Николас Спаркс - Выбор

Ветеринарная клиника находилась всего в паре минут езды; Габи въехала на парковку, прислушиваясь к скрежету гравия под колесами. Здание клиники – викторианской постройки, приземистое, потрепанное – больше напоминало жилой дом, чем учреждение. Габи пристегнула поводок, бросила взгляд на часы и помолилась, чтобы ветеринар не медлил.

Дверь отворилась с громким скрипом, и Молли натянула поводок, ощутив типичный запах ветеринарной клиники. Габи подошла к столику секретарши, но, прежде чем она успела заговорить, та встала и спросила:

– Это Молли?

Габи не стала скрывать удивления. Она по-прежнему не могла привыкнуть к жизни в маленьком городе.

– Да. Я Габи Холланд.

– Приятно познакомиться. А я Терри. Прекрасная собака.

– Спасибо.

– А мы гадали, когда же вы приедете. Вам ведь нужно успеть на работу, если я не ошибаюсь. Пройдемте в кабинет. Можете заполнить все бумаги там. Сюда, пожалуйста. Врач сейчас вас примет. Долго ждать не придется, он уже почти освободился.

– Отлично, – улыбнулась Габи. – Я очень признательна.

Секретарша провела ее в смежную комнату. Там стояли весы, и она помогла Молли забраться на них.

– Не стоит благодарности. Кроме того, я все время привожу к вам детей. Как вам нравится работать в Бофоре?

– Очень нравится, – ответила Габи. – Хотя дел куда больше, чем я думала.

Терри записала вес Молли и повела ее и Габи дальше по коридору.

– Обожаю доктора Мелтона. Он так внимателен к моему сыну.

– Я ему передам, – пообещала Габи.

Терри вошла в маленькую комнату, в которой стояли металлический стол и пластиковый стул, и передала Габи бумаги:

– Заполните анкету, а я пока скажу доктору, что вы здесь.

Терри оставила хозяйку наедине с Молли; Габи осторожно села и поморщилась, потому что мускулы немедленно запросили пощады. Она несколько раз глубоко вздохнула, подождала, пока утихнет боль, а затем принялась заполнять бумаги. Молли бродила по комнате.

Примерно через минуту открылась дверь, и первое, что заметила Габи, – белый халат. А затем – фамилию, вышитую синими буквами. Габи собиралась заговорить, но внезапно потеряла дар речи.

– Здравствуйте, Габи, – сказал Тревис. – Как поживаете?

Габи уставилась на него, гадая, что он тут делает. Она уже намеревалась что-то сказать, когда вдруг поняла, что глаза у Тревиса синие. А она думала, что карие. Странно. И все же…

– Полагаю, это Молли, – произнес он, прервав ее мысли. – Привет, малышка… – Тревис присел на корточки и погладил собаку. – Нравится? О, да ты красавица. Как дела, детка?

Звуки его голоса вернули Габи к реальности; она вспомнила их минувшую ссору.

– Вы… вы ветеринар? – пробормотала она.

Тревис кивнул, продолжая чесать Молли за ухом.

– Унаследовал отцовскую профессию. Он открыл эту клинику, а я работаю здесь с тех пор, как закончил колледж.

Не может быть. Из всех возможных вариантов ветеринаром оказался именно Тревис. Господи, почему этому дню не суждено было стать самым обычным и заурядным?

– Почему вы ничего не сказали тогда, вечером?

– Я сказал. Посоветовал показать Молли ветеринару, если помните.

Габи прищурилась. Этому человеку, кажется, нравилось ее злить.

– Вы ведь понимаете, что я имею в виду.

Тревис взглянул на нее снизу вверх:

– То есть почему я не сказал, что я и есть ветеринар? Я пытался, но вы не позволили мне объяснить.

– Вам, во всяком случае, следовало предупредить…

– Сомневаюсь, что вы были в настроении меня выслушивать. Но это все пустяки, право же. Я не сержусь. – Он улыбнулся. – Давайте посмотрим вашу крошку, ладно? Я помню, что вам нужно вернуться на работу, поэтому постараюсь побыстрее.

Габи почувствовала, как при этих словах – «я не сержусь» – в ней вновь закипает гнев. Захотелось уйти немедленно. К сожалению, Тревис уже начал щупать живот Молли. И потом, подумала Габи, она вряд ли сможет встать быстро, даже если попытается, потому что ноги у нее словно парализовало. Раздосадованная, она скрестила руки на груди – от этого движения как будто воткнули нож в спину, – а Тревис тем временем достал стетоскоп. Габи прикусила губу. Слава богу, удалось подавить стон.

Тревис взглянул на нее:

– Вы нормально себя чувствуете?

– Да.

– Точно? По-моему, вам больно.

– Все в порядке, – повторила она.

Пропустив ее тон мимо ушей, Тревис сосредоточился на собаке. Он перемещал стетоскоп и слушал, потом исследовал один из сосков, затем с щелчком натянул резиновую перчатку и быстро произвел внутренний осмотр.

– Да, она, несомненно, беременна, – заключил он, снимая перчатку и бросая в корзину. – Судя по всему, примерный срок – семь недель.

– Я же вам сказала. – Габи гневно взглянула на соседа. Она с трудом удержалась, чтобы не напомнить о Моби.

Тревис встал и убрал стетоскоп в карман, потом взял бумаги и перевернул страницу.

– И кстати, могу официально заявить, что Моби тут ни при чем.

– Ах так?

