Говорят, если человек ничего не чувствует к своему партнёру, то сие действие может происходить с поднятыми веками. Если же человек испытывает тягу, страсть, желание и все остальные симптомы, то невозможно удержать глаза открытыми, ведь прилив чувств слишком велик.

Но моя любовь к убийце не была бредом или выдумкой.

Я любила его.

Эта любовь давно перешагнула за грани приличия, а я готова была пожертвовать собственной жизнью, чтобы Сокол продолжал просыпаться каждый новый день.

Так, почему я не могла закрыть глаза?

Элементарное просто! Взгляд Аристарха гипнотизировал. Подчинял. В серых глазах отчётливо читалось: «Закроешь глаза и будешь наказана». Возможно, так и чувствует себя кролик перед удавом, но только я не кролик, да и Соколов далеко не удав… Он зверь куда более крупнее и опаснее, а каждая проведённая секунда рядом с ним делала меня беспомощной.

Удивилась, услышав знакомую мелодию звонка, а затем лично наблюдала, как Молот извлёк из внутреннего кармана своего пиджака сотовый телефон и ответил на звонок. Конечно, без средства связи мужчина никуда не выходил, но вот пользовался подобным только в очень редких случаях, подразумевающих под собой нечто глобальное. Понимая, что произошло что-то из ряда вон выходящее, внимательно наблюдала за другом, ловила каждое его слово, но мужчина не был многословен, хотя его собеседник явно не молчал в трубку. Неожиданно Гер напрягся, словно невзначай бросил ленивый взгляд в сторону, но меня было бесполезно обманывать. Я знала Молота и все его приёмы отвлечения, лжи, игры… Знала! Он ведь сам меня многому научил. Ещё знала, что мужчина кого-то выискивает в толпе, и этот «кто-то» может стать причиной незапланированного кровопролития. Убедилась в своих опасениях окончательно, когда Герман резко развернулся и направился к дальним дверям зала, за ним сразу же последовал Аристарх, даже не взглянув в мою сторону. Быстрым шагом направилась за мужчинами, беспардонно расталкивая присутствующих, а поймать Сокола за руку сумела лишь около дверей.

— Что происходит? — требовательно спросила, стоило Арису посмотреть на меня.

Возлюбленный подцепил пальцами подбородок, склонился к самому лицу и долго вглядывался в очертания лица. Такое поведение не было присуще убийце, более того, таким его я видела впервые, поэтому растерялась.

— Будь с Алиной, Ангел. Мы постараемся вернуться быстрее, — спокойно, я бы сказала, чересчур мягко протянул мужчина.

Почему-то не верила ни единому слову! Внутри меня всё бунтовало, и зарождающееся чувство тревоги, рождающееся в моменты между «жизнью и смертью», лишало дара речи.

Как давно не ощущала подобного…

Арис вновь устремился на выход, а я…

Я смотрела ему вслед, прикованная к полу точно статуя. Не могла пошевелиться, сделать нормальный вздох, крикнуть хоть что-то. Мир вокруг неожиданно превратился в вакуум, что-то со звоном разбилось и выключился свет.

Тот, кто стал моим наваждением ещё много лет назад в очередной раз показал мне, что для него значу.

Ничего. Ничего не значу.

Потребуй я ответа у Молота, получила бы явно больше объяснений, потому что знаю, насколько дорога другу, насколько важна для него. С Аристархом всегда всё было иначе. Младшая сестра лучшего друга — вот, кем была для Соколова, и даже сумасшедшая страсть между нами ничего не меняла. Но моя любовь к мужчине не ослабела и на дюйм. Нельзя по щелчку пальцев охладеть к тому, кто поселился в твоём сердце много лет назад.

Нельзя.

Не поняла, как оказалась в дамской комнате, но пришлось принять смену обстановки после громкого оклика Алины, трясущей меня за плечи.

— Отстань! — отмахнулась от Калинской, отчего та лишь криво усмехнулась, делая шаг назад.

Сейчас присутствие подруги Молота больше не вызывало вопросов.

Алина — моя персональная нянька на этот вечер.

Не скрою, было интересно, с чего вдруг Аристарх доверяет девушке, ведь будь всё иначе, то Сокол не стал бы давать мне последних своих указаний. Только вот, настолько сильно страдала душа, что все вопросы и догадки, возникающие в голове яркими вспышками, становились резко безликими.

Я закрылась в одной из кабинок, и потеряла счёт времени, сидя на крышке унитаза и раз за разом вглядываясь в линии мрамора под ногами. Казалось бы, у меня хоть какая-нибудь реакция должна была проявиться, но ничего не происходило.

Такое состояние страшнее всего, ведь даже ты сам не знаешь, каков твой следующий шаг.

Секунда. Минута. Час…

Мне было плевать, сколько просидела в одиночестве, что скажет Алина, вернулись ли мужчины в зал к гостям, но стоило открыть дверь временного убежища, как меня поглотил страх.

У раковины, лицом вниз, лежало знакомое женское тело.

Инстинкты взяли своё.

Не прошло и пары секунд, а я уже сидела на полу, перевернув на спину Калинскую. Спокойно выдохнула, ощутив пульс девушки, но тут же напряглась, медленно оборачиваясь назад.

