Екатерина Каблукова - Выигрыш

— Она его убьёт, — проникновенно произнес Курт, — сначала его, а потом тебя и собаку!

— Надеюсь, Его сиятельство справится с ситуацией. Если, конечно, он не слишком пьян: там же архиепископ и секретарь Его величества… кстати, у меня, кажется, осталась, бутылка того вина…

— Предлагаешь начать праздновать? — хохотнул Курт, и верные слуги скрылись в доме.

Карета с гербом Саффолда на дверцах беспрепятственно въехала в тюремный двор и остановилась у главного входа. Феба вышла и направилась к стражникам, стоявшим у дверей и с благоговейным ужасом взирающих на нее. Не задав ни одного вопроса, девушку провели к коменданту, сидевшему в своем кабинете. После нескольких формальных фраз тот вызвал еще одного охранника и распорядился незамедлительно проводить мисс к высокопоставленному узнику. Девушку, которая никогда ранее не сталкивалась с тюрьмами, не удивила ни покладистость коменданта, ни то, как многозначительно он смотрел ей вслед.

— Ох уж эти лорды, — пробормотал полковник, оставшись один в кабинете, — Сначала вино, теперь девица… а ведь там еще и архиепископ!

Феба торопливо шла за охранником по мрачному коридору. Каменные стены и решетки на окнах заставляли сердце тревожно сжиматься. Мысль о том, что Грегори вынужден будет умереть, здесь приводила ее в отчаяние. Пару раз она украдкой смахнула слезы, постоянно твердя себе, что ей просто необходимо быть сильной.

Наконец охранник остановился у двери, из-за которой слышался странный шум, будто кто-то рыдал. Руки Фебы окончательно похолодели. Она опоздала. Чувствуя, что силы вот-вот оставят ее, она прислонилась к стене и не сразу поняла, что говорит ей охранник. Ему пришлось повторить:

— Прошу!

Поколебавшись, девушка все же решительно распахнула её и замерла на пороге, потрясенная открывшейся ей картиной.

По всей видимости, еще недавно эта комната была тюремной камерой, о чем свидетельствовали решетки на окнах и неровный каменный пол. На этом сходство с тюрьмой в комнате заканчивалось. Мрачные каменные стены были занавешены гобеленами, в небольшой нише стояла офицерская походная кровать, а середину комнаты занимал стол, за которым сейчас сидели трое мужчин, с удивлением рассматривая девушку, стоявшую на пороге.

Как бы Феба не была взволнована, она сразу узнала и Майлза О’Хара, и архиепископа. Третьим был не кто иной, как лорд-чародей, которого она только что оплакивала. Несколько бутылок, стоявших на столе, и слегка обглоданная жареная курица красноречиво свидетельствовали о том, что здесь только что происходило.

— Феба? — граф Саффолд первым пришел в себя. Он поднялся и направился к ней. При звуках его голоса девушка вздрогнула и уже осмысленно посмотрела сначала на мужчин, затем на стол. Растерянность в ее глазах сменилась яростью.

— Ваше сиятельство, поздравляю! — ее голос был полон сарказма, — на этот раз шутка особенно удалась!

Она развернулась, намереваясь уйти, но Грегори быстро подскочил к ней и схватил за руки:

— Подождите! Объясните хотя бы, почему вы здесь оказались?

— А вы не догадываетесь? — фыркнула она, голубые глаза буквально метали молнии, — Адриан передал мне ваше письмо о том, что вы погибли на дуэли! О, каким же извращенным разумом надо обладать, чтобы изобразить умирающего! Я только не понимаю, зачем вам это? Отомстить за мой отказ?

— Умирающего? — лорд-чародей непонимающе нахмурился, — о чем вы говорите?

— О вашем письме! В котором вы умирали, пронзенный шпагой противника, — слезы вновь полились у нее из глаз. Только сейчас Феба вдруг поняла, как она устала от своих переживаний, почти бессонной ночи и долгого пути, — или вы сейчас будете все отрицать?

Доведенная до какого-то исступления, она выдернула руку, выхватила письмо из-за корсажа и протянула его графу. Грегори взял, бегло просмотрел его и недоуменно посмотрел на девушку.

— Я действительно написал вам это письмо накануне своей дуэли и просил Майлза в случае… но я же отдал четкие указания Джексону… я не понимаю, как это письмо попало к вам.

— Его привез Адриан, вместе с Министром, — мрачно шмыгая носом, сообщила ему Феба.

— Адриан? — Грегори нахмурился, — вот уж кого я бы точно не отправил к вам, так это своего осла-племянника!

— Не смейте называть его ослом! — воскликнула девушка, чувствуя, что сейчас вновь сорвется в истерику, слезы так и бежали по щекам, не останавливаясь, — вы были его опекуном долгие годы, и вам следовало больше времени уделять его воспитанию!

К ее удивлению, Грегори рассмеялся:

— Моя собака, мои слуги, теперь — мой племянник… Вы все время указываете на мои промахи…

— Что же делать, если вы столь эгоистичны и не замечаете ничего вокруг! — всхлипнула она.

— Вы можете попытаться перевоспитать меня! — он вновь мягко взял ее за руку, — Феба, выходите за меня замуж!

— Что? — от удивления она даже перестала плакать, — Грегори, это невозможно, вы не можете жениться на… на такой, как я.

— Феба, если я не женюсь на вас, я никогда не женюсь, — с какой-то грустной нежностью он посмотрел на нее, — и кто же тогда будет выговаривать мне по поводу того, что я должен больше времени уделять собаке и племяннику? Причем именно в этой последовательности.

— Вы невыносимы! — воскликнула девушка, — все эти ваши шутки дурного тона абсолютно не смешны!

— Вот видите, я просто нуждаюсь в вас! — он нежно провел рукой по ее щеке, смахивая слезы, — ну же, любовь моя, смелее!

Феба поняла, что ее решимость тает. Его руки удерживали ее, и девушке очень хотелось просто прильнуть щекой к его плечу, чтобы, наконец, забыть обо всем.

— Грегори, но что скажут люди? — растерянно прошептала она, — Ты же сам говорил, что такую, как я, никогда не примут в обществе…

— Как жену мистера Бёрджеса — да, но пусть только кто-нибудь посмеет не принимать графиню Саффолд!

— Общество жестоко, они все равно будут судачить, а ты… ты не можешь вызывать всех подряд на дуэль!

— А я и не буду, просто превращу всех в жаб… — хмыкнул он и, увидев недоверчивый взгляд, рассмеялся, — Феба, ну подумай, кто захочет ссориться с самим лордом-чародеем!

— Ты забыл про королеву — подал голос Майлз, — хотя, возможно, Вильгельмина, как только прекратит истерику, будет благодарна тебе за свадьбу Эдварда.

От этого голоса девушка вздрогнула и запоздало сообразила, что они в комнате не одни, а граф слишком крепко держит ее за талию. Она попыталась отстраниться, но безуспешно.

— Ваше сиятельство, отпустите меня, это неприлично! — потребовала Феба, это привело лишь к тому, что граф, наоборот, прижал ее к себе:

— Я никогда больше не отпущу вас, моя дорогая, и вы это прекрасно знаете!

— Вы… — она задумалась, подбирая слова, — вы ужасный человек! Ведь даже Министра вы заставили подыгрывать вам!

— О, министры всегда подыгрывают лорду-чародею! — хмыкнул архиепископ, с явным интересом наблюдающий эту сцену. Заметив многозначительный взгляд лорда-чародея, он нехотя поднялся, — Мой мальчик, когда вы закончите выяснять отношения, можешь направить мне весточку о дате вашего бракосочетания.

— Ваше преосвященство, неужели вы одобрите этот брак! — ужаснулась Феба, — вы, наверное, не знаете…

— Что вы содержали игорный дом? — хмыкнул тот, — милая моя, кто нынче не играет в карты? И если всех игроков отлучать от церкви, то в храме вообще никого не останется, даже меня…

Он виновато посмотрел на присутствующих. Девушка невольно улыбнулась и, окончательно сдаваясь, склонила голову на плечо Грегори.

— Вот и славно! Кстати, я же на самом деле пришел сказать вам, Грегори, что Кавершем пришел в себя и идет на поправку.

— Полагаете, мне есть до этого дело? — лорд-чародей равнодушно пожал плечами.

— Полагаю, что вам есть дело до того, что Его величество пригрозил герцогу пожизненным тюремным заключением, если тот будет замечен еще в одной дуэли, более того, после тщательных размышлений о своей душе, Его светлость осознал свои ошибки и жаждет отдать вам некие бумаги…

— Вижу, вы не теряли время зря, — граф весело посмотрел на своего духовного отца.

— Всегда рад помочь! Майлз, думаю, нам больше не стоит злоупотреблять гостеприимством графа и терпением коменданта замка, — архиепископ направился к двери, — Что же касается тебя, мой мальчик, я передам Его величеству, что ты осознал свою вину и готов подвергнуть себя заключению более строгому, чем это… с учетом того, что в последнее время он желал ослабить влияние Кавершема, думаю, король сменит гнев на милость… тем более, через несколько дней свадьба кронпринца, и ему самому было бы удобно, если бы вы оба вернулись к исполнению свои обязанностей во дворце.

Кивнув на прощание, старик вышел. Майлз, виновато улыбаясь, подхватил со стола бутылку и последовал за ним, своим зычным голосом возвещая страже, что он готов вернуться в свою камеру.

Грегори с нежностью посмотрел на Фебу, все еще не выпуская ее из объятий. От его взгляда не укрылась ни ее усталость, ни темные круги под глазами:

— Бедная девочка, ну и досталось же тебе за эти дни…

От его тона в носу противно защипало. Больше всего на свете ей хотелось просто раствориться в объятиях и забыть обо всем. Сделав над собой усилие, она все-таки вырвалась:

— Грегори, послушай, я… я должна рассказать тебе… мое прошлое… я уже была замужем…

— Я знаю, — он с улыбкой наблюдал за изумлением на ее лице, — Я собрал о тебе сведения, а потом Курт рассказал недостающие детали… я даже знаю, что ты выиграла у Адриана с помощью своего талисмана удачи!

Девушка покраснела и машинально схватилась за медальон в форме четырехлистного клевера. Усмехнувшись, лорд-чародей вновь привлек ее к себе. Она сама потянулась к его губам. Когда Феба вновь обрела способность мыслить здраво, то обнаружила, что они сидят на кровати, ее прическа полностью растрепалась, а платье безнадежно помято. Грегори, тяжело дыша, зарылся лицом в ее волосы: