Разумеется, он никогда не обмолвится об этом. Зачем? А в ее речах появился забавный цинизм! Интересно, откуда он? Насколько Девон помнил, отец со старшим братом вечно кудахтали над ней, словно встревоженные наседки над единственным цыпленком.

— Сколько же лет минуло с тех пор, как я имел несчастье обидеть вас? — понизив голос, спросил он. — Неужели мне нет прощения? Может, уже пора?

Последняя фраза сорвалась с его языка еще до того, как он успел об этом пожалеть. Сказать по правде, у Девона никогда не было глупой привычки извиняться за свое поведение. Какого дьявола, разозлился он. С чего ему вдруг вздумалось делать это сейчас?

Джоселин Лидбери.

Слишком соблазнительно она выглядит, промелькнуло у него в голове, особенно для деревенской простушки. Четыре года, которые они не виделись, явно не прошли для нее даром. Более того, они изменили ее к лучшему — впрочем, может, ему просто так казалось, потому что за это время он тоже успел повзрослеть.

В Джоселин не было и намека на зрелую чувственность, которой в избытке обладала его вдовушка. Однако при этом в ней появилось нечто неуловимое, таинственное и при этом невероятно интригующее, что заставило его внезапно подобраться. Чутье охотника подсказывало ему сейчас, что он много потерял…

Надменная, холодноватая, юная леди. Добродетельная — вне всякого сомнения. Она — сама непорочность, он — воплощение распутства. Она — сама сдержанность и целомудрие, он — живое олицетворение цинизма. Она была похожа на чистокровную племенную кобылку, слишком нервную, готовую шарахнуться в сторону от любого грубого слова. Почему-то Девон всегда считал ее девушкой, о которой мечтает любой созревший для брака здравомыслящий мужчина, поскольку в его глазах она может смело считаться идеальной женой — естественно, в том случае, если он сам стремится к стабильным, прочным и устойчивым отношениям. Сам Девон ни к чему подобному никогда не стремился. И уж конечно, она сама будет куда счастливее, если ее спутником станет не он, а кто-то другой — что бы там ни думал по этому поводу ее отец. Ясно одно — она так и не простила ему той давнишней обиды и, скорее всего никогда не простит. И он бессилен, что-то сделать, разве что извиниться.

Однако следующий вопрос, который задала ему Джоселин, заставил его призадуматься, уж не переоценивает ли он ту роль, которую невольно сыграл в ее жизни?

— А с чего вы вообще взяли, что чем-то обидели меня? — невозмутимо поинтересовалась она. В словах Джоселин сквозило высокомерное удивление, и это почему-то показалось ему досадным.

Темные брови Девона взлетели вверх. Уж не ошибся ли он? Возможно, ему следовало отнестись к ней с большим вниманием, промелькнуло у него в голове. Он незаметно пригляделся к ней — хрупкая, грациозная фигурка с изящными выпуклостями как раз там, где им и положено быть, чтобы у мужчины при виде их тут же потекли слюнки. И это поразившее его с первой минуты сознание собственной привлекательности. Девон готов был побиться об заклад, что ничего этого раньше в ней не было.

— Ну, я же понимаю, что с моей стороны проигнорировать ваше приглашение было крайне некрасиво, — неловко пробормотал он. — Даже неуважительно. Но ведь была война, вы же понимаете, и…

Джоселин покосилась через плечо — видимо, что-то привлекло ее внимание.

— Вы отнеслись неуважительно к моему отцу, — с пренебрежительным смешком бросила она. — Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. И вам нет никакой нужды извиняться за тот случай, разве что…

Девон внезапно почувствовал острый укол любопытства. Впервые ему пришла в голову странная мысль — уж не привык ли он к легким победам?

— Разве что?..

Она невозмутимо оглядела его.

— Что? — переспросила она. — Ах да! Единственное, что вы можете для меня сделать сейчас, — она сделала ударение на последнем слове, — это оставить меня в покое. Послушайте, Девон, мне бы не хотелось, чтобы вы сочли меня грубой, но вы меня задерживаете. Прошу вас, позвольте мне пройти. Сказать по правде, мне бы очень не хотелось, чтобы меня увидели разговаривающей с вами.

— Ах, вот как? — Он не поверил собственным ушам.

— Ну, если помните, вы ведь в свое время все-таки обидели меня. Это вы хотели услышать? Кстати, я уже давно не сержусь. Просто мне бы хотелось… никогда больше не видеть вас, понимаете? Правда, Девон, все в порядке. Нам обоим лучше об этом забыть. Можете считать, что я вас простила.

Девон окинул Джоселин взглядом. По губам его скользнула неуверенная улыбка. Конечно, он понимал, что единственное, что может сделать для нее, — это оставить ее в покое. И видит Бог, он бы с радостью это сделал. Однако не в привычках Боскасла было позволить, чтобы оскорбление, нанесенное леди, так и осталось безнаказанным. Все-таки он, негодяй, обидел ее. Девон сильно сомневался, что за эти годы он исправился, скорее наоборот, но сейчас, по крайней мере, он стал куда осмотрительнее — во всяком случае, ему так казалось. Нет, конечно, он, как и раньше продолжает предаваться греховным удовольствиям. Однако теперь у него хватает ума не делать этого, открыто. Именно поэтому он и приехал на этот прием к Олтону…

Эти размышления невольно навели его на любопытную мысль.

— Неужели у вас здесь назначено свидание, Джоселин? — понизив голос, вкрадчиво осведомился он.

Тонкие, изящно очерченные брови взлетели вверх.

— Это единственное, о чем вы в состоянии думать? — с издевкой спросила она.

— Ну… почти. А о чем думаете, вы? — бросил он, почувствовав, что Джоселин избегает прямого ответа на вопрос.

— О многих куда более интересных вещах. О литературе, например, о… Впрочем, знаете, что-то у меня нет особого желания обсуждать, о чем я думаю. Во всяком случае, с вами. Вы ведь наверняка собираетесь сделать мне очередную гадость.

По губам Девона скользнула вымученная улыбка; резкая отповедь, которую он получил, прозвучала как пощечина… и, по правде говоря, он это заслужил. Впрочем, ничего другого он и не ожидал. Нет, у него и в мыслях никогда не было попытаться сорвать едва распустившийся бутон, хотя соблазн был велик. Однако признаться, он бы все-таки рискнул… если бы не понимал, что за одну только мысль об этом заслуживает хорошей порки. И если бы не догадался, наконец, кто является предметом интереса Джоселин. Лорд Адам Чизвик, светловолосый красавец, кавалерийский офицер, как и сам Девон, только служивший в другом полку, — беда лишь в том, что за его смазливой внешностью, по мнению Девона, скрывалось полное отсутствие, каких бы то ни было мыслей.

Он ухмыльнулся.

— В этом доме даже воздух другой, вы не находите? Тут назначается больше свиданий, чем за весь сезон в Лондоне, — пробормотал он.

Наградой ему стала понимающая усмешка Джоселин.

— Кстати, о любовных свиданиях… вы ничего не забыли? Думаю, ваша очаровательная вдовушка не намерена ждать вас вечно. Тем более что ее общества жаждали многие джентльмены. Правда, из этого поединка победителем вышли вы. И вправе ожидать награды. Но если вы не хотите, чтобы она уплыла у вас из-под носа, советую немедля начать действовать, — усмехнулась она.

Девон оцепенел. Он обратил внимание на ее ровные белые зубки, заметил крохотный, чуть заметный шрам на правой скуле и оценил неожиданную прямоту девушки — по логике вещей, это должно было оттолкнуть его, однако вместо этого неожиданно понравилось ему.

— Вы ведь не собираетесь принимать мои ухаживания, верно, дорогая? — ухмыльнулся он.

— Ни в коем случае, — невозмутимо бросила она, — хотя и догадываюсь, как вам трудно в это поверить. Впрочем, стоит ли вновь ссориться, право? Я ведь уже говорила вам, что давно вас простила.

— Простили и забыли?

— Да. — Джоселин покусала губу. — Ну… почти. Девон медленно отступил в сторону, давая ей пройти.

Джоселин нетерпеливо протиснулась мимо него — во всем ее стройном теле ощущалось такое напряжение, что ему вдруг нестерпимо захотелось успокоить ее.

— А вам никогда не приходило в голову, что мне, возможно, совсем не хочется, чтобы вы меня забыли? — незаметно ухватив ее за локоть, чуть слышно пробормотал он и тут же услышал презрительный смешок.

— Вот уж это мне абсолютно безразлично.

— Решили бросить мне вызов? — вкрадчиво спросил он, смерив ее выразительным взглядом, от которого она замерла на месте.

— Вы имеете в виду поединок? — хмыкнула она. — Что ж, согласна — только на пистолетах! Ну, или, в крайнем случае, на шпагах!

— Будьте осторожны с Чизвиком, хорошо? — пробормотал Девон, отпустив ее руку. — Что-то подсказывает мне, что вы для него слишком хороши, Дорогая. Вряд ли ему под силу водить вас на коротком поводке. — Он замялся. — Думаю, вам нужен другой человек. Имеющий… эээ… больше опыта в таких делах.

Джоселин окинула его взглядом, в котором сквозило легкое превосходство.

— Можно подумать, мне нужен совет такого распутника, как вы, Боскасл! — надменно бросила она.

Если она рассчитывала обидеть его, то просчиталась — Девон беззаботно рассмеялся. Джоселин хотела убедить его, что он ей безразличен — и он бы купился на эту удочку, если бы не почувствовал, как ее голос чуть заметно дрогнул.

— Джоселин, не будь я распутником, как вы говорите, вряд ли у меня имелся бы опыт в таких делах.

— Адам — настоящий джентльмен.

— Безусловно. Это-то меня и пугает. Нет ничего хуже настоящего джентльмена.

— О чем это вы? — насторожилась она.

— Просто весь вред от них. Только посмотрите на него! Видите, какой у него невозмутимый вид? Однако это только видимость. Готов голову дать на отсечение, что он буквально кипит от злости.

— Неужели? — с легкой циничной усмешкой бросила Джоселин.

Девон, одернув себя, постарался принять серьезный вид, насколько это было в его силах, конечно.