Вернувшись домой, она печально посмотрела на гору немытой посуды, которую оставила с вечера, и заварила себе кофе. Благо, что о воде позаботилась Саша. Соня достала книгу и решила немного почитать, у нее наконец-то появилось свободное время, и не нужно было никуда идти и никого соблазнять.

Хотя соблазнить молодого слесаря ей не составило бы труда. Но возникал вопрос «зачем?». Ведь никаких чувств он в ней не вызывал. А заинтересовать его собой лишь для того, чтобы поставить штампик в паспорт, Соне показалось негуманным. Узнает правду, расстроится, запьет еще больше, по пьяной лавочке попадет под грузовик. Нет. Он наверняка споткнется в подвале об какую-нибудь трубу-трубищу, грязную и ржавую, ударится об нее лбом и умрет. Соня в красках представила картину гибели молодого слесаря. Нет, она не должна брать на себя такую ответственность. Ей нельзя «вешать» на себя труп, немцы этого не поймут.

Вот если бы можно было договориться с Усачевым. Расписаться, а потом – поминай, как звали. Если бы у того случился приступ белой горячки и он оступился где-нибудь в подвале, его было бы не жалко. Соня вновь представила «гибель в подвале», но уже с новым героем. Действительно, изумилась она, никаких жалостливых чувств Гоша, валяющийся с окровавленной головой у ржавой трубы, не вызывал.

Но, как только Соня отбросила грустные мысли и полностью вникла в повествование, в дверь постучали. Пришла Саша для того, чтобы пригласить Соню на борщ. Это блюдо ее родственница готовила ежедневно, и через день (чтобы соблюсти хоть какие-то приличия – все-таки почти молодожены) кормила им Соню. На этот раз Соня решила отказаться, но Саша твердо настояла на своем, почему-то подмигивая.

– У тебя, что – тик? – поинтересовалась Соня.

– Это я тебе намекаю, – и Саша снова замигала.

– О чем?

– Придешь – узнаешь, – таинственно известила родственница.

– Не пойду, – возмутилась Соня, – если сразу же не скажешь! Вот еще какие-то сюрпризы, терпеть их не могу!

– Ладно, – сразу согласилась Саша. – Тобой заинтересовался один молодой человек.

– Кто?

– Брат Рудика, который открыл тебе утром дверь.

– Он открыл мне и кран с водой. Теперь наверняка думает, что я двинутая.

– Я полагаю, – Саша почему-то перешла на шепот, – он думает по-другому.

– Почему?

– Потому, что сам предложил позвать тебя в гости.

– Может, он просто гостеприимный парень и все такое…

– Никаких таких и этих.

Через пять минут Соня стояла перед братом Рудика. Как его зовут, у Сони моментально вылетело из головы. Просто в этот момент она огляделась и отчетливо поняла, что комната, а у Рудольфа была однокомнатная квартирка, стала совершенно неузнаваемой. Как-то потихоньку и малозаметно Саша переставляла шкафы, столы, стулья, перевешивала полки и коврики именно так, как ей это нравилось. И будущий муж, а в этом Соня теперь нисколько не сомневалась, во всем с ней соглашался. Как ее простая деревенская родственница смогла приручить одинокого, закоренелого холостяка, Соне было совершенно непонятно. Наверное, с тоской подумала она, это и есть пресловутая любовь, которой у нее, Сони, нет.

На стол Саша выставила все, что нашла в холодильнике. А так как девушка она была запасливая, то выставленной еды с лихвой хватило бы на десяток едоков. Мужчины накинулись на продукты, как будто жили до этого на необитаемом острове и несколько дней не ели. Соня опять вспомнила Усачева, будь он не ладен.

– Софья, у тебя от бутербродов желудок ссохся, – засмеялся над ней Рудик. – Тебя нужно забрать с нами в деревню и откормить там, как следует.

– В какую деревню?

– Так ты и не знаешь? Саша, что же ты не сказала?

– Соня, – торжественно заявила Саша, – мы с Рудиком подали заявление в загс, распишемся через месяц, который пока проведем в моей деревне. В понедельник мы уезжаем.

Соне стало еще тоскливей. Даже то, что брат Рудольфа после этих слов заржал, как жеребец, Соню не рассмешило. Она кисло улыбнулась, но счастливой деревенской жизни пожелала искренне.

– За молодых! – закричал брат. – На брудершафт! – И полез к Соне целоваться.

Она не успела опомниться, как брат Рудика припечатал свои пахнущие борщом и картошкой губы к ее щеке.

– Ой! – заверещала Саша. – Как вы хорошо смотритесь вдвоем!

Соня не стала вытирать след от поцелуя салфеткой, а вместо этого схватила кусок торта с жирным маслянистым кремом, и запихнула его в рот. От этого ей стало немного легче.

«Так, подруга, – подумала Соня, – значит, тебе не нравится целоваться с малознакомыми мужчинами, за которых ты в принципе собираешься замуж. А ведь тебе придется и спать с ними в одной постели». Соня содрогнулась. Нет, утешила она саму себя, не с ними, а с одним из них. Уточнение не дало положительных результатов. Спать в одной постели не хотелось ни с одним из потенциальных женихов. Тем более с этим братом, имя которого вылетело у Сони из головы.

