Ба-бах! Аманда с отвращением швырнула свой бокал на пол, и он разлетелся на сотню осколков.

– Ради вашей тети я пыталась вести с вами нормальный разговор, но это просто невозможно! Леди Чезвик рассказала мне все о ваших планах жениться на мне. По какой-то извращенной причине, известной только вам одному, вы задумали это в тот самый вечер, когда мы встретились. Все, что происходило между нами после этого, было сплошным фарсом и ничего для меня не значит!

Джаред вскинул темную бровь и посмотрел ей в глаза. Они оба уже стояли, и напряжение в комнате было почти осязаемым.

– Все? Аманда, вы действительно имели в виду то, что сказали? – Голос его звучал негромко и хрипловато. Казалось, он смотрит ей прямо в душу, пытаясь отыскать там ее истинные чувства – чувства, которые нужно прятать во что бы то ни стало. Если Джаред поймет, как он на нее действует, она навеки окажется в его власти.

Аманда все же открыла рот, пытаясь что-то сказать, и снова его закрыла. Он наверняка слышит, как грохочет ее сердце. Девушка попыталась отвести взгляд, но поняла, что не в силах шевельнуться.

– Джаред, я… – начала она, но Джаред остановил ее. Он прильнул к ее губам с силой, какой она не ожидала, и так сжал ее в своих объятиях, что под закрытыми веками Аманды загорелись искры, а по позвоночнику словно пробежала молния.

Да какая разница, если он ее и обманул? Почему не признать, что она хочет выйти за него замуж? Ведь это правда! Она здесь, верно? Здесь, рядом с ним – сердце давно сказало ей, что здесь ее место.

Аманда покорилась собственным чувствам и вернула ему жаркий поцелуй, и еще один, и еще… но тут раздался голос, и они отскочили друг от друга.

– Джаред, я должна сознаться, что… о Боже! Я вижу, что ты уже нашел ее. Ну, теперь-то я уверена, что венчание пройдет, как задумано. А еще я вижу, что я тут совершенно не к месту. Дурой бы я была, если бы не заметила этого. Ну разве это не чудесно? Это как раз то, на что я надеялась давно, о, как давно…

– Агги! – добродушно воскликнул Джаред. – Убирайся отсюда к дьяволу, пока я не свернул тебе шею!


Мисс Аманда Бойнтон стала леди Сторм два часа спустя.

Церемония была простой, ничем не примечательной – разве только молодой приходский священник смущенно запинался, да леди Чезвик непрестанно всхлипывала. Но Аманде церемония казалась исполнением мечты всей ее жизни. Она выходила замуж за мужчину, которого любила, и верила, что будет с ним так же счастлива, как счастливы были ее родители. Джаред не сказал, что любит ее, для таких слов еще слишком рано, но нет никаких сомнений – она ему небезразлична, иначе он бы на ней не женился. – В одном Аманда была совершенно уверена – Джаред Делани никогда ничего не сделает вопреки своему желанию, даже под угрозой.

Она и сама не сказала ему, что любит его, хотя не сомневалась, что любовь отражалась у нее на лице всякий раз, как она смотрела на жениха во время венчания.

После того как леди Чезвик им помешала, времени у них осталось только на то, чтобы поспешно пообедать, быстро привести себя в порядок и надеть наскоро поглаженное платье.

После тех объятий в главной гостиной они так и не сумели поговорить наедине, а те слова, которыми они обменивались, были вполне пристойными и годились даже для ушей леди Чезвик. Но глаза Джареда говорили красноречивее всяких слов, и Аманде этого было достаточно.

Однако теперь, оставшись в спальне наедине с Хиггинс, Аманда внезапно взволновалась. Она до дна выпила бокал вина, присланный ей в комнату Джаредом, но это почти не ослабило напряжения. Она такая неопытная – а вдруг это разочарует Джареда?

По лестнице-то она бежала с поспешностью, не подобающей леди, а теперь тянула с вечерним туалетом. Аманда сидела за туалетным столиком, медленно расчесывая длинные черные волосы, и вдруг увидела в зеркало Хиггинс, вытащившую из чемодана ее девичью ночную рубашку. Аманда от ужаса ахнула. Дентон тратил деньги только на необходимые вещи, поэтому все ее ночные рубашки были старыми. Хиггинс держала в руках самую лучшую из всех – белую батистовую рубашку почти трехлетней давности, вышитую по лифу розовыми бутонами – детским рисунком Аманды, под горлышко, с длинными рукавами.

– О, Хиггинс, – взвыла девушка, – что подумает лорд Сторм, когда увидит эту рубашку? Она совершенно детская! Быстро заплети мне волосы и заколи их наверх, может быть, я стану выглядеть хоть немного старше!

Хиггинс громко фыркнула. Какое вообще значение имеет ночная рубашка? Мужчина и есть мужчина, неважно, слуга он или лорд, и насколько Хиггинс знала лорда Сторма, в одном она не сомневалась – эта рубашка в любом случае будет быстро снята. Бедняжечка. Вышла замуж за такого чертова повесу, как лорд Сторм, да еще и вынуждена жить в этом доме, полном призраков. Возможно, любое дитя, родившееся под этой крышей, будет чудовищем.

После того как Хиггинс вышла из комнаты, Аманда едва сдержалась, чтобы не позвать ее обратно. Мать девушки умерла задолго до того, как они могли бы начать серьезно разговаривать о любви и браке, а все просвещение няни сводилось к словам «долг», «подчинение» и «муж тебе расскажет». Аманда мысленно отругала себя за глупость: Джаред будет к ней добр, в этом она уверена. Девушка поглубже забилась под одеяло и натянула его до подбородка. И стала ждать.

