Трэ посмотрел в глаза молодому парню, и я увидела в его взгляде злость и едва сдерживаемый гнев, который подпитывался всплеском адреналина. Он поднял кулак, отвел его назад и ударил парня в челюсть. Зубы заскрежетали, несколько при этом выпали, а изо рта потекла кровь и слюни. Нож упал на землю, Трэ ногой откинул его в сторону и отошел прочь, а тот схватился за челюсть и застонал.

Трэ стал оттаскивать меня с места происшествия, повернувшись к нападающему спиной. Заметив какое-то движение боковым зрением, я открыла рот, чтобы предупредить его об опасности. Толкнула Трэ и ощутила острую боль в плече. Трэ оттолкнулся от стены и сцепился с наркоманом, у которого прибавилось сил от боли и отчаяния. Нападающий прижал Трэ к стене в переулке, поднося нож к его лицу; тот же в свою очередь одной рукой отстранял оружие от себя, а окровавленной второй вцепился противнику в лицо.

Эта драматическая сцена зависла на мгновенье, которое показалось вечностью, а затем все быстро пришло в действие. Пальцы Трэ обхватили горло наркомана и стали душить его в безжалостной хватке. Небольшой поворот тела и Трэ оттолкнул нападающего, накидываясь на него с кулаками, словно молотком он бил, бил и бил. Одной рукой он удерживал тело противника в стоячем положении, а другой нещадно его избивал.

Я пришла в себя, выкрикнула его имя и коснулась плеча.

— Все кончено, Трэ! Отпусти его! Прекрати! — Я потянула его назад, оттягивая от обмякшего тела. — Пошли, Трэ. Все нормально. Ты выиграл, он в отключке.

Трэ затряс головой, словно ему необходимо было очистить ее от тумана. Он вздрогнул, уставившись на безжизненное тело у ног.

— Он... я...?

Я опустилась на колени возле тела и прислушалась. Послышался слабый гортанный стон и тяжелое булькающее дыхание.

— Нет, он жив, — произнесла я.

Я вытащила мобильный телефон и набрала службу спасения. Следующие несколько часов прошли как в тумане. Мы ответили на вопросы, нас осмотрели медики: мне наложили повязку на неглубокий порез на плече, а вот Трэ нужно было накладывать швы. Полиция составила протокол, нам было сказано не покидать Джексон, но вряд ли против Трэ выдвинули бы обвинения, поскольку юношу разыскивали в связи с несколькими разбойными нападениями. Несколько человек он порезал, одного фактически убил, а остальных ранил.

Мы поехали в больницу, где прождали целую вечность в тишине на твердом пластиковом стуле и передвижной кровати; время будто застыло, только больничные часы тикали. В конечном счете, появился больничный персонал: медсестры, анестезиолог и врач — и Трэ наложили двадцать вертикальных швов на предплечье.

Когда мы вернулись в гостиницу, уже почти светало, и мы от изнеможения сразу же рухнули на кровать. Я проснулась от того, что на меня светило послеполуденное солнце, и уткнулась в грудь Трэ. Позволив себе просыпаться медленно, я наслаждалась умиротворением и опьяняющим теплом его тела у своего лица. Некоторое время спустя я выскользнула из постели и долго стояла под душем. Когда же я вышла из ванной, завернутая в полотенце, а от моего тела исходил пар, Трэ уже не спал.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.

— Словно мне нужно принять душ, — ответил он. — А в остальном в порядке.

— Тогда, он весь твой, — сказала я.

Хотя он не двинулся с места. Его взгляд был прикован ко мне, он наблюдал за мной, поэтому я сбросила полотенце и нагая стала причесываться, не закрывая дверь ванной. Я решила не наносить макияж, поскольку терпеть не могла, когда он размазывался в ближайшем будущем. Когда я почистила зубы, он начал принимать душ, а я разлеглась на кровати, наблюдая за его действиями через открытую дверь. Я чувствовала, как страсть разливалась в животе и переходила на бедра. Он вытерся и почистил зубы, не обращая внимания, что я на него пялилась. Затем вышел из ванной комнаты, обернув бедра полотенцем настолько низко, что были видны V-образные мышцы, тот прекрасный указатель, который вел к мужскому достоинству.

Обнаженная, я ждала его на кровати. Лежала на своей половине, подперев голову рукой. Он медленно подошел к кровати, полотенце оттопырилось в области его члена. Он подошел и стал ко мне лицом, смотря на меня сверху вниз со страстным блеском в глазах. Я не двигалась, моля, чтобы он сделал шаг первым. Его опущенные вниз руки дернулись, и он протянул их ко мне, а я постаралась еще хоть немного сохранять неподвижность, несмотря на то, что отчаянно хотела перевернуться на спину и притянуть его к себе, почувствовать его руки на своем теле, чтобы он поглотил меня, словно я была его добычей.

Он наклонился, поцеловал меня, одной рукой оперся о кровать, а другой прошелся по моему бедру, едва погладил зад, переместился к талии и пощекотал ребра. Ладонью обхватил мою грудь и пальцами сжал жаждущий и затвердевший сосок, теперь уже зная, как именно мне нравилось, чтобы меня касались. Я застонала ему в губы, когда его пальцы с груди переместились ниже, к моей киске, и слегка надавил. Я расставила ноги, предоставляя ему больше доступа, и он ввел два пальца в мою киску. Рукой я раскрыла полотенце и взяла в руку его твердеющий член, который встал в боевой готовности, и застонала, ощутив его тяжесть в ладони, предвкушая, как он войдет в меня, большой и твердый, такой совершенный, который доставит мне удовольствие.

