Я пролистала пресс-релиз «Услады губ». Автор сценария, продюсер и режиссер — Реба Коронис, двадцатичетырехлетняя выпускница Калифорнийского университета. Деньги на постановку картины были выделены ее семьей. В релизе Ребу именовали также «звездой "Услады губ"», хотя это было слишком громко сказано, потому что в фильме появлялись только левая рука, туфли и плечо, с которого свисала сумка. Было ясно, что для новичка в режиссуре Реба обладала необычным творческим контролем, и я задумалась — ее ли это заслуга?

Я пыталась придумать приличный постер, когда позвонил Мэтт.

— Извини, что не поздравил тебя как следует, но я в Лос-Анджелесе.

Мы немного поболтали. Я рассказала ему об «Усладе губ», и его это развеселило. Мэтт сказал, что пробудет в Лос-Анджелесе еще пару недель — у него запланировано несколько встреч, — но ему всегда можно звонить, и он будет регулярно проверять электронную почту. Он попросил меня постараться и как можно быстрее разделаться с фильмами Тони, чтобы помочь Кенни и Черил в работе над их проектами.

Хотя для выпуска фильма на большой экран нужен был лишь постер, я хотела выполнить свою работу как можно лучше, даже несмотря на рекомендацию Черил сосредоточиться на скорости, а не на содержании. Мне нужно было придумать несколько броских строк, чтобы решить, как будет выглядеть постер.


«Восемь вечера. Вы знаете, где ваша помада?»

«Она зайдет дальше, чем вы думаете»

«Такой вы ее еще не видели»

«Эти губы созданы для путешествия»

«Паломничество бальзама»


Все это было чудовищно, и я начала паниковать. Тут пришла Черил и сообщила, что они с Кенни идут в офис Фила показывать ему первый постер «Полисвилля».

— Хочешь с нами?

Я улыбнулась, не желая выдать своего волнения. «Полисвилль», тяжелая драма о городе, где все полицейские были преступниками, должен был выйти весной. Черил дала мне несколько постеров на пенопластовой основе, и мы зашли в офис Кенни. Мне стало не по себе, когда я увидела, что весь его книжный шкаф был забит игрушечными медвежатами, каждый из которых сидел в нераспечатанной пластиковой коробке.

— О, гм… у тебя так много… — Я указала на плюшевые фигурки.

— Очень ценятся среди коллекционеров, — сказал Кенни. — Вообще — хорошее вложение капитала. Все в отличном состоянии, с ярлычками.

— Здорово, — закивала я. Не зная, что сказать дальше, я сменила тему: — А что у нас будет за собрание?

— Мы представим тебя Филу как нового младшего маркетолога. После этого тебе уже не придется ничего говорить, — объяснил Кенни.

— Фил меня уже знает.

— Знает? Откуда?

Я рассказала Кенни о поздних чтениях. Они с Черил обменялись взглядами.

— Ты ездила вечером по четвергам в «Нью-Йорк таймс»? — переспросил Кенни.

— Ну да — ради обзоров, чтобы прочесть их Аллегре, Филу и всем, кого это интересовало.

— Но рекламный отдел «Таймс» присылает их нам по средам, — сказала Черил.

— Что? — Я была настолько поражена, что остановилась.

— Ну разумеется. И мы цитируем «Таймс» в пятничной рекламе, — ответила та.

Кенни добавил:

— Обзоры пишут ко вторнику или среде, чтобы рекламщики из «Таймс» могли разослать их по студиям. Ты что, в самом деле не знала? — Он покачал головой, а Черил вздохнула:

— Мэтт терпеть не может Аллегру, и они отказываются сотрудничать там, где могли бы объединить усилия. Ты даже не представляешь, сколько двойной, ненужной работы проделывается в маркетинге и связях с общественностью. Но вникать не стоит, а то еще что-нибудь забудешь.

— А потом тебе говорят, что отделы должны доверять друг другу и делиться информацией, — добавил Кенни.

Я размышляла над этим, когда мы вышли из лифта в здании «Глориос», и пыталась подсчитать, сколько часов моей жизни было убито впустую из-за этой междуусобицы. Я неожиданно испытала прилив гнева по отношению к моему новому боссу, но быстро подавила: в конце концов, Мэтт не обязан был знать о наших вечерних мероприятиях по четвергам. Мы уселись на знаменитый диванчик возле офиса Фила, поставили постеры у стенки и стали ждать. Из офиса Тони доносились размеренные щелчки.

— Опять Тони прыгает со скакалкой, — пробормотал Кенни, постукивая карандашом по колену. — Если просидим достаточно долго, он может открыть дверь и дать нам посмотреть, как он подтягивается.

