Татьяна Дубровина - Высший пилотаж

А разве кто-нибудь, оказавшись на его месте, сдержался бы? Иона уже давно позабыл, когда в последний раз так трепетно ухаживал за женщиной. И, черт побери, он же ловил ответные полунамеки, быстрые взгляды из-под опущенных ресниц… Почему же?.. Он и предположить не мог, что за этой показной скромностью кроется такое лукавое коварство!

Не стоит ему туда ехать. Ни к чему это. Надо выбросить из головы и дурацкий эпизод, и эту странную женщину с пшеничной косой. Кто она ему? Просто знакомая, с которой его случайно свела судьба. Свела и развела. Мало ли таких коротких встреч было в его жизни? Пройдет год, и Иона с усмешкой будет вспоминать свое смутное томление в предчувствии близости, и последовавший за этим облом станет забавным анекдотом, который он расскажет в компании друзей с убийственной самоиронией. И приукрасит финал, добавит, что обидчица пожалела о своей глупости и сама пришла с предложением, на шею вешалась, умоляла… Но он был горд и непреклонен. Понимаете, прошла та минута, исчезло желание, и он смотрел на нее совсем другими глазами… И недоумевал, что он находил прежде в этой серенькой глупой курице… Нафантазировал себе, будто она прекрасная принцесса… Да ладно, ребята, вы же сами знаете, чего только не наворочает воображение, когда рядом заманчиво сверкают загаром голые коленки…

Иона резко вывернул руль и выехал на кольцевую бетонку. Домчит до Кубинки, наденет парашют, и эти дурацкие мысли сами собой вылетят из головы, их просто выбьет лихорадочный свист ветра в ушах, когда он камнем понесется навстречу земле… В сборнике поэзии, который он как-то мельком пролистал в Машиной библиотеке, были стихи, с которыми Иона в принципе не мог согласиться. Он тогда еще подумал: ну и дурак мужик! Слабак! Сначала, как и он, готов был укокошить соперника по всем правилам чести, а потом… слюни пустил.

Проклятье! Почему мысли все время возвращаются к тому, что сейчас делает Маша? Может, принимает желанного гостя? Тает в чужих объятиях, бесстыдно и с удовольствием занимаясь с ним тем, в чем отказала Ионе?

А ему теперь отведено место приятного знакомого, друга семьи. И в ответ на законный вопрос своего бой-френда, что за тип здесь крутился в его отсутствие, Маша мило пожмет плечиками и скорчит гримаску: «В чем ты меня упрекаешь? Ну, я залечила ему раны, дала пару книжек, в театр сходила… Все было в рамках приличий». Черт бы побрал эти рамки!

…В помещениях базы было пусто. Дежурный сказал Ионе, что все подразделение на аэродроме: собираются устроить показательную тренировку. Очень кстати! До аэродрома всего минут десять езды.

Иона успел как раз вовремя, ребята в полной амуниции грузились в самолет. Он бросил «мерседес» у кромки поля, бегом пересек его, схватил лежавший в стороне на асфальте уложенный парашют и, на ходу затягивая лямки, пристроился последним в длинную цепочку. Его соседом по скамье оказался Сашка, отчаянный старлей, прошедший огонь и воду. Сашка не распространялся о своей предыдущей жизни, но Иона видел в парилке шрамы от пулевых ранений, густо усеявшие мускулистый торс старлея.

— Похоже на автомат, — предположил он тогда, но Сашка только скупо бросил в ответ:

— Точно.

Теперь Сашка перегнулся к нему и, перекрикивая рев двигателей, спросил:

— А где шлем-маска? Какая высота, знаешь? Ребята, есть лишний шлем?

Кто-то передал по ряду потертый десантный шлемофон с резиновой кислородной маской, и Иоанн быстро натянул его на голову.

— Где прыгать будем?

— Пятый квадрат, — нехотя буркнул старлей. — Чтоб по полной программе.

Иона обрадовался. Как раз то, что надо! Чем больше трудностей, тем приятнее их преодолевать.

За что он любил ребят, так это за веселый азарт, риск и авантюризм, и еще за надежность и отвагу. Родственные души. Иоанн не раз пытался переманить кого-нибудь из них к себе в клуб. Прельщал высокими заработками и совершенно несложной для профессионалов работой. Но никто не согласился. Не могли променять свои суровые, выматывающие будни на денежный комфорт. Не хватало им той дозы адреналинчика, который впрыскивает в кровь отчаянная схватка один на один со смертью.

За это Иона их не винил. Пожалуй, если кто-нибудь из них согласился бы перейти в его клуб, он бы с сожалением признал, что перестал уважать перебежчика.

Пятый квадрат славился сложным рельефом. Несколько болот окружал высокий частокол соснового леса, а неподалеку протекала крохотная речка-вонючка, обманчиво узенькая, неглубокая на первый взгляд — воробей перейдет. Однако славилась она неожиданной глубиной и ледяной даже в засушливо жаркое лето водицей. В общем, настоящее «гиблое» место. Зазеваешься, не справишься с управлением, занесет тебя в трясину, или на верхушке сосны повиснешь, или пронижет все тело судорогой непредсказуемая коварная речушка, и потонешь бесславно под тяжестью намокшего парашюта в двух метрах от берега, курам на смех.