– Да. Скорее всего виноват лабрадор, которого я как-то видел поблизости. Кажется, он принадлежит старику Кейсону, хоть я и не уверен. Может быть, это собака его сына. Насколько я знаю, парень вернулся в город.

– Почему вы так убеждены, что это не Моби?

Тревис принялся делать пометки; Габи показалось, что он не расслышал вопроса.

Он пожал плечами:

– Ну, хотя бы потому, что Моби кастрирован…

Бывают минуты, когда мозг перегружен настолько, что слова становятся непонятны. Габи мгновенно вспомнила свое маловразумительное бормотание, слезы и внезапную вспышку ярости. У нее и впрямь сохранилось смутное воспоминание о том, как Тревис пытался что-то объяснить. Она не знала куда деваться от стыда.

– Кастрирован? – прошептала она.

– Ну да. – Он взглянул на нее поверх бумаг. – Два года назад. Здесь, в этом кабинете.

– О…

– Я пытался вам сказать. Но вы ушли раньше… Мне было неловко… В воскресенье я хотел зайти и объясниться, но не застал вас.

Габи ляпнула первое, что пришло в голову:

– Я была в спортзале.

– Да? Отличная идея.

Габи с усилием разъединила руки.

– Полагаю, я должна извиниться.

– Я не сержусь, – повторил он, и Габи почувствовала себя еще хуже. – Послушайте, я знаю, вы спешите, поэтому давайте поговорим насчет Молли, хорошо?

Она кивнула, ощущая себя девочкой, которую учитель поставил в угол, и по-прежнему думая о своей субботней тираде. То, что Тревис вел себя так приветливо, было невыносимо.

– Период беременности продолжается девять недель, значит, осталось еще две. Таз довольно широкий, так что не беспокойтесь. Поэтому я и просил ее привезти. У колли иногда бывает узкий таз. Вам не нужно ничего делать, помните лишь о том, что скорее всего собака ощенится в каком-нибудь темном и прохладном месте, поэтому постелите в гараже старые одеяла. Насколько я помню, попасть в гараж можно с кухни?

Габи снова кивнула и почувствовала себя маленькой-маленькой.

– Просто оставьте дверь открытой, и она начнет туда наведываться. Так сказать, готовить гнездо. Это абсолютно нормально. Обычно щенки появляются в какое-нибудь тихое время суток. Ночью или когда вы будете на работе. Помните, что все это совершенно естественно и беспокоиться не о чем. Малыши сразу же примутся сосать, на этот счет тоже не волнуйтесь. Думаю, одеяла придется выбросить, так что не стелите в гараже ничего особо ценного.

Она кивнула в третий раз, почувствовав себя еще меньше.

– Больше вам ничего не нужно делать. Если вдруг возникнут проблемы, привезите Молли в клинику. Если что-то случится в нерабочее время – вы знаете, где я живу.

Габи откашлялась.

– Хорошо.

Тревис, не дождавшись продолжения, улыбнулся и шагнул к двери.

– Все. Можете везти ее домой. Я рад, что вы решили приехать. На инфекцию было не похоже, но все-таки хорошо, что я проверил.

– Спасибо, – промямлила Габи. – Мне очень жаль…

Он вскинул руку:

– Никаких проблем. Честное слово. Вы расстроились. А Моби в самом деле бегает где вздумается. Всякий мог ошибиться. Увидимся.

Когда он в последний раз потрепал Молли по загривку, Габи казалась самой себе шести дюймов росту.

Как только Тревис – доктор Паркер – вышел из смотровой, Габи долго ждала, чтобы удостовериться, что он достаточно далеко. Затем с трудом поднялась со стула и выглянула в коридор. Убедившись, что горизонт чист, Габи отправилась в регистратуру и расплатилась по счету.

Она знала наверняка лишь одно: пусть Тревис и готов ее простить, но она-то никоим образом не сумеет забыть то, что сделала. А поскольку поблизости нет достаточно большой скалы, под которую она могла бы забиться, лучше всего некоторое время избегать соседа. Не всю жизнь, конечно. Какой-нибудь разумный срок. Лет пятьдесят, например.

Тревис Паркер стоял у окна, наблюдая, как Габи ведет Молли к машине. Он изучал выражение ее лица и улыбался. Хотя он едва знал Габи, но увидел достаточно для того, чтобы понять: она из тех, чьи лица – зеркало души. Редкое качество в наши дни. Тревис нередко ощущал, что слишком многие люди всю жизнь притворяются, носят маски и в итоге теряют собственное «я». Он был уверен, что Габи никогда не станет такой.

Достав ключи из кармана, доктор Паркер направился к машине с обещанием, что вернется через полчаса. Он прихватил переносной холодильник, в котором каждое утро привозил свой ленч, и поехал на излюбленное место. Год назад он купил участок в конце главной улицы, с видом на Шеклфорд-Бэнкс, намереваясь в один прекрасный день возвести здесь дом своей мечты. Единственная проблема заключалась в том, что Тревис понятия не имел, чем это закончится. По большей части он вел простую жизнь и мечтал построить маленький деревенский домик вроде тех, что стоят на островах Флорида-Кис, на первый взгляд – столетней давности, но на удивление светлые и просторные внутри. Много места ему не нужно – спальня и, возможно, кабинет, но как только Тревис брался за дело, то понимал, что этот участок больше подходит для того, чтобы построить нечто пригодное для приема друзей и родных. Образ дома становился расплывчатым, поскольку в этом случае, несомненно, предполагалось наличие жены и детей – а ни того, ни другого Тревис еще даже не пытался себе вообразить.