвис только что спас мне жизнь! Вождь хладнокровно пожал плечами:

— Да не убьют же они друг друга…

— Трейвис спас меня, и он — мой друг, — решительно объявила Кендалл и приблизилась к дерущимся: — Прекратите! Да остановитесь же, черт бы вас побрал!

В воздухе мелькали кулаки, издавая глухие звуки при соприкосновении с живым телом. В отчаянии Кендалл бросилась к реке и, набрав воды в ведро, которое отыскала в лодке, вылила ее на головы дерущихся.

Враги отпрянули друг от друга, с изумлением и гневом уставившись на Кендалл.

— Не лезь не в свое дело, — прошипел Брент. — Этот человек напал на тебя и твою сестру…

— Ни черта я на них не нападал! — запротестовал Трейвис.

— Он не напал на нас! — вскричала Кендалл. — И я не могу не лезть в это дело. Трейвис спас мне жизнь, а ты теперь хочешь сделать из него отбивную.

— Прошу прощения, Кендалл! — возмущенно воскликнул Трейвис. — Я сумею постоять за себя и сам. Этот человек не слишком-то хорошо дерется на кулаках,

— Это, верно, драться ты научился неплохо! — неожиданно раздался резкий, язвительный, как жало змеи, голос.

Кендалл попыталась обернуться, но не смогла. За талию ее схватила чья-то окровавленная рука; к горлу прикоснулось холодное, острое, как бритва, лезвие ножа. Она была не в состоянии вздохнуть и застыла на месте.

Джон! В суматохе они все забыли о нем, решив, что он мертв. Он и должен был умереть, но может быть, этот человек бессмертен?

Драка Трейвиса и Брента закончилась сама собой. Противники вскочили на ноги. Побледневшая Лолли спряталась за их спинами. Рыжая Лисица, ничем не выказывая свое волнение, спокойно стоял рядом с ней.

Полумертвый, Джон сохранил ровно столько сил. Чтобы, почти лишившись жизни, попытаться отнять ее у Кендалл.

— Проклятые ублюдки! — прорычал он голосом, в котором не осталось ничего человеческого, и со звериной злобой взглянул на Трейвиса. — Вы все проклятые ублюдки!

Брент сделал шаг вперед, глаза его горели темным, мрачным огнем.

— Отпусти ее немедленно!

— А вот и он — бесстрашный, непотопляемый и непобедимый, безупречный капитан Макклейн! Великий и неподражаемый! — злобно произнес Джон. — Соблазнитель чужих жен! Уверяю тебя, когда я разберусь с ней, она будет не слишком дорого стоить. Но я еще раз говорю тебе: она моя! Моя, чертов мятежник! И теперь она пойдет со мной в мой дом.

Нож прыгал в его руке. Кендалл не смела дышать, чувствуя, как лезвие щекочет ей кожу, грозя вот-вот проткнуть ее…

— Джон! — крикнул Трейвис. — Ради всего святого, отпусти ее! Это я…

— А-а, про тебя-то я совсем забыл! Вот он стоит, мой заклятый друг! Человек, который ударил меня ножом в спину! Ничего, дай срок, я поквитаюсь и с тобой, Трейвис. Но сейчас мне не до тебя, все мое внимание только для Кендалл. Я не буду ее убивать, если, конечно, вы не вынудите меня к этому. Так что освободите дорогу и дайте нам пройти. Моя жена возвращается домой, в мои ласковые объятия! Ей уже никогда не быть прежней Кендалл, я обещаю это тебе, мятежник! Смотри внимательно на это лицо, оно никогда не будет прежним, и ее нежная грудь… О, я тоже ее видел, и она тоже изменится до неузнаваемости. Ничего, мятежник, потерпи, может быть, когда-нибудь я снова покажу тебе эту женщину, когда мы все снова встретимся… в аду!

Джон начал пятиться назад к лодкам и поволок за собой почти бездыханную Кендалл. Внезапно раздался низкий, почти звериный рев…

Брент с быстротой молнии бросился вслед за ними, в мгновение ока пролетев разделявшее их расстояние, и с силой столкнулся с Муром, откинув его от Кендалл. Он схватился с Джоном в последнем смертельном поединке. Джон взмахнул ножом, рассчитывая поразить Брента в грудь, но того не надо было предупреждать об опасности, он перехватил руку Джона и пригвоздил к земле. Нож выскользнул из ослабевшей руки. Брент сжал кулак и обрушил на лицо Джона страшный удар. Глаза Брента загорелись сумасшедшим огнем — он принялся остервенело бить Джона.

Кендалл бросилась к дерущимся и упала на колени рядом с ними:

— Брент, Брент!

Кендалл ни в коем случае не желала, чтобы Джон остался жить. Она сама столько раз мысленно убивала его…

Но она не могла вынести того, чтобы Брент забил его насмерть. Если бы он это сделал, то между ними навечно встала бы проклятая тень Джона Мура.

— Брент, он повержен и не опасен, Брент… — Она не могла словами выразить свои чувства. Кендалл испытывала почти то же самое, что испытала, когда Брент и другие собирались убить отравившую своих гостей старуху. Джон заслуживал смерти за свои дела, но он не должен был умереть вот так. Брент не должен стать палачом, нет, только не это!