Брат Рудика тем временем снова наполнил свою посудину алкоголем, снова закричал «За молодых! На брудершафт!» Но на этот раз он не застал Соню врасплох, та успела увернуться. Брат не удержался на стуле и свалился на пол.

– Ростислав! – закричала Саша, но было уже поздно. Вслед за братом на пол поехала и скатерть, при помощи которой он хотел удержать равновесие.

Когда Соня увидела его, перемазанного остатками угощений, к ней вернулось хорошее расположение духа, она рассмеялась и присела к Ростиславу, чтобы помочь отереть лицо.

– Как же вы неосторожны, Владислав, – укорила его.

– Ростислав, – поправил тот, собирая с носа морковный салат, сдобренный водкой.

Соня была довольна, морковка и кетчуп живописно смотрелись на его лице и напоминали ей зубную пасту.

– Ну, ты, коза! – обиженно произнес Ростислав, поднимаясь с пола и удаляясь в ванную.

– Я пошла, – Соня повернулась к Саше, которая собирала остатки блюд. – Тебе Рудик поможет. Не обижайся только, как это получилось, сама не знаю.

– Да, ладно, ты-то здесь при чем? Ростик сам виноват. Зачем лезть целоваться, не спросясь разрешения? Жаль, что вы познакомиться толком не успели.

– Мне почему-то уже не жаль.

– Мавр сделал свое дело, – бурчал Рудик, – мавр может удалиться.

– Я и удаляюсь, – на прощание Соне почему-то захотелось немного пококетничать, и она, проходя мимо ванной комнаты, из вредности послала брату Рудика воздушный поцелуй. Тот тоже пробурчал что-то в открытую дверь, махнул рукой и продолжил умываться.


Но попасть без приключений в свою собственную квартиру Соня так и не смогла. Прислонившись к дверному косяку, там стоял Сонин утренний знакомый. Нет, не плотник Ибрагим. С тем на языке жестов еще можно было бы как-то договориться. Дверь подпирал слесарь, имя которого Соня так и не узнала. Какой-нибудь Святослав или Болеслав, подумала она, подходя ближе. Почему родители дают детям вычурные имена? Начитаются истории Отечества и рожают Святославов. Нет чтобы назвать Кутузовым, к примеру. Вернее, Михаилом. Просто и ясно.

Сантехник, что очень смутило Соню, стоял с закрытыми глазами, сжимая в руке надломленную гвоздику. Задний карман его штанов оттопыривался, видимо, от бутылки со спиртным. Наверняка у бедолаги очередной запой, который он решил разбавить общением с женщиной. Но общаться с ним Соне не хотелось.

Она подумала, что если легонько отодвинуть слесаря в сторону от двери, буквально на два шага, то сможет в нее незаметно проскочить. Так и сделала. Парень действительно даже глаз не открыл. Он повел себя как в общественном транспорте – нехотя подвинулся и стал шарить рукой поверху, ища поручень. Но так как там ничего подобного не было, то, естественно, потерял равновесие и завалился на соседскую дверь. Та, как будто всю жизнь ждала этого момента, сразу открылась.

– Добрый вечер, Варвара Семеновна, – поздоровалась Соня.

– И тебе того же, – подозрительно изрекла соседка, в объятия которой упал незадачливый слесарь. – Это твой?

– Нет, – честно призналась Соня.

– А почему он битый час торчит под твоей дверью? – соседка приперла парня к стене своим огромным бюстом.

– А вы откуда знаете, что час?

– Он, когда тебя искал, меня расспрашивал.

Парень открыл глаза и икнул.

– Правда, голубчик? – Варвара Семеновна взяла слесаря за грудки и пару раз тряхнула.

Тот почти пришел в сознание.

– Д-да, – икнул в ответ.

– Так что, Софья, не баламуть народ, если твой, то забирай, – и она хозяйским жестом подпихнула парня к Сониной двери. Но он, как ванька-встанька, вернулся на исходную позицию, ища солидный бюст в качестве опоры.

Вот не везет, так не везет, подумала Соня. Достаются одни недотепы в полубессознательном состоянии.

– Не нужен он мне в таком виде! – заявила она.

– Он в другом никогда не бывает! Забирай какой есть.

Парень снова икнул «Д-да!» и облокотился на соседку рукой, крепко сжимая остатки гвоздики.

На шум стали открываться двери на других этажах. Но, к счастью, на площадку вышла Саша. Она сразу разобралась, в чем дело.

– Не твой? – уточнила она у Сони.

– Нет.

– Не ее! – заявила Саша соседке. – Значит, ваш! Стоит рядом с вашей квартирой и клонится в вашу сторону. Забирайте и покончим с этим!

Соседка не сдавалась и ринулась защищаться, скидывая с себя руку бедолаги. Тот, потеряв равновесие, стал медленно оседать на пол.

– Стой! – закричала ему Соня, но было уже поздно.

Под тяжестью сантехника бутылка в заднем кармане его брюк с глухим звуком разбилась и под сидящим парнем образовалась красная лужица. Слесарь завопил от боли…

«Скорая помощь» увезла его через полчаса, все это время парень сидел и истошно вопил.

Виноватой в этом происшествии, как обычно, оказалась Соня. Женщины и мужчины смотрели на нее с укором. Уходя, Ростислав обронил: