– Мы же тоже ждем, – добавляла Маришка.

Ждать вместе было проще.


– Яна, ешь! На тебя смотреть страшно. – Мама возвела брови в домик и уставилась на дочь с горькой жалостью. – Вокруг тебя сплошные женщины с формами, а ты, как фонарный столб, ни выпуклостей, ни мяса. За мужиков сейчас о-го-го какая конкуренция. А нормальный мужик – он что? Он хочет семью и ребенка. Поэтому и женщину ищет, которая этого ребенка физически сможет выносить. А ты в каком месте женщина? Ни в каком! Они на тебя даже не среагируют, поскольку с точки зрения физиологии ты – ноль.

– Маришка тоже худая, – огрызнулась Яна, тоскливо разглядывая макаронную гору в тарелке. – А на нее почему-то реагируют.

– Реагируют не на нее, а на ее доступность. – Светлана Макаровна треснула кулаком по столу и раздраженно принялась собирать крошки. – На ней большими буквами написано: «Налетай, подешевело!»

– Мама!

– Я четверть века мама! Не ори тут! Спать со всеми подряд и выйти замуж – это абсолютно разные вещи. Первое – запросто, второе – с трудом. Особенно тебе. Если столб разрисовать, то к нему тоже люди потянутся – посмотреть. Одного интеллекта и воспитания женщине мало. Ее сначала должны заметить, а потом уже оценить. А как тебя заметить, если ты за удочкой спрятаться можешь? Ешь макароны!

– Я их не люблю, – пробормотала Яна. Аппетита не было, а после маминых лекций есть не получалось даже через силу.

– А я не люблю, когда со мной спорят, – заявила Светлана Макаровна. – Не надо продукты переводить. Раз сварено – будь любезна!

– Ладно. Буду я любезна. Если меня не стошнит. – Яна с отвращением намотала на вилку макаронину. Та немедленно размоталась и жирным червяком шлепнулась обратно.

– Я тут тебе объявление нашла. – Мама тщательно расправила жеваный листочек.

– Ой, я уже по одному ходила, – покачала головой Яна. – Опять нетрадиционная медицина в исполнении очередного жулика?

Светлана Макаровна закатила глаза, всем своим видом демонстрируя интеллектуальное превосходство над дочерью, и пододвинула лист к тарелке.

Яна брезгливо подравняла бумажный огрызок пальчиком, чтобы прочитать разноцветный текст. Листовку явно составлял человек, недавно дорвавшийся до компьютера и едва освоивший азы фотошопа. Картинки, замысловатые шрифты, буйство цвета.


В прошлый раз мама нашла ей чудо-целителя, обещавшего не только прибавку в весе, но и совершенство форм. Запись к целителю велась по телефону женщиной, плохо выговаривавшей некоторые буквы и путавшейся в падежах. Это Яну напрягло, однако мама внесла веские коррективы, напомнив, что исправление «фефектов фикции» в компетенцию волшебника не входит. Но даже странная дама на том конце линии меркла перед феерической ценой мероприятия.

– За дрянь столько денег не попросят, – подзуживала нерешительную дочь Светлана Макаровна.

И тогда заинтригованная Яна поехала через весь город, чтобы проверить целителя на вшивость.

Другой конец города оказался концом в полном смысле этого слова. Маршрутка выехала из района новостроек и бодро понеслась по шоссе мимо заболоченных пустырей и лесных массивов, прерываемых проплешинами деревень.

Дом целителя ей показали сразу.

– А вона, вишь хоромищи? – осуждающе-завистливо протянул пьяненький мужичок, встреченный Яной на остановке. Он ткнул грязным, кривоватым пальцем в сторону замысловатого каменного сооружения с башенками.

Яна бодро порысила в указанном направлении, возмущенно рассуждая, что при таких заработках можно было бы возвести нечто менее вульгарное. В нагрудном кармане холодила сердце пачка дензнаков, расставаться с которыми ужасно не хотелось.

Целитель, представившийся Иерихоном, оказался дядькой неопределенного возраста с жидкой бородкой и хитрыми, бегающими глазками.

– Точно поможете? – сурово уточнила Яна.

– Точно, точно, – закивал Иерихон. – Тебе что надо-то?

– Вообще-то следует сначала спросить, что надо, а потом уже гарантировать что-то, – не удержалась от язвительной реплики Яна.

– Ишь ты, – усмехнулся ее хозяин. – Какая логика! Но тут работают только магия и мои скромные способности.

– Однако за свои скромные способности вы берете совсем даже нескромно, – заметила Яна.

Видимо, логика в этом месте и впрямь не работала, поскольку деньги она все же отдала.

Иерихон поводил руками, похватался за грудь, строго взглянув на начавшую возражать пациентку, облапал ее тощую филейную часть, после чего стал старательно отряхивать руки, словно прикасался не к интеллигентной девушке, а к пыльному мешку.

– Ну, тут все ясно. – Он скептически сморщился и скорбно покивал плешивой башкой. – Дистрофия. Я вам выпишу диету, назначу комплекс занятий, но самое главное, вы дважды в неделю должны будете приезжать ко мне на процедуры. Ключ – в них.

– А что за процедуры? – Яна не рассчитывала, что придется опять тащиться в такую даль.

– Энергетическая подкачка. Я наполняю вашу оболочку силой, надуваю карму, а тело подстраивается под заданные размеры. Понятно?

– А гарантии? – потребовала Яна.

– Вы секретаря моего видели? – снисходительно усмехнулся целитель. Секретарь, та самая картаво-шепелявая тетка, оказалась фигуристой бабенкой лет сорока пяти. С крашеными черными волосами и ярким макияжем, дико смотревшимся на дряблой, немолодой коже. – Вот и вы станете такой же.

– Ой! – искренне ужаснулась Яна.

– Я про фигуру, – обиделся Иерихон.

– Здорово, – неискренне согласилась пациентка, пятясь к выходу. – Обязательно приеду.

Выйдя из резных ворот, украшенных чугунными завитками и увенчанных фигурой дракона, Яна поняла, что больше надувать карму она не будет никогда.


И вот маменька нашла нечто новое. Светлана Макаровна раздраженно вздохнула и потребовала:

– Хотя бы прочитай! Я это объявление еле отодрала. Они его аж на двухметровую высоту повесили.

– Похудеть навсегда, – покорно озвучила предложение Яна. – О, то, что мне надо. А то я сильно поправилась в последнее время. Особенно вдохновляет «навсегда».

Папа, не вовремя зашедший в кухню попить водички, поперхнулся и долго надрывно кашлял, хлопая себя по лысине.

– Ишь, развеселились, – не выдержала Светлана Макаровна. – Два идиота. Ты, Вова, мог бы и посерьезнее относиться к проблемам ребенка.

– А у моего ребенка проблемы? – Владимир Борисович вытер широкой ладонью багровую физиономию и с готовностью уставился на Яну.

– А что, не видно? – разъярилась супруга.

Папа отодвинул стол, уставился на Янину талию и взревел:

– И кто этот мерзавец?!

– Вот. Это лишний раз подтверждает народную мудрость, что мужа надо выбирать с умом, – покачала головой мама. – Сама не смогла, так хоть тебя, дуру, научу. Вова! Она не беременна. Она просто до безобразия худая.

– Красавица, – умилился папа, осознав, что самое страшное не произошло. – И ничего не худая. Стройненькая. Как француженка.

– Вова, иди, футбол пропустишь! – Светлана Макаровна вытолкала супруга и захлопнула двери. – Яна, ты всегда читаешь только то, что написано большими буквами?

– Не всегда. Но мне вполне хватило начала.

– Там дальше написано, что они еще помогают набрать вес.

– Да? Тоже небось карму надувают? – язвительно предположила Яна. – Вот папа считает, что я и так нормально выгляжу. А ты формируешь во мне комплексы.

– Хамка! – оскорбилась мама. – Да ходи на здоровье тощей жердью! Мне это все надо?

– Ладно, ладно. – Яна испуганно заморгала. – Просто я считаю, что это мракобесие. И мне денег жаль.

– Мне тоже денег жаль. А тебя, бестолочь, еще жальче. В общем, позвони завтра. Вдруг там что-нибудь дельное.


День начался неудачно. Мать, как обычно, унеслась на работу, оставив полную раковину посуды. Посуду нужно было вымыть, иначе Маришка рисковала остаться без карманных денег. Мать была строгой, но справедливой.

И, как назло, на первой же чашке Марина сломала ноготь.

– Вот, блин! – Она выключила воду, посмотрела на испорченный маникюр и разревелась.

Конечно, дело было не в ногте.

Ее опять бросили.

Мама права: в людях Маришка не разбиралась абсолютно. Вернее, не в людях, а в мужчинах. С женщинами было все ясно: они банально завидовали Маришкиной красоте, обаянию и наличию денежной мамы, обеспечивавшей мелкие и крупные капризы дочери. А вот мужчины… Наглые, самоуверенные, лживые самцы. Они беззастенчиво пользовались ее юностью и наивностью, обещая золотые горы и непоследовательно растворяясь во тьме времени через пару недель. Маришка ко всем знакомствам подходила серьезно и обстоятельно. Давала понять, что является девушкой честной. Мужики соглашались. Конечно, честная так честная. Но если Маришка подразумевала, что за честными девушками сначала ухаживают, а потом женятся на них, то кавалеры вообще на факте ее честности не зацикливались.

Доведя до сведения очередного знакомого свой девичий статус, она начинала выяснять финансовую состоятельность кавалера. Как девушка умная, она, разумеется, не вела себя как инспектор налоговой полиции и вопросы задавала не в лоб, а тактично и полунамеками. Алгоритм диалогов практически не отличался, сводясь примерно к следующему варианту:

– А если бы я попросила колечко с брюликом, ты бы купил?

– Конечно!

– А шубку дорогую?

– Обязательно!

– А на Сейшелы повез бы?

– Непременно! Поехали ко мне…

Маришка считала, что таким образом проверяет сразу и финансовое положение, и степень щедрости кавалера. С мамой она советоваться категорически не желала, считая, что женщина, живущая без мужа, ничего полезного ей не может подсказать в принципе. Сапожник без сапог может быть лишь в том случае, если он их пропил. А кому нужны консультации «пьющих сапожников», к коим Маришка причисляла и свою неудачливую в личной жизни мать? Никому!

И очень зря.

Потому что мама сразу объяснила бы, что в процессе брачных игр самец топорщит перья, распускает хвост и изображает орла. А когда дама сердца уже завоевана, хвостик складывается, перышки прилипают к тщедушному тельцу, а вчерашний орел оказывается сизым голубком, недоуменно взирающим на свою голубку наивными бусинками глаз: «Я обещал? Когда? Какой павлиний хвост? У меня три пера, и те потертые. А не нравится – иди к своему павлину».