Я встряхнула головой, и сладкое видение рассеялось, как прерванный истошным воплем будильника сон. Я как наяву увидела усмехающегося Веснина, он бы обязательно спросил: «А зачем тебе арабский скакун, Саша? Ты же испугаешься подойти к нему ближе, чем на десять метров». И он будет прав, прав!

Я неудачница. Никогда не будет у меня ни миллионера, ни арабского скакуна. И никогда мне не стать такой, как Жанна, – независимой, роковой, успешной, манящей, страстной, уверенной…

Так, в самую первую очередь я должна решить пресловутый квартирный вопрос. Мой приятель телеоператор Мишаня был так добр, что пустил меня к себе, но в выходные он должен был вернуться из командировки. Конечно, он бы меня не выгнал, но не очень-то мне хотелось жить под одной крышей с мужчиной, к которому я не испытывала ровно никаких сантиментов. К тому же если у этого мужчины репутация неисправимого бабника.

В двух словах расскажу о том, как я познакомилась с Мишаней. Случилось это три года назад на каком-то показе мод, куда я отправилась по заданию редакции. Со мной поехала подружка, начинающая манекенщица Юля – у нее были свои корыстные мотивы, Юлька надеялась понравиться модельеру и быть приглашенной участвовать в следующем показе. Надо сказать, у нее были все шансы – Юля была красива инопланетной, космической красотой. Бледное треугольное личико, огромные синие глазища и светленькие кудряшки – в общем, ангел, а не ребенок!

Юля хотела найти работу, а в итоге нашла мужчину. Никогда не забуду, как она подбежала ко мне с вытаращенными глазами и звенящим шепотом объявила:

– Сашка, я влюбилась! Это любовь с первого взгляда, я хочу выйти за него замуж и родить ему сына.

– Что за пафос? – изумилась я. – Кто он? Где ты его откопала?

– Вон там, – она указала на невысокого мужчину, стоящего возле одной из телекамер.

Если честно, Юлькин избранник не произвел на меня ровно никакого впечатления – какой-то хлипкий. К тому же у него были длинные волосы, небрежно перехваченные пластмассовой заколкой на затылке. А я решительно не люблю длинноволосых мужчин. Улыбка у него, правда, была приятная – но с каких это пор обаятельная улыбка превращает обыкновенного мужика в предмет вожделения ангелоликой фотомодели?!

Но у Юльки было на этот счет другое мнение, ее намерения казались серьезными. Мне оставалось только удивляться – что это вдруг на нее нашло?!

Я-то в любовь с первого взгляда не верила – во всяком случае, до того как встретила в самолете Андрея Веснина.

И вот телеоператор и Юля обменялись телефонами. Так уж получилось, что я была в курсе мельчайших подробностей их первого свидания – Юлька почему-то сделала меня своим конфидентом, несмотря на то что близко мы не дружили.

Я знала, что Мишаня пригласил ее в кафе и сам заказал для нее мороженое, я знала, что потом они отправились в «Петрович» пропустить по рюмашечке, а потом пьяноватая Юля была доставлена в ту самую квартирку на окраине Москвы, в которой в данный момент перекантовываюсь я. Обо всем этом мне было рассказано следующим утром после свидания – Юлька возбужденно нашептывала в телефонную трубку самые интимные подробности. С ее слов выходило, что длинноволосый Мишаня – настоящий половой гигант, секс-бог, разрушитель сердец. Короче, Юля действительно влюбилась – причем, по ее мнению, страсть была взаимной.

Безоблачное счастье светловолосой манекенщицы длилось ровно пять дней. Пять коротких дней и мимолетных, наполненных вибрирующими вздохами ночей. После этого Мишаня объявил Юленьке о своей полигамности.

– Понимаешь, дружок, я не создан для того, чтобы быть с одной женщиной, – уставившись в пол, бубнил «секс-бог», – хотя ты – самое лучшее, что случалось в моей жизни.

Вот такой дежурной отговоркой похотливых донжуанов он задумал от нее отделаться. Но плохо он мою Юленьку знал. Ангелоподобное создание пришло в бешенство. В порыве страсти брошенная «невеста» переколотила всю посуду в квартире несостоявшегося любимого-единственного. После чего была бесцеремонно выставлена вон с просьбой больше никогда его, Мишаню, не беспокоить.

И тогда Юлька кинулась ко мне.

– Помоги, – рыдала она, – ты же умная, тебя он послушает!

– Но при чем здесь я?! – недоумевала я.

– Ты же журналистка. Ты умеешь находить правильные слова! – в отчаянии воскликнула Юля. – Вот и подбери такие слова, чтобы он ко мне вернулся!

Она просила о невозможном. Сердцееды со стажем никогда не возвращаются к истеричным влюбленным девицам – это аксиома. Но Юля была так молода, влюблена и несчастна, что я просто не могла ей отказать. Мне был торжественно передан номер телефона «бесчувственного подлеца».

И вот, запершись на кухне и глотнув для храбрости кофе с коньяком, я позвонила вероломному телеоператору. Я-то думала, что «половой гигант» пошлет меня по известному адресу, как только узнает причину звонка. Но вышло все не так.

Проговорили мы четыре с половиной часа. Я даже не могу подобрать правильные слова, чтобы определить, что же это было. Родственные души нашли друг друга? Вряд ли, мы с Мишаней настолько разные, что никому не пришло бы в голову, глядя на нас, рассуждать о духовном родстве. Но факт остается фактом – к концу разговора мне начало казаться, что я знаю его с детства. Мы переговорили обо всем – и о любви, и о тайных страхах, и о пугающем распространении моды на гомосексуализм, и о Юленьке, само собой. Я ничем не могла обрадовать подружку – легкомысленный Мишаня и думать о ней забыл. В итоге мне удалось убедить плачущую Юлю, что они – не пара. Впрочем, расстраивалась она недолго – девушке с такой внешностью затяжное одиночество не грозит. Сейчас Юля замужем за банкиром – но это уже совсем другая история.

А мы с Мишаней встретились вскоре после того телефонного разговора. Вроде бы между нами намечалось нечто большее, чем теплый дружеский треп. Он был чертовски обаятелен, умен, интеллигентен и начитан. Вдобавок Мишаня обладал таким чувством юмора, что после двухчасового с ним общения у меня от смеха болели мышцы брюшного пресса. Но романа у нас не получилось. Во-первых, я бы вряд ли смогла переступить эту грань из-за Юленьки (любовник подруги – табу!). А во-вторых…

– Классная ты, девчонка, Сашка, – сказал мне однажды Мишаня, – не хотелось бы тебя потерять.

– А ты собираешься меня потерять?

– Нет, но… Если у нас что-то будет, то из классной девчонки ты мигом превратишься в желчную стерву. Когда мы расстанемся.

– Как ты оптимистичен, – расхохоталась я, – да ты же настоящий женоненавистник!

– Нет, просто у меня колоссальный опыт. Все девчонки, с кем я когда-либо встречался, были классными. Сначала. Но потом они превращались в желчных стерв, бьющих мою посуду и прокалывающих колеса моей машины.

– Может быть, это из-за того, что ты по-свински с ними обходишься? – предположила я.

– Но что я могу поделать, если такая уж я свинья!

– Кстати, а с чего ты решил, что между нами может что-то быть? – полюбопытствовала я.

– Да ты в последнее время так пристально рассматриваешь мою попку, – жеманно растягивая слова, пояснил Мишаня, – что я заволновался. А если серьезно… Саш, мы ведь просто друзья?

– Конечно.

– Значит, без обид?

– О чем речь!

С тех пор прошло три года. Не могу сказать, что мы с Мишаней часто видимся. Но он до сих пор является для меня одним из немногих людей в этом городе, кому я могу позвонить в половине третьего ночи и пожаловаться на гложущее одиночество.

И он не посоветует перезвонить утром. Нет, он умоет лицо холодной водой, спокойно выслушает меня и даже попытается пошутить, чтобы поднять мне настроение. Именно Мишане я позвонила после инцидента с Весниным. Не своей лучшей подруге Лере, не родителям, а ему.


Я думала, что Мишаня возвращается из командировки в воскресенье утром. Весь вечер четверга я посвятила складыванию вещей в коробки и сумки – уезжая от Веснина, я сложила все кое-как, и теперь вся моя одежда превратилась в большой разноцветный мятый ком.

Но ближе к двенадцати ночи, когда я, облачившись в старый застиранный халат, накладывала на лицо огуречную маску, в дверном замке вдруг осторожно повернулся ключ. Я едва успела запереться в ванной, когда в квартиру ввалились нежданные гости – судя по голосам, их было двое. Один голос принадлежал, без сомнения, Мишане. Другой был незнакомым, женским и крайне визгливым.

– Ха-ха-ха, – радовалась чему-то Мишанина спутница, – какой ты лапочка! Ха-ха-ха!

«Лапочка! – скривилась я, смывая маску. – Разве так еще говорят?»

– Ты моя мармеладка, – воскликнул Мишаня. Судя по всему, он был изрядно пьян.

– Ха-ха-ха, – дама смеялась непонятно над чем.

Я плотнее завернулась в халат и вырулила из ванной.

– Всем привет! С приездом.

Лицо Мишани исказилось от неподдельного ужаса. Я даже отшатнулась – неужели он забыл, что я тут временно проживаю? Но он ведь сам, сам дал мне ключ!

Но потом я вспомнила – я же лысая. Мишаня ничего не знал ни о моем разрыве с Весниным, ни о моем новом имидже. Он вручал ключ красивой шатенке, а в итоге обнаружил в своей квартире безволосую мымру, глаза которой опухли от слез.

– Ой, – Мишаня зажал ладошкой рот, – познакомься, Свет, это моя жена… Господи, Саша, что ты сделала с волосами? Зачем?!

Я поперхнулась. Что он несет?! Какая еще жена?

– Ой, – тупо повторила за ним Света. Это была хорошенькая блондиночка лет двадцати с небольшим, чем-то похожая на голливудскую актрису Шарлиз Терон.

– А это Света, – засуетился «половой гигант», – моя коллега по работе.

Я решила ему подыграть. Мишаня обожал розыгрыши. А блондиночка-то явно сдрейфила. Побледнела вся под тональным кремом, и теперь казалось, что она слишком ярко нарумянена.

– Вот как? – я сдвинула брови. – И чем же твоя коллега Света занимается?

– Я тоже телеоператор, – проблеяла девчонка.

Подловить ее было проще простого.

– Неужели? И с какой камерой вы предпочитаете работать?