В дамской комнате по задумке дизайнера должен был быть приятный полумрак, что вкупе с чёрным мрамором превращало и так небольшое помещение в логово Дракулы. Не удивительно, что напавший на девушку не сразу бросился в глаза, да и моё внимание было отдано подруге Германа.

Но всё становится явным.

Не успела сообразить, чем обороняться, а мужчина уже уверенно приблизился ко мне, начал наклоняться и протягивать руку. Подобный исход событий вертелся в моей голове, но в роли палача представляла совершенно другого человека.

— Ты? — ошеломлённо выдохнула, желая ещё многое сказать…

Мужчина приложил к лицу вонючую тряпку, удерживая второй рукой за голову, на корню обрубая все попытки сопротивления. Честно, пыталась задерживать дыхание, брыкалась, впивалась ногтями в руку предателя, но оказалась слабее.

Мир потух перед глазами мгновенно.

Конец совсем скоро. Чем ближе "The end", тем тяжелее писать, точнее сказать, тяжелее описывать всё происходящее именно так, как чувствую я и вижу. Но ваша поддержка даёт мне сил. Спасибо вам огромное, мои любимые читатели!)

26 глава

«Смерть, она как полюса магнита. Кого-то к ней притягивает, кого-то смерть отталкивает, но и тем и другим придется иметь с ней дело»

(с) Джеймс Хэтфилд

Запах жжённой бумаги — первое, что почувствовала, приходя в сознание. Фрагменты последних воспоминаний медленно выстраивались в целостную картинку, вызывая страх, а затем растерянность.

Распахнула глаза, удивляясь при виде лепного гипсового потолка, а стоило перевести взгляд на стены, как мозг совершенно отказался воспринимать происходящее. По всем законам жанра я должна была оказаться на каком-нибудь богом забытом складе, заброшенном полуразрушенном доме или в лесной глуши, но явно не в роскошных апартаментах, кричащих о богатстве и высоком статусе своего хозяина.

— С овечьей шкурой на спине лисице легко пробраться прямо в курятник, — раздался поблизости рассудительный ровный голос.

Резко вскочила на ноги, встав лицом к мужчине, вновь замирая от неожиданности. Слишком много «нелогичного» происходило в короткие сроки, что выбивало из привычной колеи, мешая расставлять чёткие акценты.

Мужчина, сидящий за массивным столом из чёрного дерева, производил впечатление истинного Лидера, и дело было не в окружающем роскошном выдержанном интерьере, строгом дорогущем костюме, идеально уложенных волосах… Совершенно нет. В предателе разглядела все черты Аристарха, но дело было в том, что Сокола хотя бы знала, он был мне интересен, а этот же…

В данный момент мне предоставляли только обложку, скрывая все секреты под целлофановой обёрткой.

Спину тронул прохладный воздух, отчего машинально обернулась назад, а затем отпрыгнула на несколько шагов в сторону, напряжённо следя за новым лицом. Им оказался молодой парень, не выражающий никаких эмоций. Перед собой он катил серебряную тележку, уставленную изобилием еды и напитков. Выставив всё на стол, официант также молча удалился, не обратив на мою персону и капли внимания. Не успела хотя бы предположить, что вообще здесь происходит, как меня вновь ошарашили.

— Форель под сливочным соусом с розмарином и тимьяном, овощи на гриле, микс салата с ростбифом, горячий фондан с вишней и мороженым, зелёный чай с жасмином и вишнёвый сок, — медленно перечислил собеседник.

От шока рухнула на стул, совершенно не понимая, как себя вести в подобной ситуации. Мало того, что передо мной сидел, словно другой человек, так он ещё был осведомлён о моих вкусах в еде, и сомневаюсь, что на этом всё и заканчивалось.

Рассматривала блюда в каком-то гипнотическом состоянии, не понимая, к чему вся эта вежливость и игра. То, что это была игра, я даже не сомневалась. Мужчина не был похож на благодетеля или на шпиона Аристарха, но все его действия и поступки выходили за рамки «привычного». В конце концов…

— Я не люблю игры, Валентин, — твёрдо произнесла, поднимая взгляд на врага.

Тёмно-карие глаза скрывали мысли мужчины, но поднятый уголок губ, в намёке на улыбку, словно демонстрировал насмешку надо мной, и почему-то от этого становилось не уютно.

— Зря. Игры развивают память, логику, азарт…

— И вызывают у жертвы страх.

— Страх? — казалось бы, искреннее удивился Валентин. — Хотя, ты права, но это для слабаков, а ты не такая, Ангелина.

«Откуда знаешь, какая я?!», — хотелось выплюнуть в лицо врага, но это было по-детски, да и так осведомлённость мужчины стала понятна почти сразу.

Валентин три года находился в охране Соколова, заслужил полное доверие, изучил повадки противников и уклад их жизни, никогда не выпячивал своё «Я», выполнял все поручения без промедлений и лишних вопросов. Мужчина не мог даже на долю секунды вызвать подозрения, поэтому так легко обвёл нас вокруг пальца, словно младенцев. И главное я — та, кто ставил под сомнения любого человека, не разглядела «крысу» под самым носом. А гадёныш оказался проворным и хитрым, знающим правила не хуже «предвестников смерти», и даже где-то лучше.