Макклейн посмотрел на свою возлюбленную. Казалось, прошла целая вечность. Все, кто видел эту сцену, застыли онемев, словно статуи. Стих даже ветер. И вдруг Кендалл осознала, что Брент ее понял без всяких слов. Он вздохнул, подошел к Кендалл и погладил ее по щеке.

— Боже, как я все-таки люблю тебя, — нежно произнес он. Брент взял ее за руку и повел прочь от человека, который причинил им обоим так много боли и горя. В этот миг мимо них пролетела серебряная стрела. Пораженные Брент и Кендалл застыли на месте и оглянулись.

Джон снова начал подниматься, готовый схватить нож, и он диким взглядом искал свою жертву. Душа его жаждала крови, он был готов зарезать кого угодно: Брента, Кендалл — любого, кто осмелился бы стать на его пути.

Но ему не суждено было сделать это. В одно мгновение в груди его оказался вонзившийся по самую рукоятку нож. Темное кровавое пятно расплылось по мундиру.

Рыжая Лисица прошел мимо Лолли, Трейвиса, Брента и Кендалл. Наклонившись над трупом — ибо Джон Мур был теперь бесспорно мертв, — вождь вытащил из его груди нож и еще раз воткнул его в бездыханное тело.

— Первый удар — за Аполку, мою жизнь, второй — за сына, мою кровь.

Рыжая Лисица выпрямился. Брент подошел к Трейвису.

— Диленд, — хрипло произнес Брент. — Я искренне прошу у вас прощения, но теперь, сэр, прошу вас, убирайтесь с нашей территории, прежде чем…

— Брент, — заговорила Кендалл дрожащим голосом. — Брент, это больше не наша территория. Все кончено, Брент. Война кончилась.

Макклейн посмотрел на Кендалл, несколько раз моргнул глазами, потом посмотрел на Трейвиса. Недоверчиво покачал головой:

— Кендалл…

— Генерал Ли капитулировал! — продолжала Кендалл. — Трейвис, скажи ему, он не верит.

Брент вперил в Диленда тяжелый взгляд. Тот многозначительно кивнул:

— Клянусь вам, Макклейн, это сущая правда. Генерал Ли капитулировал в Аппоматоксе девятого апреля в здании городского суда.

Брент тяжело вздохнул. Он стоял, прямой как палка, выпустив руку Кендалл. Пальцы его непроизвольно сжались в кулаки.

— У нас есть и другие генералы — не только Ли. Я уверен, что Кирби Смит все еще сражается на западном театре. Ничего еще не потеряно. Война не может так кончиться, не может!.. Зачем же было столько жертв, зачем все эти годы страданий, вся эта кровь?!

— Да, слишком много крови и смертей! — согласилась с ним Кендалл. — Брент, прошу тебя, успокойся. Пойми, все действительно кончилось.

Он замолчал. Заплакала дочка Лолли.

Брент постоял немного, потом направился к лодке, передвигаясь, словно слепой, не видя ничего и никого вокруг себя.

— Макклейн! — окликнул его Трейвис. — Я уполномочен объявить, что будут прощены все мятежники, которые добровольно сложат оружие.

Брент на мгновение остановился, но затем продолжил свой путь к реке. Кендалл бросилась было за ним вслед, но ее удержал Рыжая Лисица.

— Пусть он побудет один, — мягко сказал вождь. — Он очень любит тебя и готов ради тебя умереть, но должно пройти время, чтобы он научился жить ради тебя. Пусть он сам осознает, что война кончилась. Только тогда он сможет прислушаться к твоим словам.

Кендалл остановилась, глядя, как Брент садится в лодку и отплывает от берега. Ее сердце было готово разорваться. Она едва ли слышала, как Лолли, взяв на руки плачущую девочку, подошла к Трейвису и обратилась к нему с нескрываемой враждебностью:

— Скажи-ка, янки, что твои дружки сделали с поселком?

— Ничего! — огрызнулся Трейвис. — Вам же сказано: война окончилась, я приказал своим людям уходить.

Лолли направилась к лодке, в которой они с Кендалл приплыли сюда.

— Ну и компания — индеец, янки! — ворчала она. — Кендалл, мы можем ехать домой, если этот янки говорит правду и у нас еще есть дом?

— Да, я говорю правду. — Трейвис начинал терять терпение.

— Кендалл, ты идешь? — нетерпеливо спросила Лолли.

— Нет еще.

Она не испытывала никакой горечи, оттого что Джон умер, но прекрасно сознавала, что хоронить его придется им с Трейвисом.

— Ну ладно, — продолжала ворчать Лолли, — видно, мне придется привыкать к обществу индейца. Рыжая Лисица рассмеялся.

— С дикарями надо быть поосторожнее, Золотоволосая Женщина, — спокойно сказал он. — Но ради вашей сестры я отвезу вас в поселок.

Кендалл посмотрела, как Лолли с Рыжей Лисицей садятся в лодку, а потом повернулась к Трейвису: