В этот момент загорелась крона стоящего рядом дерева. Уловив вспышку пламени, Брент вовремя отпрыгнул в. сторону, и объятый огнем ствол рухнул, не задев его. Но при падении от дерева отломился огромный тлеющий сук, а Брент заметил это слишком поздно, и тяжелый сук ударил его по голове. Брент упал, но не потерял сознание. Перед глазами поплыли светящиеся пятна, небо потемнело…

Нет, я еще жив, подумал Брент секундой позже. А может быть, умер и попал в ад, мелькнула мысль, ведь вокруг такой нестерпимый жар. Брент попытался встать, но туман в голове не проходил. Стоило ему приподняться, как глаза снова заволакивала серая пелена.

Нет, он не имеет права умереть, ведь он обещал Кендалл вернуться.

Когда он закрывал глаза, то явственно видел перед собой Кендалл — она бежала по кромке воды, и лазурные волны ласково касались ее босых ног. Волосы отливали на солнце светлым золотом, а он шел ей навстречу, возвращаясь домой…

Он открывал глаза и снова видел сплошной огонь. Кажется, умирает. Ну, нет, так просто он не сдастся, он же обещал уцелеть.

«Кендалл!» — хотелось громко крикнуть ему, но с губ сорвался лишь едва слышный шепот.

Над ним склонилось чье-то лицо. «Кендалл, ты пришла…»

Кендалл? Но почему она седая? Нет, это не Кендалл.

Он снова сделал попытку подняться и увидел над собой грустное лицо старой худой женщины. Откуда она взялась здесь?

— Мадам, я всего-навсего хочу выбраться отсюда, — проговорил Брент.

— Вы же полумертвый, сэр, — сказала женщина. Он попытался изобразить на лице улыбку:

— Но ведь только наполовину?

Женщина усмехнулась. Когда-то и она была молодой, может быть, даже незадолго до войны. Лицо старухи пропало, она ухватила его за ноги, и в этот миг Брент почувствовал, что ударился затылком о землю. Кендалл…

Он обещал ей вернуться. Господин как же он любит ее! Он должен, он обязан вернуться к ней, он вернется, вернется, вернется… Назло всему он останется жив!

Казалось, что деревья корчатся в огне от нестерпимой боли и громко кричат, взывая о помощи. Жар куда-то исчез, боль отпустила его, стало тихо… Сознание покинуло Брента, мир подернулся спасительной черной пеленой…

* * *

Уже утром стало ясно, что вблизи таверны пройдет линия огня. Вместе с другими постояльцами Кендалл спустилась в подвал.

С каждым часом нарастал тяжелый грохот артиллерийского огня. В полдень таверна действительно стала частью оборонительной линии южан. Пивную переоборудовали в лазарет для раненых солдат, которых вынесли с поля боя, подальше от губительного огня противника.

Ожидание превратилось в невыносимую пытку, и Кендалл выбралась из подвала. Повстанцы были немало удивлены ее появлению, но не стали протестовать, убедившись в ее правоте. Кендалл перевязывала раны и носила воду уставшим в сражении солдатам, жадно прислушиваясь к тому, о чем говорили пехотинцы, надеясь узнать что-нибудь о Бренте. Кавалеристы Джеба Стюарта были совсем рядом, доблестно сдерживая натиск превосходящих сил противника. Внезапно канонада стихла, и наступила неправдоподобная тишина. Кендалл сказали, что обе стороны прекратили артиллерийский огонь, поэтому что дым от горящего леса стал таким густым, что каждый командир боялся попасть из пушек по своим. Битва стала рукопашной.

С наступлением темноты бой прекратился. В таверну хлынули кавалеристы, стремившиеся немного передохнуть, прежде чем снова идти в бой.

Кендалл молила Бога, чтобы среди них оказался и Брент. Сердце ее замерло, когда она узнала форму Второго флоридского полка и увидела Стерлинга Макклейна. Она хотела окликнуть его, видя, как он ищет кого-то глазами. Он обратился к ней первым:

— Господи, Кендалл, ты все еще здесь? Тебе надо немедленно возвращаться в Ричмонд. Поедешь с госпитальными повозками.

— Где Брент? — воскликнула Кендалл, не дав Стерлингу договорить.

Стерлинг на мгновение нахмурился:

— Не знаю.

— Вы были там вместе. Что с ним случилось. Стерлинг? — Макклейн взял ее за плечи и слегка встряхнул.

— Там все горело, как в аду! Люди сгорали в огне, от которого погибло больше солдат, чем от неприятельских пуль. Стоял такой чад, что невозможно было разглядеть собственную руку. Противники узнавали друг друга, лишь сойдясь лицом к лицу.

Кендалл вырвалась из рук Стерлинга, не желая ничего слышать.

— Я пойду туда. Он где-то там, — говорила она словно в бреду. — Может быть, он умирает, и ему нужна помощь. Пробежав мимо Стерлинга, она бросилась к лесу.

— Кендалл, подожди, — закричал Стерлинг. — Там везде огонь!

Она услышала, как он побежал за ней, но это мало ее волновало. Вбежав в лес, она остановилась и огляделась, кашляя и задыхаясь от густого дыма. Стерлинг был прав. Во тьме наступающей ночи и в клубах дыма от тлеющих деревьев ни зги не видно.

