Николас Спаркс - Выбор

– Привет, – ответил Тревис.

Она пересекла комнату и наклонилась над постелью.

– Привет, Габи, – сказала Стефани, целуя ее в щеку. – Как поживаешь?

Тревису нравилось, как Стефани обращается с его женой. Не считая его самого, сестра была единственной, кто чувствовал себя в присутствии Габи уверенно.

Стефани придвинула стул и села рядом с Тревисом.

– А как у тебя дела, старший брат?

– Нормально.

Она оглядела его с ног до головы:

– Ужасно выглядишь.

– Спасибо.

– Ты слишком мало ешь. – Стефани полезла в сумку и вытащила пакетик арахиса. – Держи.

– Я не голоден. Только что съел ленч.

– Какой?

– Вполне достаточный.

– Сделай, как я прошу, ладно? – Стефани зубами разорвала пакетик. – Съешь орехи, а я обещаю заткнуться и больше тебя не трогать.

– Ты каждый раз так говоришь.

– Потому что ты каждый раз ужасно выглядишь. – Она кивком указала в сторону Габи: – И она наверняка со мной согласна.

Стефани никогда не выражала сомнений, если Тревис говорил, что слышит голос Габи, а если и выражала, то очень спокойно.

– Да.

Сестра сунула ему пакетик:

– Ешь.

Тревис взял пакетик и положил на колени.

– Сунь их в рот, разжуй и проглоти! – Стефани заговорила как мать.

– Тебе никто не говорил, что временами ты чертовски нахальная?

– Мне говорят это каждый день. Поверь, сейчас рядом с тобой самое место нахальному человеку. Я для тебя вроде как дар небес.

Тревис впервые за день искренне рассмеялся:

– Не то слово. – Взял несколько орешков и положил в рот. – Как дела у вас с Бреттом?

Стефани последние два года встречалась с Бреттом Уитни. Это был один из преуспевающих инвесторов – невероятно богатый, красивый и, по мнению многих, самый завидный жених к югу от линии Мейсона – Диксона[6].

– Ничего.

– Снова гром в раю?

Стефани пожала плечами:

– Он опять сделал мне предложение.

– И что ты сказала?

– То же, что и в прошлый раз.

– И как он это принял?

– Спокойно. Конечно, снова изобразил, что он сердит и безутешен, но уже через пару дней пришел в норму. Выходные мы провели в Нью-Йорке.

– Почему бы тебе просто не выйти за него?

Стефани пожала плечами:

– Рано или поздно, возможно, я так и сделаю.

– Сестра, это был шанс. Ведь наверняка тебе хотелось согласиться, когда он просил.

– И что? Попросит еще раз.

– Ты так уверена…

– Да. Я соглашусь, когда не останется никаких сомнений в том, что он хочет на мне жениться.

– Он уже трижды делал предложение. Ты еще не убедилась?

– Он всего лишь думает, будто хочет на мне жениться. Бретт из тех парней, которые любят трудности, и сейчас очередная проблема – это я. Следовательно, пока я остаюсь непреклонной, он будет делать предложение. Когда я пойму, что он готов, скажу «да».

– Не знаю…

– Поверь, – сказала Стефани. – Я знаю мужчин. И у меня свои уловки. – Ее глаза лукаво блеснули. – Бретту известно, что я в нем не нуждаюсь, и это его буквально убивает.

– Да уж, ты в нем действительно не нуждаешься.

– Давай сменим тему. Когда ты собираешься вернуться на работу?

– Скоро, – неохотно ответил Тревис.

Стефани полезла в пакетик и сунула несколько орешков в рот.

– Сам знаешь, у папы силы уже не те.

– Да.

– Так что… на следующей неделе?

Тревис не ответил, и сестра скрестила руки на груди.

– Давай поступим следующим образом, поскольку ты, очевидно, еще не совсем собрался с духом, ты начнешь появляться в клинике каждый день и работать там по крайней мере до часу. Это твое новое расписание. По пятницам можешь закрывать в полдень. Таким образом, на долю папы остаются лишь четыре вечера в неделю.

Тревис прищурился:

– Ты долго размышляла?

– Кому-то было нужно этим заняться. И учти, я стараюсь не только ради папы. Тебе нужно снова приняться за работу.

– А если я считаю, что еще не готов?

– Плохо. И тем не менее займись делом. Если не ради себя, то ради Кристины и Элайзы.

– О чем ты?

– О твоих дочерях. Не забыл?

– Я прекрасно о них помню, но…

– И ты любишь их, ведь так?

– Что ты имеешь в виду?

– Если ты их любишь, – продолжала Стефани, пропустив вопрос мимо ушей, – то вновь начнешь вести себя, как подобает отцу. В том числе вернешься на работу.

– Зачем?

– Ты должен показать им: какие бы ужасы ни случались в жизни, нужно двигаться дальше. Таков твой долг. Кто еще объяснит это девочкам?

– Стефа…

– Я и не говорила, что будет легко. Но у тебя нет выбора. В конце концов, ты ведь не позволил им бросить школу? Они по-прежнему учатся? Ты заставляешь их делать уроки?

Тревис промолчал.

– Если ты требуешь, чтобы они выполняли свои обязанности – а ведь им всего лишь шесть и восемь, – то выполняй и свои. Дочери должны видеть, как ты возвращаешься к нормальной жизни. Работа – ее часть. Прости, но по-другому нельзя.

Тревис покачал головой, ощутив возрастающий гнев:

– Ты не понимаешь…

– Прекрасно понимаю!