Капитан посмотрел на часы, и в ту же секунду раздался пронзительный звук зуммера. На табло зажглась надпись, и все подразделение разом вскочило на ноги, не дожидаясь команды. С грохотом опустился задний шлюзовый люк, и взору открылось белесое, словно обесцвеченное перекисью небо.

— Первый, пошел! — отрывисто бросил капитан.

— Второй, пошел!

Ребята, плотно упершись лбами в спину стоящего впереди, один за другим стремительно покидали кабину.

Иоанн был последним в шеренге. На секунду мелькнула мысль, странное сравнение с клипом некогда модной рок-группы, в котором фигурки людей безропотно падали друг за другом прямо в открытое жерло гигантской мясорубки, перемалывающей все живое.

Сашка вдруг затормозил перед люком, поправляя шлемофон, и пропустил вперед Иону.

Глаза резанула ослепительная белизна… Иона положил руку на кольцо, пружинисто оттолкнулся, чтобы не зацепиться лямкой за корпус самолета, и камнем свалился вниз. Краем глаза он заметил, что через секунду за ним вслед полетел к земле Сашка, а потом и капитан.

«Капитан покидает корабль последним», — подумал Иоанн и улыбнулся. Он расправил руки и ноги, перевернулся вниз животом, чувствуя, как бьется в напряженные мышцы тугая струя встречного воздушного потока. Казалось, что он висит в одной точке, парит, будто птица, купается в этом бескрайнем небе, словно рыба в океане.

— Ого-го! — в полный голос заорал Иона, срывая кислородную маску.

Ровная серая пелена уже маячила внизу. Земля! А следовательно, на этой высоте уже можно спокойно дышать. Он пару раз перекувырнулся через голову, как озорной мальчишка, и снова повис, с интересом глядя вниз.

Земля приближалась стремительно. Как будто кто-то расстелил под Ионой географическую карту, предлагая изучить сложный рельеф квадрата номер пять. И эта карта надвигалась на него снизу, как в кошмарном сне, быстро увеличиваясь в объеме. Вопреки всем законам физики, не Иоанн летел к земле, а она падала на него. Внутри включился профессиональный таймер, отсчитывающий секунды, но Иона лишь азартно закусил губу, пристально вглядываясь в острые сосновые верхушки. У кромки леса, рядом с речушкой, была приличных размеров поляна, на которой уже белели, как гигантские колокольчики, опавшие купола парашютов тех, кто успел благополучно приземлиться.

Несколько несложных маневров, и он тоже прицелился прямиком в центр поляны. Пора раскрывать парашют. Но какой-то чертик внутри уговаривает повременить.

«Еще чуть-чуть… Пять секунд… Досчитаю до пяти — и дерну кольцо». Иона сжал пальцы, ощущая радостный восторг оттого, что играет этими секундами вопреки правилам безопасности, всецело полагаясь лишь на свою слепую фортуну.

«Пять!» Рывок… Глухой хлопок над головой… Лямки впились в плечи, высоко поддернув тело… и тут же ослабли. Иоанн быстро вскинул голову и увидел, как угасает, не раскрывшись, белый купол парашюта. Страха, как ни странно, не было — только азартная горячность.

«Ах, ты так? Отлично! Поборемся! Кто кого?!» Он дернул запаску и тут же подумал, что сейчас стропы перепутаются и запасной купол просто погасится основным. И та секунда, пока тот медленно, будто нехотя, наполнялся воздухом, показалась длиною в целую вечность.

«Ну что, зараза? — выдавил он сквозь сцепленные зубы. — Неужели ты меня? Ну и хрен с ним! Не жалко! Я свое пожил, взял, сколько смог, зато по полной программе… Пусть коротко, но на полную катушку!»

На какое-то мгновение подрагивающие от гуляющего в высоте ветерка верхушки сосен вдруг превратились в разноцветные свечки люпинов. Неужели земля уже так близко? Сейчас он рухнет прямо на этот цветущий луг…

Это уже было… Такая же тишина стояла, когда заглох мотор его допотопного самолетика… И, с трудом разлепив веки, он увидел незнакомку с пшеничной косой…

Нет, не все успел взять от жизни Иоанн Соколов! Одним резким движением он рванул из петли нож и с усилием рассек стропы основного купола. И как раз вовремя. Запаска словно вздохнула полной грудью, с облегчением… и расцвела небольшим тугим лотосом… Символом жизни у народов Востока.

Через несколько коротких мгновений Иоанн коснулся земли. Глухой удар больно отозвался в позвоночнике, даже группировка не помогла: слишком малой была критическая высота.

И все же приземление можно было назвать удачным. Он опустился посреди поляны, живой и невредимый. Вот только мысль, которую он стремился выбить из головы, прочно засела в ней — мысль о русой косе и задумчивых карих глазах…

Черт побери, получается, что она вновь спасла его…

Старлей Сашка плюхнулся на краю поляны. Заметив, что парашют Ионы не раскрылся, он тоже затянул прыжок, стараясь подрулить к нему поближе и попытаться опуститься на одном куполе. Вскочив на ноги, он бросился к Ионе, матеря его таким виртуозным набором ненормативной лексики, что Иоанн только присвистнул восхищенно: