- Ты? – Финнула коснулась плеча сестры, стараясь не смять мягкую ткань любимого зеленого блио Мелланы. – И что же ты, самое невинное создание в мире, называешь позором? Тебе нечего надеть на свадьбу? Ты переживаешь из-за этого, а, глупышка?

Меллана вытерла слезы рукавом кремовой накидки.

- Я мечтаю, чтобы это было так, Финн, - прошептала она. – Ох, Финн, если бы в этом было все дело! Я так боюсь, что ты станешь презирать меня, если узнаешь…

- Я? Презирать тебя, Мел? – теперь настал черед Финнулы покачать головой. – Ни за что! Ох, Меллана, ты ведь знаешь, что я ни за что…

- Все… задержалось, - выдохнула Меллана, снова ударяясь в слезы.

- Задержалось? – переспросила Финнула, сдвигая брови в недоумении. – Почему, ничего не задержалось. Праздник только начался… - но, приглядевшись к Меллане, Финнула замолчала. Все задержалось. Задержка. Она уставилась на девушку, и осознание пришло с огромной тяжестью. Эта тяжесть будто придавила Финнулу к земле и надломила ее голос. – Задержка, Мел? – переспросила она, заставив старшую сестру вздрогнуть. – Ты это имеешь в виду?

Меллана жалко кивнула. Но Финнуле необходимы были объяснения. Она не могла поверить в то, что только что услышала от своей прекрасной, добродетельной сестры.

- Меллана, ты хочешь сказать, что… Что ждешь ребенка?

- Д-да, - прорыдала Меллана.

Финнула невидящим взглядом смотрела на ее золотые волосы, удерживаясь от желания встряхнуть сестру за плечи. Она обожала Меллану и расправилась бы с каждым, кто посмел бы причинить ей боль, но, если говорить откровенно, Меллана была самой доверчивой из сестер, а потому Финнуле оставалось лишь догадываться, что за подлец воспользовался этим.

- Как его зовут? – она беспомощно опустила руки на колени.

Меллана лишь заплакала еще сильнее.

- Его имя, Мел, - отчеканила Финнула. – Этот выродок умрет к заходу солнца.

- О, я знала, что не должна была тебе говорить, - простонала Меллана. – Финн, пожалуйста, пожалуйста, не убивай его. Ты просто не понимаешь. Я люблю его!

Финнулу точно по голове ударили.

- Ты его любишь? Это правда, Мел? – горькие рыдания девушки дали ей понять, что ответ на ее вопрос положительный. Финнула помолчала. – Ну, что же, полагаю, это все меняет. Не могу же я убить его, раз ты влюблена. Но тогда к чему слезы? Раз ты любишь его, выходи за него замуж.

- Ты не понимаешь, - снова проскулила Меллана, - ох, Финн, мы не можем пожениться.

- А, так он уже женат? – догадалась Финнула. – Хорошо. Мы с Робертом повесим его раньше, чем ты скажешь «Ноттингем». Вставай, Мел. Он будет неплохо смотреться на сосне.

- Он не женат, - шмыгнула носом девушка.

Финнула потерла лоб. Не было у нее того терпения, что требовалось для слез любимой сестры. Выследить и подстрелить дикого борова было в десять раз легче, нежели понять, о чем говорит Меллана.

- Но тогда в чем проблема, Мел? Если он не женат, а ты его любишь, почему вы не можете быть вместе?

- Это мое… Мое приданое, Финн.

- Приданое? – Финнула стукнула ладонями об колени, затем спрятала лицо в ладонях. – Мел, скажи мне, это неправда!

- Мне пришлось, Финн! Пять свадеб за пять лет. А мне было совершенно нечего надеть. Я надевала голубое к Бринн, лавандовое к Патриции, бархатное, что заказала из Лондона, к Камилле, розовое к Кристине и золотое к тебе, - в глазах Мелланы читалась мольба о прощении, ведь она знала, как Финнула терпеть не могла упоминания о своем прошлом замужестве. – Я… Мне так стыдно, Финн. Теперь я точно кажусь тебе дурочкой. Ты ведь переживаешь из-за лука и стрел, а не из-за лент и безделушек. Но надо мной бы все смеялись, если бы я пришла на свадьбу сестры в том платье, которое надевала в прошлый раз…

Даже крепко задумавшись, Финнула не смогла бы вспомнить, что надевала Меллана на все эти свадьбы. Стивенсгейт едва ли можно было назвать мировой столицей моды. Но вслух она говорить этого, разумеется, не стала.

- Значит, - Финнула по-прежнему не отвела рук от головы, - ты потратила все приданое на блио, Меллана?

- Не только на платья, - возразила Меллана, - еще накидки.

Если бы Меллана говорила с кем-то еще из своих сестер, то наверняка услышала бы, что поступила эгоистично и неразумно. А Финнула, хоть и считала, что Меллана поступила безрассудно – как и ее подруга Изабелла Ларош, это глупейшее создание, чей отец так бездарно управлял деревней в отсутствие кузена – все равно сочувствовала ей. В конце концов, ужасно быть беременной и незамужней.

Когда Финнула наконец подняла голову, ее лицо ничего не выражало.

- Ты хоть понимаешь, что сделает Роберт, - заговорила она, - когда узнает, что ты наделала?

- Понимаю, Финн! Я понимаю! Почему, ты думаешь, я рыдаю? А у Джека нет ни гроша за душой…

- У Джека?

- Джек Меллори, - Меллана покраснела, опустив глаза. – Он трубадур. Ну, помнишь, играл на свадьбе Кристины…

- Боже милостивый, - Финнула в ужасе закрыла глаза. – Трубадур? Ты забеременела от трубадура?

- Да, и мы не можем пожениться, ты понимаешь, почему. У меня нет приданого, а у Джека есть лишь ребек (*старинная трёхструнная скрипка) да несколько жонглерских шариков. О, и ослица, Кейт. Ты ведь понимаешь, что Роберт ни за что не позволит мне выйти за мужчину, у которого нет даже смены одежды, не говоря уж о доме…

Финнула вздохнула, мечтая о том, чтобы не она, а кто-нибудь другой обнаружил Меллану плачущей у огня. Бринн посочувствовала бы, Патриция отчитала, Камилла посмеялась, Кристина повздыхала, но каждая из них справилась бы с ситуацией лучше Финнулы. А она, Финнула, никогда не имела дело с такими эмоциями, понятия не имела, что значит быть влюбленной в мужчину так, как Меллана влюблена в Джека Меллори. Впрочем, в этом Финнула видела свое преимущество. Судя по тому, что ей довелось наблюдать, любовь часто приносила страдания.

- Ладно, вместо того, чтобы лить слезы снова и снова, почему ты не собрала все заработанное на продаже эля? – она замолчала, потому что Меллана лишь помотала головой. – Что такое?

Длинные ресницы сестры дрогнули.

- Р-разве ты не поняла? Я потратила деньги.

- Ты потратила все? – голос Финнулы снова дрогнул. – Но там было больше пятидесяти…

- Мне нужны были новые гребни, - прошептала Меллана, вновь разражаясь слезами. – И ленты для волос. И жестянщик, что приходил недавно, продавал прелестные пояса, на них была вышивка настоящим золотом…

Финнула с трудом удержалась от брани.

- Ты потратила все деньги, что заработала этой зимой, продавая эль? Ох, Меллана, как же ты могла? Мы ведь должны были купить солод и хмель для летней партии!

- Я знаю, - Меллана шмыгнула носом. – Знаю! Но девушка не может все время думать об эле!

Челюсть Финнулы так и отвисла. Ее сестра не могла похвастаться острым умом, но большей глупости никто еще в Шропшире не делал. У Мелланы дело шло в гору, она готовила лучший в деревне эль, за который дрались торговцы, увозившие его в другие графства, а чистая прибыль поступала в карман семьи Крейс. Но без солода и хмеля дни успеха Мелланы были бы сочтены.

- Девушка, - повторила Финнула. – Девушка! Но ты больше не девушка, не так ли, Меллана? У тебя родится ребенок! Как ты собираешься его растить? Нельзя же всю жизнь прожить здесь! Розамунда, милейшая из девушек, и то не будет благосклонна к безмужней золовке, живущей в родительском доме с ребенком-безотцовщиной!

Финнула немедленно пожалела о своих резких словах, едва они слетели с ее губ, а Меллана ударилась в плач с новой силой. Сквозь рыдания были едва различимы слова:

- О! Кому, как не тебе судить, Финнула Крейс! Разумеется, тебе, бывшей замужем всего лишь одну ночь, а затем вернувшейся на мельницу.

- Я вернулась вдовой, - заметила Финнула, не собираясь поддаваться слезам сестры. – Помнишь, Меллана? Я вдова. Мой муж умер в ночь после свадьбы.

- Ох, - покачала головой Меллана, - как будто это было совпадением, если учесть, как сильно ты его ненавидела.

Финнула покраснела от ярости, но, не успела она открыть рот, как Меллана взяла ее ладонь и взмолилась, глядя в глаза:

- Прости меня, Финн! Я не должна была это говорить, мне очень, очень стыдно. Это была не твоя вина, я знаю, конечно же, ты не виновата ни в чем. Пожалуйста, не уходи, прошу тебя. Мне очень нужна твоя помощь. Ты такая умная, а я невероятно глупа. Пожалуйста, останься еще на минутку, выслушай меня. Изабелла сказала мне, как можно вернуть часть денег, я уверена, это сработает… Но я не могу, мне очень страшно.

Финнула слушала сестру вполуха. В другой комнате муж Камиллы открыл дверь, и теперь веселая музыка доносилась и в кухню. Спустя миг-другой Роберт позвал девушек. Проклятье! Он в любую минуту может зайти на кухню, а Меллана – худшая обманщица на свете, правда откроется в ту же секунду, и празднику конец. Будет убийство… Финнула могла лишь надеяться, что Джек Меллори и его чертова ослица сейчас не в Стивенсгейте.

Меллана вдруг выпрямилась, широко распахнув голубые глаза.

- Но ты можешь, Финн! Ты не из робких. Ты ничего не боишься. И это почти то же самое, что поймать лисицу или оленя. Я уверена, это не сложно.

- Что не сложно? – Финнула в недоумении посмотрела на сестру, чье лицо так неожиданно изменилось. Даже следы слез исчезли, в глазах снова загорелся огонь жизни, а розовые губы почти улыбались.

- О, прошу, Финн, скажи, что поможешь мне! – Меллана схватила сестру за руку. – Скажи, что спасешь меня!

Финнула, опасаясь, что в кухню вот-вот зайдет брат, нетерпеливо произнесла:

- Разумеется, я помогу тебе, если сумею, Меллана. Но я не понимаю, как ты хочешь выпутаться из этого, я просто не вижу решений.