Так ее Джаред и обнаружил – крохотное создание, едва придавившее матрац; пальчики ног дотягивались лишь до половины длины кровати. Его глаза долго блуждали по покрывалу, прежде чем он увидел наконец ее бледное лицо с огромными золотистыми глазами.

– По-моему, ты там совсем потерялась, плутовка. Лучше сядь, – ласково произнес он. Аманда медленно подтянулась к спинке огромной старинной супружеской кровати (о том, что эта кровать – супружеская, ей сказала леди Чезвик), придерживая одеяло у подбородка. Она настороженно смотрела, как Джаред снимает халат и ныряет к ней под одеяло, и ей в голову пришла безумная мысль: как хорошо, что он не надел ночной колпак!

Джаред тоже прислонился к спинке кровати и, повернувшись к Аманде, спросил:

– Скажи, дитя, ты хоть немного представляешь себе, что должно сейчас произойти?

– Н-н-нет, – заикаясь, ответила Аманда, изо всех сил браня себя за невежество. – Я только знаю, что это похоже на то, чем однажды вечером занимался под окнами кот нашей кухарки с бродячей кошкой. – Она отвернулась и нервно подергала простыню. – Во всяком случае, я так думаю.

Джаред хрипловато рассмеялся:

– Согласен, суть одна и та же для всех Божьих созданий, сердечко мое. Но я тебя заверяю, мы, люди, достигли гораздо большего в смысле изощренности исполнения.

Аманда с негодованием выпрямилась.

– Вы надо мной смеетесь, милорд! – с осуждением оказала она.

– Господи! – воскликнул Джаред, глянув на лучшую ночную рубашку Аманды. – Как ты называешь эту штуку, мадам? Ты похожа в ней на послушницу, жившую в обители. И зачем, ради всего святого, ты причесалась, как гувернантка? Мне кажется, ты вооружилась против меня, как могла.

Аманда в бешенстве выпрыгнула из постели.

– Это вы, если я ничего не путаю, милорд, настояли на столь поспешном браке. У меня было слишком мало времени, чтобы собрать приданое. Я понимаю, вы больше привыкли к ночным одеяниям – или к их отсутствию – своих многочисленных дам, но до тех пор, пока вы не выманили у меня согласие, я совершенно не собиралась выходить замуж и не видела причин менять свои ночные рубашки.

Она повернулась лицом к камину, не подозревая о том, что, освещенная пламенем, ее фигура четко вырисовывается под старенькой ночной рубашкой, а вокруг скромных кос дрожит золотистый ореол.

Боже, она соблазнительна даже в этом девственном наряде, подумал ее муж. При мысли о прекрасных округлостях, заключенных в просвечивающие кружева, лоб у него покрылся мелкими бисеринками пота. Джаред медленно поднялся и подошел к своей невесте.

– Прости меня, плутовка, – произнес он, нежно положив руки ей на плечи, и наклонился, чтобы поцеловать ее в шею. Неумолимая Аманда стояла, не шелохнувшись. – Я последний негодяй, раз позволил себе расстроить тебя, и искренне прошу прощения. – Его губы, медленно, дразняще скользившие по ее шее, и вино, к которому Аманда не привыкла и которое Джаред уговорил ее выпить за обедом и после церемонии, затуманили ей голову, и она уже не помнила, из-за чего разозлилась.

Джаред медленно повернул жену к себе лицом и обхватил ладонями ее щеки.

– Я знаю, что ты боишься, Аманда, но обещаю, что буду предельно осторожен, поскольку моя невеста, безусловно, имеет на это право. Я все-таки не законченный негодяй.

Аманда испытующе вгляделась в его лицо, заглянула ему в глаза и не заметила никаких следов насмешки. Она медленно опустила взгляд и невольно задрожала – от страха или от предвкушения? Джаред ловкими пальцами начал распускать ее волосы. Его сноровка не ускользнула от Аманды – она поняла, что у него большой опыт в этом деле, но вместо гнева ощутила облегчение. Девушка хихикнула, и Джаред, прекратив расплетать косу, с удивлением посмотрел на жену.

– Что такое, плутовка? – спросил он. Аманда густо покраснела.

– Просто я подумала, милорд, что совсем невежественна; если бы мы оба были такими, сегодняшняя ночь стала бы для нас настоящим испытанием.

Джаред широко улыбнулся и воскликнул:

– Ты неисправима, Аманда, просто неисправима!

Теперь Аманда рассмеялась по-настоящему, и вся неловкость испарилась. Когда они отхохотались, две пары глаз встретились и почувствовали, как нарастает ощущение чуда – невинность удивляла пылкостью, а опыт поражал волнением.

Потом комнату долго заполняла тишина. Но вот в камине затрещало полено, возвращая их обратно в мир; два тела на кровати неторопливо расплелись, и Джаред уложил голову Аманды к себе на плечо. Тишину нарушил сонный, одурманенный вином голос:

– Так вот как это бывает, милорд. Думаю, няня просто ничего не понимает в этих вещах. – Одарив супруга этим глубокомысленным откровением, Аманда икнула и доверчиво запуталась пальцами в мягких завитках на груди мужа. Прежде чем он успел придумать подходящий ответ, она уже уснула.