— Моя репутация в Англии не будет иметь никакого значения после того, как я вернусь в Америку.

— Но она имеет значение для меня сейчас. — Глаза Спенсера потемнели. — Я отказываюсь усугублять злодеяния моего брата, позволяя светскому обществу клеветать на вас, пока вы в Лондоне.

Его решительное стремление защитить ее настолько глубоко согрело Эбби, что единственное, что ей удалось под влиянием этого чувства, так это робкая улыбка.

— Теперь пойдемте со мной. — Положив ее руку на изгиб своего локтя, он направился к своим будущим родственницам, которые также о чем–то шептались. — Я прослежу, чтобы всем стало совершенно ясно, что вы моя жена, даже если для этого мне придется представлять вас каждому здесь присутствующему.

Эвелина подняла глаза на виконта. — Пожалуйста, не поступай так глупо, Спенсер.

Он нахмурился, глядя на молодую женщину. — То, как я поступаю, совершенно не твоя забота, Эвелина.

— Нет не моя, но твоей жены. — Она приветливо улыбнулась Эбби. — Скоро мы будем сестрами, и мне не хотелось бы видеть, как порочат мою сестру. Учитывая, что видели те сплетники, не могу поверить, что ты хочешь подвергнуть свою жену мерзким комментариям, которые они, несомненно, сделают.

В горле Эбби застрял комок. Женщина, у которой были всяческие причины не доверить ей, защищала ее. Эбби очень не хотелось отплатить за ее доверие обманом, но какой еще выбор оставил ей Спенсер?

Спенсер напрягся под ее рукой. — Они не станут злословить о ней прямо ей в лицо, не тогда, когда рядом с ней я. Они достаточно осмотрительны для этого.

— Возможно. Но они могут проигнорировать ее прежде, чем ты сможешь ее представить. В этом случае, если ты настоишь на своем решении, то проиграешь, потому что, после пренебрежительного отношения к ней перед своими друзьями, они не станут охотно менять свое мнение и поддерживать ее.

— Ты права, — лаконично согласился Спенсер.

— Я не понимаю, что такое 'намеренное игнорирование’, — вставила Эбби, — но бесчисленное количество раз мне уже приходилось переживать и худшее. — По всей видимости, даже высокое общественное положение Спенсера не могло спасти ее от оскорблений. Она заставила свой голос прозвучать безразлично. — Ей богу, вы не должны волноваться. У меня достаточно толстая кожа.

Сердитый взгляд Спенсера упал на ее лицо. — Неужели? Я, кажется, припоминаю один совершенно противоположный по смыслу разговор в моем саду. Когда девушка опустила глаза, он добавил тихим голосом, — Я обещал позаботиться о вас и сдержу свое обещание.

Оставив ее, виконт пересек ложу и оперся руками на балконные перила. Пока он рассматривал шумный театр, его рот сжался в тонкую линию. Люстры стали подниматься вверх – теперь с минуты на минуту должен был начаться пятый акт.

Спенсер сделал глубокий вздох. — Эвелина, как ты посоветуешь нам поступить в данной ситуации? —

Эвелина встрепенулась. — Ты спрашиваешь у меня? —

Спенсер отвернулся от перил со сдержанной улыбкой. — Почему нет? Сегодня вечером ты показала, что имеешь хорошую голову на плечах и весьма проницательно разбираешься в Лондонском обществе.

Удивление Эвелины сменилось довольной улыбкой. Виконт никогда ранее не спрашивал совета у молодой женщины. Учитывая то, как он отзывался о своей настоящей и будущей семье — это было не удивительно.

— Я думаю, что ты должен представить ее всем официально. — Начался пятый акт, так что Эвелине пришлось понизить голос. — Мама все равно завтра дает бал в честь моей помолвки. Почему бы вместо этого не превратить его в празднование вашего брака?

— Но Эвелина, — возразила леди Тиндэйл, сердито глядя на Эбби, — предполагалось, что этот бал будет для вас с Нэтаниэлем.

— Я знаю, но если Нэтаниэль оправляется в… Эссексе, мы в любом случае не можем праздновать нашу помолвку. Так что, мы вполне могли бы использовать бал, чтобы помочь Спенсеру.

Запинка Эвелины перед словом «Эссекс» заставила Эбби призадуматься, но она не стала заострять на этом внимание. Девушка была просто в панике относительно предстоящего появления на завтрашнем балу. – Нет -, прошептала она, — я не могу. Мои платья еще не будут готовы и…

— По крайней мере одно из них будет, — вставил Спенсер. – Я уже заплатил портнихе несусветную сумму, чтобы оно было готово к завтрашнему дню.

— Но я не готова. С тех пор, как я в последний раз была на балу, прошло уже несколько лет.

— Вы справитесь. Эвелина права – вас нужно официально представить обществу и, чем скорее, тем лучше. Вряд ли они смогут утверждать, что вы моя любовница, если леди Тиндэйл даст бал в честь нашего брака.

Ради Бога, все это уже стало выходить из–под контроля.

— Право же, Спенсер… — начала Эбби.

— Спасибо, Эвелина, — сказал он, игнорируя Эбби. — Как я уже говорил, у тебя хорошая голова на плечах. Я и сам не смог бы придумать лучше.

— Что касается сегодняшнего вечера, — сказала Эвелина, — наверное, вам не стоит оставаться до конца представления. После того, как вы уйдете, мы с мамой распространим новости о вашей свадьбе и завтрашнем бале, так сказать, должным образом подготовим людей. Мы скажем, что вы так влюблены, что не смогли удержать себя в рамках приличия и предпочли пойти домой, чтобы никого не смущать. — Улыбка осветила ее лицо. — Во всяком случае, это ведь правда, не так ли?

— Конечно, — совершенно непринужденно соврал Спенсер, проклиная себя за это. Затем он предложил Эбби руку. — Пойдемте, моя дорогая. Я сожалею, что вам придется пропустить оставшуюся часть представления, но мы наверстаем упущенное в другой раз.

Она заколебалась, но спорить с ним по поводу бала перед Эвелиной и леди Тиндэйл было совершенно нецелесообразно, так как ей пришлось бы следить за каждым своим словом.

Поэтому девушка взяла его под руку, пробормотала слова прощания и позволила отвести себя к ожидающей карете. Она держала язык за зубами лишь до тех пор, пока они не расположились внутри и не отправились домой. — Спенсер, мне кажется, что вы не можете представлять меня на этом балу. Мне все еще слишком многое нужно выучить о лондонском обществе.

— Оно не так уж сильно отличается от американского. — Отодвинув шторку, Спенсер уставился в окно. — Вы говорили, что в свое время ваш отец побеспокоился о том, чтобы обучить вас светским манерам и тому подобному – этого вам будет достаточно. А если вы в чем–то будете не уверены, просто берите пример с Эвелины. Она всегда ведет себя правильно.

Его похвала в адрес Эвелины заставила Эбби призадуматься. — Она очень элегантна, не правда ли?

— Да.

— А также привлекательна, — сказала она с остротой в голосе.

— Довольно привлекательна. — Его взгляд вернулся к ней. — Но вы тоже.

Только все же не достаточно. — И, тем не менее, вы полагаете, что я должна подражать ей.

Спенсер выглядел раздраженным. — Только если у вас возникнет какое–либо затруднение относительно надлежащего поведения. Во всех остальных случаях, следуйте своей собственной интуиции.

— Вы не понимаете. У меня нет тут никакой интуиции. Независимо от того, что вы говорите, Америка и Англия это не одно и то же. К тому же, с тех самых пор, как папа заболел, я ни разу не была на балу. Наверняка танцы изменились, не говоря уж…

— Эбби? — прервал он.

— Что? —

— Вы действительно понимаете, почему я поцеловал вас сегодня вечером, ведь, правда?

Все мысли о балах и танцах сразу же покинули мысли Эбби. О господи, она не хотела говорить об их поцелуе. Он разрушил бы все. Она предпочитала продолжать верить, что несколько мимолетных мгновений Спенсер считал ее достаточно желанной, чтобы забыть, что она не была той женой, которую он хотел. — Вы поцеловали меня, чтобы прекратить слухи обо мне и Нэте. — Пожалуйста, пусть на этом наш разговор и закончится, молила она.

Но не с ее счастьем. — Следовательно, вы понимаете, что поцелуй был абсолютно притворным.

Сквозь нее прокатилась волна гнева. Как он смеет пытаться отнять у нее единственный радостный момент с тех пор, как она сюда приехала?

— Он не был абсолютно притворным. Я достаточно знаю мужчин, чтобы понять, когда они… что–то чувствуют к женщине.

Эбби показалось, что она увидела печаль в серо–стальных глазах, но, должно быть, во всем был виноват свет, падающий от уличных ламп, поскольку, когда она посмотрела снова, он казался просто раздраженным.

— Хорошо, — кратко сказал виконт, — Я признаю, что хотел вас. Но вы, конечно же, знаете, что мужчина может чувствовать физическое влечение ко многим женщинам. Я отреагировал бы точно также, будь на вашем месте любая другая красивая женщина, которая прижималась бы ко мне.

Будь он проклят за это. Почему он просто не может оставить все, как есть? Непролитые слезы обжигали горло девушки, но она никогда бы не дала им волю. Она никогда бы не позволила ему узнать, насколько он обидел ее.

— Да, я совершенно точно знаю, что вы имеете в виду. — Эбби придала своему голосу твердость. — Это также относится и к женщинам. Полагаю, что я отреагировала бы точно так же на любого красивого мужчину, умеющего целоваться.

Она испытала некоторое удовольствие от гнева, появившегося на его лице. Но ее удовольствие было не полным, так как его гнев был всего лишь результатом ничего иного, как его глупой мужской гордости.

— Понятно, — отрезал Спенсер. — В таком случае, мы понимаем друг друга.

— Да, какое облегчение. — Эбби слегка наклонила голову с дерзкой улыбкой. — Возможно я и наивная, милорд, но у меня есть кое–какой опыт в общении с противоположным полом. Меня уже целовали раз или два. Сплошная ложь. — Я очень хорошо знаю, что мужчины часто целуют женщин, ничего под этим не подразумевая.

— Хорошо, что вы это понимаете.

Он казался по–настоящему раздраженным. Нет, должно быть, она просто вообразила себе это. С какой стати Спенсеру быть раздраженным? Как обычно, он добился всего, что хотел.