— Брент! — что было сил закричала Кендалл. Ответом ей была зловещая тишина, которую нарушил треск повалившегося от огня дуба. Кендалл дико вскрикнула и отскочила в сторону, споткнувшись о мертвое тело какого-то солдата. Рядом лежали и другие. Кто-то схватил Кендалл за ногу:

— Помогите мне, леди, ради всего святого, помогите, не оставляйте меня!

Кендалл наклонилась и увидела перепачканное сажей и искаженное болью лицо молодого солдата, корчившегося от страдания и страха. На нем была синяя форма.

— Господи, хотя бы пристрелите меня. Не дайте мне сгореть, пожалуйста, поимейте милость!

— Ты можешь вцепиться в меня покрепче? — выдохнула Кендалл.

— Да, но у меня прострелена нога.

Кендалл наклонилась и схватила солдата за ремень. Напрягая все силы. Она потащила его по лесу. Несколько раз он вскрикнул от боли, и Кендалл, не выдержав, остановилась, но солдат попросил тащить его дальше.

— Да благослови вас Бог, мадам, вы — святая.

— Я южанка, — сухо произнесла Кендалл.

— Святая южанка…

Дым начал понемногу развеиваться. Кендалл увидела впереди медленно бредущих людей, которые казались зловещими, серыми призраками.

— Помогите! — крикнула она.

К ней подошел какой-то человек. К своему ужасу, Кендалл увидела, что на нем тоже синий мундир.

— Леди, — произнес он, принимая из рук Кендалл ее тяжелую ношу, — вам надо немедленно выбираться отсюда. Лес горит, как сухая солома!

— Я… я должна найти человека, — сказала она. Янки поколебался.

— Мятежника?

Закусив губу, Кендалл молча кивнула. Внезапно ночь осветилась оранжевым светом — в нескольких десятках ярдов вспыхнула ярким пламенем целая куча деревьев, заполнив чащу невыносимым гулом.

— Вам нельзя идти назад тем же путем, мадам, — предостерег янки, — там наверняка не осталось ни одной живой души. Пойдемте со мной, я отведу вас к лейтенанту Бауэру. — Он взял ее за руку, и Кендалл не стала вырываться — ее охватило полное безразличие к своей судьбе. Теперь и она была с ног до головы запачкана сажей, смертельно устала и отчаялась. Брент погиб в огне. Все остальное не имело никакого значения. Совершенно никакого.

Кендалл казалось, они шли по пепелищу много часов, двадцать человек несли на носилках своих раненых товарищей. В пути им приходилось делать большие круги, чтобы обойти наиболее опасные места. Процессия углубилась далеко на север и вышла наконец к лагерю янки.

Кендалл привели к пожилому усталому человеку, который, судя по всему, тоже участвовал в бою — лицо его было все в копоти, от формы исходил запах гари, как и от самой Кендалл.

— Мы нашли хорошенькую южанку, лейтенант Бауэр, — сказал молодой янки. — Что прикажете с ней делать?

Офицер посмотрел на женщину — в его глазах застыло выражение удивления и сочувствия. Должно быть, Кендалл представляла собой весьма плачевное зрелище: лицо в саже, волосы растрепаны, плечи безвольно опущены.

— Как вы попали в это пекло? — спросил лейтенант, недоуменно качая головой. — Если леди — южанка, мы отпустим ее домой. Позаботьтесь о конвое.

От такой доброты Кендалл расплакалась.

— Спасибо, сэр, — произнесла она тихим шепотом.

— Вокруг и без того достаточно ужаса и боли, — сказал лейтенант, махнув рукой, словно разрубая узел.

К своим Кендалл вернулась на коне, и парламентеры передали ее с рук на руки эмиссарам генерала Ли. Но ей так и не посчастливилось увидеть прославленного генерала по той причине, что был смертельно ранен Джеб Стюарт, и Ли счел своим долгом находиться рядом со старым другом, пока того не отвезли в Ричмонд.

Кендалл была по-прежнему глуха ко всему происходящему и бесцельно слонялась возле костра, пока офицеры, негромко переговариваясь, решали, что с ней делать. Вдруг Кендалл ощутила чье-то прикосновение.

Это был Стерлинг. Он повернул ее к себе лицом и заключил в крепкие, дружеские объятия.

— Кендалл, ну, слава Богу!

Он чуть отстранил ее от себя и внимательно посмотрел в безжизненные глаза.

— Сейчас в Ричмонд отправится транспорт с ранеными. Ты должна ехать с ними, Кендалл.

Она помотала головой, ничего не видя вокруг от слез, струившихся по щекам.

— Я не могу уехать.

— Кендалл, ты ничем не поможешь Бренту, если опять попадешь в лапы янки или сгоришь в лесу. Я буду держать тебя в курсе событий. Но если ты действительно любишь моего брата, то позаботься о себе. Как можно быстрее возвращайся во Флориду, — Стерлинг помолчал и сильнее прижал к себе Кендалл. — Кто знает, может быть, ты носишь его ребенка.

Она сомневалась в этом. Сколько раз они с Брентом были вместе, и каждый раз она думала, что забеременеет, но судьба отказывала ей и в этом.

— Кендалл, — проговорил Стерлинг, — тебе пора идти.

— Я буду ждать в Ричмонде, — сказала она. Стерлинг хотел возразить, но передумал:

— Я обязательно буду писать, Кендалл, обещаю тебе.

* * *

Стерлинг сдержал свое слово. Она получала его письма приблизительно один раз в месяц. Брента так и не нашли, писал Стерлинг, но тело его тоже не было найдено. Письма вселяли надежду: он отказывался верить, что его брат мертв.