Я надела его боксеры обратно, застегнула джинсы и, как только села, снова пристегнулась. Мимо нас проехал автомобиль, и мужчина за рулем понимающе ухмыльнулся Трэ. Женщина лишь закатила глаза и покачала головой. Казалось, Трэ замер от того, что они сделали верные предположения о только что случившемся.

— Ты знаешь их? — спросила я.

— Нет.

— Тогда почему тебя волнует, что они думают? Парню завидно, могу сказать это с большой уверенностью. — Я засмеялась. — Я думаю, она никогда не делала ему минет в машине. Она, вероятно, даже не опускалась для него на колени.

Трэ наклонил голову:

— Нет? Почему нет?

Я снова рассмеялась, понимая, что это было чем-то из числа того, что у него еще просто не было никакой возможности познать.

— Ну, секс — это как все прочее, милый. Не все одинаковые. Некоторым женщинам нравится делать минет, некоторым — нет. Некоторые из них сделают это, если их попросят, а другие — порвут тебя на куски за такое предложение. Это просто личное дело каждого.

— Я не могу представить, как прошу тебя об этом, — сказал Трэ. — В смысле, мне очень нравится, но, кажется, в этом вопросе решать тебе.

— Это мило, Трэ, и я не ожидала ничего другого от такого парня, как ты. И поэтому я продолжу делать подобное для тебя.

— Что это значит? Парня, как я?

— Ну, ты внимательный, благородный и добрый. Ты думаешь обо мне, так же, как и о себе, если не больше.

— Ну, да, — сказал Трэ, будто это было очевидно.

— Не каждый обладает такими качествами. Это редкость, на самом деле. Большинство парней не заботит, чего хочет или что чувствует партнер. Для большинства секс — лишь средство получения оргазма.

Трэ пожал плечами:

— Думаю, меня воспитывали заботиться о других. Мой отец, возможно, был плохим в каком-то смысле, но он привил мне некоторые ценности, которые я считаю достойными.

Я сжала его руку.

— Я согласна. Думаю, когда-нибудь твой отец пожалеет, что оттолкнул тебя.

— Я не хочу больше думать о нем, — сказал Трэ.

Затем воцарилась тишина на несколько миль.

— Шия? Ты... ты занималась всем этим раньше, не так ли? Сексом, я имею в виду.

— Трэ... — я вздохнула. — Да, занималась. Тебе действительно нужно спрашивать?

Он пожал плечами.

— Ну, я знаю, что ты была замужем и что ты старше меня, и в любом случае... ты точно знала, что делаешь. Я просто... Мне неприятна мысль о том, что ты была с кем-то другим. Знаю, ты не принадлежишь мне или что-то в этом роде, просто...

— Трэ, послушай. Да, я делала все это раньше. Я знаю, что делаю, из личного опыта. Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать обо мне, но, по моему опыту, о некоторых вещах лучше не спрашивать. Пожалуйста, пойми, я ничего от тебя не утаиваю. Если ты задашь мне вопрос, я правдиво отвечу. Но, пожалуйста, подумай, прежде чем спрашивать, потому что, когда ты узнаешь, забыть уже не сможешь.

— Были другие, кроме твоего бывшего мужа?

— Несколько, сразу после того, как я ушла от него. Это была легкодоступная связь на одну ночь, которая ничего для меня не значила, и по ощущениям было не так уж и здорово. До тебя, это было довольно давно. Вообще-то, больше года назад.

Трэ кивнул:

— Почему ты ушла от него?

— Это длинная, затяжная история, Трэ, и не из приятных.

— У нас достаточно времени.

Итак, я ему все рассказала. Трэ слушал очень внимательно и не перебивал, пока я рассказывала о Дэне, о том, как он вырвал меня из сонной Саванны и превратил из бедной дочки пастора в жену богатого магната казино, познакомил меня с миром секса и денег. Позволил познать, что такое измена и разница между сексом и любовью. Научил жестоким и болезненным способом, что по ожиданиям Дэна я должна была игнорировать его измены, но отказывался терпеть мои.

Мы въехали в Джексон, когда я закончила свой рассказ.

— Спасибо, что рассказала мне, Шия, — сказал Трэ.

— Ну... и что ты думаешь обо мне теперь? — спросила я.

Прежде чем ответить, он задумался.

— Ну, я думаю, ты была еще девочкой, когда он взял тебя. Знаю, что ты уехала с ним, но не думаю, что ты была в состоянии сделать этот выбор правильно. Я думаю, ты сделала все, что могла, и я рад, что ты оставила его.

На какое-то время он замолчал и взглянул на меня, когда мы остановились на светофоре.

— Он придет за тобой?

Я повернулась к окну, чтобы посмотреть на мелькающие здания.

— Нет, я так не думаю. Я оставила его два года назад и не слышала от него ни слова. У него есть средства найти меня, если бы он захотел. Он такой человек, что может позволить себе оплатить что угодно для поиска человека, где бы тот не находился.

— А что, если придет?

Я вздохнула.

— Давай пока не будем волноваться напрасно, Трэ.

Я указала ему путь до гостиницы, и мы заселились, Трэ занес свою дорожную сумку и мой небольшой чемодан. Я взяла только самое необходимое. Я планировала, что компания по переезду позже все сделает вместо меня. Мы по отдельности приняли душ, и я попросила Трэ красиво одеться, поскольку хотела пригласить его на свидание. Все время, которое у нас было, мы провели в постели или в моем доме. Мне хотелось побывать с ним где-то, пройти с ним под руку, показать большой город.

Я повела его в «У Ника в Фондрене», и мы провели вечер, смакуя вина, пробуя вкусные блюда и разговаривая. Я поняла, что Трэ недоставало городской искушенности, он более чем проявил желание и заинтересованность познать новое и показал способность заводить различные беседы.

Я поймала себя на том, что разглядывала его, пока мы разговаривали, наблюдала, как двигался его покрытый щетиной подбородок, как светло-карие глаза искрились неугомонной энергией, как его массивные, но нежные пальцы все время стучали по столу или сминали салфетку, или же играли с вилкой, его иссиня-черные волосы постоянно падали на левый глаз, и он убирал их большим пальцем левой руки. Он был одет в синюю рубашку на пуговицах и с короткими рукавами, отчего были видны его обнаженные бицепсы, а рубашка натягивалась на широкой груди. Он застегнул ее почти до ворота, но, прежде чем мы покинули номер гостиницы, я расстегнула вторую пуговку, чуть обнажая взору его гладкую грудь.

Конечно, меня влекло к Дэну. Он был совершенным образцом отполированного шарма, расчетливого нахальства и холеных дорогих манер. Тогда я была всего лишь неотесанной деревенщиной, наряженной в обрезанные джинсы, которые папочка бы не одобрил, но он уже был в могиле, поэтому одевала их, чтобы позлить его за то, что покинул меня. Дэн разъезжал по Саванне и заметил, как я отдыхала в парке на лавочке и читала книгу, и он буквально начал очаровывать меня. Он уговорил меня пойти в его гостиничный номер, возбудил и хорошо обученными руками и губами уговорил позволить ему коснуться меня, а обольстительными речами сделал так, что мне стало интересно коснуться и его, пока не стало слишком поздно. Он уже вошел в меня, вонзался в меня в медленном темпе, что начало мне нравиться после первоначального приступа боли. После этого было легко поверить в его расчетливые обещания и потерять голову от его «Ягуара» и Ролекса, его тирад о многомиллионных квартирах. Я уехала из Саванны в его машине, даже не потрудившись написать записку маме или сестрам.

Трэ... ох, Трэ был совсем другим, полной противоположностью. Он не был таким лощенным и был совсем неопытен в городской жизни. Он рассматривал здания и людей, его очаровал такой крохотный и тихий Джексон. Я представила его в Нью-Йорке или Париже, или Пекине, или Йоханнесбурге, и улыбнулась от этой мысли. Он был таким искренним, хотя его прирожденная доброта была видна во всем, что он делал. Он предпочитал думать, прежде чем отвечать, и его ответы всегда были хорошо составлены и отчетливы. Его отец, несмотря на свою твердолобость и ультраправую моральность, был интеллигентным и образованным человеком, который передал эти качества и своему сыну. В Трэ была жесткость, хотя для него это и было дикостью. Он мог бы кататься на лошадях дома или бродить по туристическим тропам. Он также показал свою опасную сторону, когда ударил отца, который ни в коей степени не был хлюпиком. Когда мы гуляли вдоль Перл-ривер, мне снова подумалось, что Трэ жил впустую в таком городе, как Язу.

Направляясь в гостиницу, мы шли по узкой аллее в поздний тихий час по ночному городу. К нам подскочил юноша, размахивая длинным и ужасным ножом. Ему было около восемнадцати, белокожий; его грязный и поношенный вид, руки в шрамах и худощавость указывали на то, что он был наркоманом. Он выставил нож в мою сторону, угрожая, но не нападая.

— Гони бабки, — сказал он, обнажая желтые и гнилые зубы. — Гони все бабло или я ее убью.

Трэ незаметно закрыл меня спиной, и я охотно спряталась за ним.

— Почему бы тебе не опустить нож — и мы поговорим, — ответил ему Трэ, выставив руки перед собой ладонями вперед.

Его голос звучал спокойно, но я видела, насколько от страха были напряжены его плечи и что он стоял взвинченный, словно пружина.

— Заткнись! — Глаза наркомана сверкали от страха, отчаяния и животного голода. — Закрой свой чертов рот! Деньги или сдохнете!

— Послушай, мы поможем тебе, — продолжил Трэ, делая небольшой шаг вперед. — Просто опусти нож. Тебе окажут помощь. Ты болен. Не нужно нам угрожать.

Все произошло молниеносно, как в кошмарном сне. Юный оборванец кинулся с ножом, нанося удар лезвием вперед. Трэ удалось отбить лезвие в сторону, но на его предплечье появился длинный и глубокий порез. Здоровой рукой он ухватил парня за руку, в которой тот держал нож, и со всей силы вывернул ее, чтобы повредить локтевой сустав. Наркоман визгливо заорал, впадая в панику.