– Поэтому я хочу, чтобы ты поехал туда, – решительно заявил он.

Питеру меньше всего хотелось ехать туда, но он понимал беспокойство Эдисона. И знал, что если он будет там, то сможет присмотреть за Сэмом.

– Когда ехать? – спросил он.

– Не позднее чем сегодня вечером. Но почему бы тебе не поехать прямо сейчас? Ты смог бы приглядывать за ними. И за мальчиком. Когда ты собираешься позвонить его матери? – спросил Эдисон, просто перепроверяя все еще раз.

Они разработали схему во всех подробностях еще до его отъезда. Правда, он, конечно, не предполагал, что они убьют четверых полицейских. Это в план не входило.

– Через день или два, – сказал Питер. Именно так они договорились действовать.

– Позвони мне оттуда. Желаю удачи, – сказал он и повесил трубку, а Питер еще некоторое время сидел в своей комнате, уставясь в стену.

События разворачивались не в соответствии с планом. Ему не хотелось даже приближаться к Тахо, пока они находились там. А хотелось ему получить свои десять миллионов долларов и скрыться. Возможно, он даже этого не хотел. Он делал это исключительно ради своих дочерей. Но ехать на озеро Тахо и находиться там с Уотерсом и его дружками означало подвергать себя еще большему риску быть схваченным. Однако он понимал с самого начала, что отступать ему некуда.

Он старался не думать о Фернанде и о том, через какой ад ей приходится пройти. Собрав свои туалетные и бритвенные принадлежности, захватив пару чистых сорочек и нижнее белье, он десять минут спустя вышел из мотеля. Что бы ни испытывала она сейчас и как бы ни была испугана, он был уверен, что за сто миллионов долларов сына ей вернут. Так что, как бы ни было ей плохо сейчас, все в конце концов окончится благополучно. Мысль эта придала Питеру уверенность. Он подозвал такси и попросил высадить его у Рыбацкого причала, где взял другое такси, на котором доехал до рынка подержанных машин в Окленде. Свою машину, которой пользовался в течение последнего месяца, он бросил в каком-то глухом переулке в Марине, предварительно сняв с нее номерные знаки, которые выбросил в мусорный бак, а потом, пройдя примерно полдюжины кварталов до мотеля, снял там комнату, заплатив наличными.

В Окленде он приобрел старенькую «хонду», заплатил за нее наличными и через час после телефонного разговора с Эдисоном уже был в пути, направляясь в Тахо. Ему показалось, что безопаснее сменить машину на тот случай, если кто-нибудь из соседей видел и запомнил ее. Теперь, когда Уотерс с приятелями убили четверых полицейских, риск для всех них существенно увеличился. Для Питера в связи с поездкой в Тахо риск возрастал еще больше. Но он понимал, что у него нет выбора. Эдисон был прав. Он тоже не был уверен, что они уберегут Сэма, и ему совсем не хотелось, чтобы произошло что-нибудь еще более страшное, чем то, что уже случилось.

Задолго до того как он добрался до Вальехо, фотографии Питера и Карлтона Уотерса появились на полицейских компьютерах по всему штату, а вместе с ними и номерные знаки и описание предыдущей машины Питера в сопровождении строго конфиденциального предупреждения не публиковать никакой информации ввиду того, что имеет место похищение. Питер в дороге не останавливался и ехал, не превышая дозволенной скорости, чтобы избежать каких-либо нарушений. К тому времени ФБР уже взяло под наблюдение Эдисона во Франции. Теперь надо было лишь дождаться звонка Фернанде от похитителей, чтобы полиция и ФБР могли отыскать Сэма.

Глава 15

К концу дня полицейские фотографы сделали все необходимые фотографии. Семьи погибших были извещены, а тела, вернее, то, что от них осталось, уже находились в ритуальных салонах. Женам и другим ближайшим родственникам рассказали об обстоятельствах гибели и о том, что на карту была поставлена жизнь ребенка. Их предупредили, что ни о чем нельзя говорить, пока не будет освобожден ребенок. Они все поняли и согласились молчать. Это были хорошие люди, и, будучи женами и ближайшими родственниками копов и сотрудников ФБР, они понимали трудность ситуации. Они как могли справлялись со своим горем с помощью высококвалифицированных психологов обоих ведомств.

Тем временем другие эксперты «разрабатывали» Питера Моргана и Карлтона Уотерса. Их комнаты были тщательно обысканы, приятели опрошены, а управляющий общежитием в Модесто сообщил, что Малькольм Старк и Джим Фри – оба условно освобожденные – ушли вместе с Уотерсом, что расширило диапазон расследований, вызвало необходимость распространить через Интернет среди правоохранительных учреждений по всему штату новые фотографии «фас-профиль». Эксперты ФБР из Квонтико тоже внесли свою лепту. Они поговорили с уполномоченным по условному освобождению и работодателями Уотерса, Старка и Фри, а также с уполномоченным Питера, который сказал, что почти его не знает, а работодатель Питера, как выяснилось, вообще никогда его не видел. Три часа спустя эксперты ФБР установили, что компания, которая предположительно наняла на работу Питера, в действительности была одной из дочерних компаний, которой владеет Филипп Эдисон. Рик Холмквист правильно подозревал, что работа Питера является всего-навсего прикрытием. И Тед тоже так считал.

Тед также вызвал службу профессиональных уборщиков, услугами которой они пользовались – или рекомендовали пользоваться – для ликвидации последствий убийства. В тот вечер они перевернули всю кухню Фернанды. Им пришлось даже снять мраморную облицовку и ободрать стены, потому что оружие, которое здесь применялось, обладало огромной разрушительной силой. Тед знал, что к утру кухня уже не будет выглядеть элегантно, но там будет чисто и по крайней мере не останется видимых последствий побоища, которое устроили здесь похитители Сэма.

Для охраны Фернанды были выделены четверо офицеров, на сей раз все они были сотрудниками полиции. Она лежала в постели наверху. Тед пробыл здесь весь день и вечер, ни разу не отлучаясь. Он расположился в гостиной и звонил, кому следовало, по своему сотовому телефону. Рядом с ним находился опытный специалист по ведению переговоров с похитителями, звонка от которых они ждали. Никто не сомневался в том, что звонок этот последует. Но когда это произойдет, никто не знал.

Около девяти часов вечера Фернанда спустилась вниз по лестнице. На ней лица не было. Она ничего не ела и не пила целый день. Тед несколько раз пытался заговорить с ней, но потом оставил в покое. Ей было необходимо побыть одной. Если он ей потребуется, то он всегда под рукой. Ему не хотелось показаться назойливым. За несколько минут до этого он позвонил Шерли, сказал о том, что произошло, и предупредил, что проведет ночь со своими людьми. Он хотел лично держать под контролем ситуацию. Она сказала, что все понимает.

В прежние времена, когда он вел наружное наблюдение или, как в юности, работал под прикрытием, ему иногда приходилось отсутствовать по нескольку недель. Она привыкла к этому. Безумный ритм жизни и распорядок работы давно уже разъединяли их, и это не могло не сказаться на их отношениях. Иногда ей казалось, что они уже долгие годы не состоят в браке. Она делала что хотела, у нее были свои друзья, своя жизнь. У него тоже. Такое часто бывало у копов и их жен. Рано или поздно работа одерживала верх. Им повезло больше, чем большинству семейных пар. Они по крайней мере все еще состояли в браке. У большинства их друзей браки уже распались. Как, например, у Рика.

Фернанда вошла в гостиную, словно привидение. Она постояла, глядя на Теда, потом села.

– Они позвонили? – спросила она. Тед покачал головой.

Если бы они позвонили, он бы ей сказал. Она это знала, но не могла не спросить. Это все, о чем она могла думать целый день и о чем думала сейчас.

– Еще слишком рано. Они хотят дать вам время поразмыслить и запаниковать, – сказал Тед.

То же самое говорил ей специалист по переговорам. Он находился наверху, в комнате Эшли, где имелся специальный телефон, подключенный к главной линии.

– Что эти люди делают на кухне? – спросила она без особого интереса.

Ей не хотелось больше никогда видеть эту комнату, потому что никогда не изгладится из памяти картина, которую она там застала. Тед тоже это знал. Он даже радовался тому, что она продает дом. После всего случившегося ей было необходимо отсюда уехать.

– Они делают уборку, – сказал он в ответ.

Она слышала звук машины, снимающей мраморную облицовку. Звук был такой громкий, словно сносили здание. «Вот было бы хорошо», – подумала она.

– Покупатели, возможно, пожелают встроить новую кухню, – сказал Тед, пытаясь отвлечь ее, и она, сама того не желая, улыбнулась.

– Они засунули его в мешок, – сказала она, пристально глядя на Теда. Эта сцена продолжала прокручиваться в ее мозгу даже чаще, чем сцена на кухне, которую тоже невозможно забыть. – И заклеили ему рот клейкой лентой.

– Я знаю. Но с ним все будет в порядке, – сказал Тед, всем сердцем надеясь на это. – Денька через два они позвонят. И возможно, даже позволят вам поговорить с ним, – предположил Тед.

Специалисты по переговорам объяснили, что она должна попросить об этом, чтобы убедиться, что он жив. Нет смысла платить выкуп за мертвого ребенка. Тед ей этого, конечно, не сказал. Он лишь сидел и смотрел на нее. Она чувствовала себя так, словно все умерло внутри, да и выглядела как неживая. Лицо у нее было болезненного серо-зеленого цвета. Еще днем некоторые соседи интересовались, что произошло. Кто-то сказал, что слышал, как она вскрикнула. Но когда полицейские обходили ближайшие дома, оказалось, что никто ничего не видел. А полиция никому никаких подробностей не сообщила.

– Я подумала о семьях этих несчастных людей. Они, должно быть, ненавидят меня, – сказала она, виновато глядя на Теда.

Ведь они находились здесь, чтобы защитить ее и ее детей. Косвенным образом в случившемся были виноваты не только похитители, но и она.

– Это наша работа. Такое случается. Мы рискуем. В большинстве случаев все обходится нормально. А когда что-нибудь происходит, мы все понимаем, что наша служба связана с риском, и наши семьи тоже это понимают.