Он начал взбираться на кровать, но я остановила его.

— Я хочу, чтобы ты взял меня сзади, — сказала ему я.

— Сзади? Как в...

Я отрицательно покачала головой, встала, слилась с ним в поцелуе, и пока мой язык танцевал у него во рту, нежно поглаживала его член рукой.

— Нет, не так, подожди, — ответила я. — Я покажу тебе.

Я повернулась и наклонилась к кровати, положив под живот подушку, чтобы приподнять бедра. Трэ прислонил член ко мне, и я закрыла глаза от того давления, которое создавалось от его возбужденного члена на мой зад, когда головка уперлась в анус. На мгновенье мне захотелось, чтобы он вошел в меня так, но затем я решила оставить это на другой раз. Никто из нас не был к этому готов, еще не время. Я протянула руку назад и подвела его член к киске, приподнявшись на цыпочки и подавшись назад к нему, чтобы он мог войти в меня.

Я ахнула, полностью заполненная им, влажная и готовая принять его. Он застонал, пульсируя во мне, и начал медленно двигаться — делать пробные толчки. Я стала двигать бедрами в такт его движениям, насаживаясь на него и распаляя. Я выкрикнула его имя, уже запыхавшись. Он начал двигаться жестче, затем наклонился ко мне, обхватив мои двигающиеся бедра руками и притягивая к себе ближе.

Внезапно он замедлил темп.

— Нет! — запросила я. — Пожалуйста, не останавливайся!

— Я скоро кончу, — тяжело дыша, ответил он, — я хочу, чтобы ты... кончила вместе со мной.

Я отвела бедра назад к нему, двигаясь в собственном ритме.

— Я кончу, кончу, обещаю, — сказала я. — Я хочу ощутить, как ты кончишь, как изольешься внутри, глубоко во мне.

Он снова начал двигаться, входя в меня глубже, секундная пауза позволила ему вновь обрести силы. Он продолжал вонзаться в меня, теперь жестче, его руки притягивали меня к себе с нарастающей силой, почти свирепо, что шокировало меня.

— Да, да, Трэ! Трахай меня жестко, — молила я, ловя ртом воздух и постанывая, — мне так нравится, оттрахай меня как следует.

Он подчинился и стал двигаться жестче, пока его член не начал грубо вколачиваться в меня, вонзаясь глубоко, наполняя мою киску под завязку, с каждым движением подводя меня к экстазу. Он кончил громко, излив в меня сперму, выкрикивая мое имя и не сдерживая стоны:

— Шия, Шия, да, Шия!

Его руки грубо и крепко держали меня за бедра, прижимая к себе, пока он кончал. Мой оргазм накатил, когда он стал входить в меня медленными но жесткими толчками, и я смяла руками подушку, когда по телу пробежали небольшие волны удовольствия.

— Не останавливайся, не останавливайся! — сказала я, неистово двигая бедрами ему на встречу и с придыханием выкрикивая его имя в ритме его движений.

Я кончила с бурным надрывом, и он ощутил это, понял силу моего оргазма и ускорил свой исступленный ритм, даже несмотря на то, что уже пересек финишную черту и просто изливался внутри. Он продолжал двигаться, входил в меня уже обмякшим членом, но все еще хорошо растягивая мою киску, подводя томительную волну оргазма к своему восхитительному пику, пока я не начала всхлипывать и замедлила ритм своих движений, мои складочки изнывали от силы его страсти, но в то же время трепетали от пульсирующего удовольствия.

Он поднял меня на руки и легко положил на кровать, внезапно прижав к себе с такой нежностью, с которой всего несколько секунд назад грубо трахал. Наши дыхания были в равной степени сбиты: мы дышали быстро и с одышкой, вспотевшие и уставшие.

Когда я совладала с дыханием, то сказала:

— О боже, Трэ... никогда в жизни меня так не трахали.

— Я не причинил тебе боль? — спросил Трэ, теперь уже со страхом в голосе.

— Это приятная боль, малыш, — ответила я. — Мне понравилось. Мне нравится, когда ты теряешь самоконтроль. Ты никогда не причинишь мне боли нарочно, я это знаю.

— Все же, я сделал тебе больно. — Это не был вопрос.

— Несколько минут там будет немного чувствительно, да. Ты был очень... страстным.

Он смотрел на меня, лежа на другом краю подушки, его глаза были наполнены печалью и чувством вины.

— Мне так жаль, Шия. Мне не следовало... Не знаю, что на меня нашло, я просто... что-то в той позе, я ощутил тебя и просто... потерял контроль. Я не хотел причинить тебе боль, мне так жаль.

Я легла на него сверху и обхватила его лицо ладонями. Его нежность и смиренная боль от мысли, что он мог навредить мне, были слишком сильными, слишком глубокими. Это тронуло мое сердце и разрушило те стены, которые я так старалась возвести между душой и чувствами, зарождающимися по отношению к Трэ.