Он стиснул двумя пальцами переносицу.

– Габи…

Тревис смолк. Сестра положила ему руку на колено.

– Страстная? Умная? Добрая? Порядочная? Веселая? Терпеливая? Такая, какой должна быть жена и мать? Иными словами, почти идеальная?

Тревис удивленно взглянул на Стефани.

– Знаю, – тихо сказала та. – Я тоже ее люблю. Всегда любила. Она для меня не только лучшая подруга, но и почти сестра. Иногда мне кажется, что Габи – моя единственная настоящая подруга. Ты прав, она идеальный вариант для тебя и для детей. Ты бы в жизни не нашел никого лучше. Как ты думаешь, почему я продолжаю сюда приезжать? Не ради нее, не ради тебя. Ради себя. Я по ней скучаю.

Не зная, как ответить, Тревис молчал. Стефани вздохнула:

– Ты уже решил, как поступишь?

Тревис с трудом сглотнул.

– Нет, – признал он. – Пока нет.

– Три месяца прошли.

– Да.

– Когда ты должен определиться?

– Через полчаса.

Стефани взглянула на брата.

– Ладно. Вот что. Подумай еще немного. А я пока поеду к тебе и навещу девочек.

– Их нет дома. Вернутся позже.

– Ты не против, если я их подожду?

– Разумеется, нет. Ключ лежит…

– …под пластмассовой лягушкой на крыльце. Знаю. И уверена, что большинство грабителей тоже способны догадаться.

Тревис улыбнулся:

– Ты великолепна, Стеф.

– И ты тоже. Ты ведь знаешь, что я здесь ради тебя.

– Знаю.

– И всегда об этом помни.

– Да.

Взглянув на брата, Стефани наконец кивнула:

– Я подожду тебя дома, хорошо? Хочу знать все новости.

– Договорились.

Она встала и взяла сумочку, а потом поцеловала брата в макушку.

– Увидимся, Габи, – попрощалась Стефани, не ожидая ответа. Она уже была на пороге, когда Тревис спросил:

– Что можно сделать во имя любви?

Стефани обернулась:

– Ты меня уже об этом спрашивал.

– Да… – Он помедлил. – Но теперь я спрашиваю, что, по-твоему, нужно сделать мне.

– Я скажу то же, что и обычно. Это только твой выбор.

– И?..

Стефани казалась беспомощной.

– Не знаю, Тревис. А сам что думаешь?

Чуть более двух лет назад Габи повстречала Кеннета Бейкера летним прекрасным вечером, которыми так славится Бофор. Играет живая музыка, к причалу привязаны десятки лодок – идеальное время для того, чтобы повести жену и детей в кафе. Пока они стояли в очереди, Габи намекнула, что видела в одном из магазинов красивый эстамп. Тревис улыбнулся. Он давно привык к ее намекам.

– Сходи и посмотри, – предложил он. – Я пригляжу за девочками.

Габи отсутствовала дольше, чем он ожидал, а когда вернулась, лицо было встревоженное. Позже, когда они приехали домой и уложили дочерей спать, она, явно занятая какими-то размышлениями, присела на кушетку.

– С тобой все в порядке? – спросил Тревис.

Габи заерзала.

– Встретила Кеннета Бейкера, – сказала она. – Пока ты покупал мороженое.

– Да? И как у него дела?

Она вздохнула.

– Ты понимаешь, что его жена седьмой год лежит в коме? Седьмой год. Представляешь?

– Нет, – честно ответил Тревис.

– Он превратился в старика.

– Неудивительно. Кеннет переживает.

Габи кивнула, по-прежнему встревоженная.

– Он злится. Кажется, он обижен на жену. Почти перестал ее навещать. А дети…

Она задумалась и не закончила.

Тревис посмотрел на нее:

– К чему этот разговор?

– Ты будешь меня навещать, если со мной случится нечто подобное?

Впервые Тревис ощутил беспричинный ужас.

– Конечно, буду.

Габи с грустью взглянула на мужа:

– Но пройдет время, и ты перестанешь это делать.

– Я всегда буду тебя навещать.

– Рано или поздно ты начнешь меня винить.

– Никогда.

– Кеннет сердится на Элеонору.

– Но я-то не Кеннет. – Он покачал головой. – И вообще, зачем мы это обсуждаем?

– Потому что я люблю тебя.

Тревис хотел ответить, но Габи перебила:

– Позволь мне закончить. – Она помолчала, собираясь с мыслями. – Когда Элеонору привезли в больницу, никто не сомневался, как сильно Кеннет ее любит. Это было очевидно. Со временем он рассказал мне историю целиком – как они познакомились на пляже вечером, после выпускного бала; как он впервые пригласил Элеонору на свидание, и она отказалась, но он каким-то образом выведал номер ее телефона; как он признался ей в любви на вечеринке в честь тридцатой годовщины свадьбы ее родителей. Кеннет не просто рассказывал – он как будто переживал это снова и снова. В чем-то он походил на тебя.

Габи взяла мужа за руку.

– Ты ведь делаешь то же самое. Я столько раз слышала, как ты рассказываешь приятелям про нашу первую встречу. Пойми меня правильно – мне это нравится. Нравится, что воспоминания живы в твоем сердце и что для тебя они значат не меньше, чем для меня. Когда ты об этом говоришь, то как будто заново переживаешь начало нашей любви. И это самый прекрасный подарок из всех, который ты когда-либо делал. Ну, не считая того, что прибираешься на кухне, если я слишком устала.