— Тони сейчас нам совершенно ни к чему, — сказала Черил и моргнула раз пятьдесят. — Он уже и так раздражен из-за того, что макет для «86» еще не готов.

— А что случилось? — Фильм выходил на экраны через неделю.

— Расхождения по вопросам имиджа, — объяснил Кенни. — Когда с кастингом застопорилось, как-то так получилось, что право появиться на постере было дано четверым актерам. И с тех пор начался цирк.

Я посмотрела «86» во время последнего уик-энда, на банкете. Фильм был так себе, но прессе очень понравился саундтрек, которым мы предусмотрительно снабдили всех журналистов.

Сабрина пригласила нас в офис Фила. Я не была там с момента моей оплошности, которая едва не погубила меня в первую же неделю. Рот Фила был чем-то набит, и он жестом велел нам сесть на диван, такой тесный, что, пока мы сидели, локоть Кенни упирался мне в ребра.

— Фил, прежде чем показать вам новые постеры для «Полисвилля», разрешите представить Карен Джейкобс. Она была помощницей Аллегры, но мы взяли ее к себе в отдел.

Фил задержал на мне взгляд на долю секунды и вернулся к поеданию того, что, как я теперь поняла, представляло собой суши в богатейшем ассортименте и было разложено по красивым тарелкам японской керамики. Суши-бар «Нобу» доставлял еду для Фила в офис. Он прославился тем, что отказал в этой привилегии японскому императору во время его последнего визита в Нью-Йорк.

— Итак. У нас шесть вариантов, которые мы создали после нашего разговора, — начала Черил, заморгала и потянулась к принесенным заготовкам. Я помогла ей расставить постеры и закрепить их на рейке, расположенной на уровне глаз Фила. С секунду он взирал на них.

— Это все говно, — сказал он спокойно, окунул суши с угрем в соевый соус и отправил в рот.

— Вам ни один не нравится? — спросил Кенни.

— Я непонятно выразился? Это все говно. — Он говорил спокойно и буднично, как будто сообщал нам точное время.

— А что конкретно не нравится?

Фил поднял глаза, оторвавшись от сашими с желтохвостом и луком-шалот.

— Конкретно мне не нравится то, что это говно. — Теперь он говорил громче, и слово «говно» отдалось эхом. Фил откусил большой кусок и от души хлебнул диетического «Доктора Пеппера».

Черил похолодела:

— Мы учли все ваши пожелания. Что же тут не так?

— Не так тут. То. Что. Они. Говно! — На сей раз Фил заорал. — Они просто говно! — Он захватил пригоршню суши из креветок, вывалял в целой горе васаби, обмакнул в соевый соус и затолкал в рот. Пережевывая все это, он продолжил: — Почему у меня нет постера, который не говно? Я что — слишком много прошу от вас, когда мне нужен постер, который не будет говном, как все остальные?

К очкам Кенни прилипло несколько крупинок риса.

На рев Фила примчался Тони. Он был мокрым от пота; на нем были майка и спортивные штаны для бега. Клочья волос на плечах напоминали эполеты. Запах пота Тони в сочетании с суши мог послужить основным компонентом какого-нибудь химического оружия.

— Что случилось, Фил? — Он вытянул из риса кусок тунца и отправил в рот. — В этом соевом соусе, старина, столько натрия, что можно быка убить. — Он повернулся, оглядел нас троих и перевел взгляд на рейку с постерами. — О, «Полисвилль»! — Он покачал головой. — Ну и говно.

То, что Тони подтвердил первоначальный диагноз Фила, произвело больший эффект, чем если бы он ударил брата в живот. Фил поднялся на ноги, заполнив помещение своей тушей.

— По-твоему, я не знаю, что это говно? — Он грохнул кулаком по столу, породив соевое цунами, которое выплеснулось за пределы блюда мне на колени. Я уставилась на соус, не зная, как быть. — С каких это пор я должен у тебя спрашивать, что говно, а что нет? — провыл он сквозь стиснутые зубы.

— Всегда! — заорал в ответ Тони. — С самого первого дня. — Он поднес средний палец так близко к лицу Фила, что чуть не попал ему в ноздрю.

Фил выбрался из-за стола, схватил все шесть постеров и разломил их напополам об колено. Одну половину он сунул Тони в лицо, подбираясь к горлу.

— Пошел на хрен из моего офиса, — заявил он, угрожая Тони куском пенопласта.

Тони сграбастал другую половину и отбил пенопласт Фила. Вскоре они фехтовали искрошенными кусками постеров. Пенопласт рассыпался на миллион крошечных белых катышей, которые дождем сыпались на Кенни, Черил и меня. Кенни сделал нам знак, и мы быстро убрались из офиса, спасаясь от ударов и выпадов Тони и Фила.

Я пригладила волосы и взглянула на руку: ее покрывали крупинки пенопласта. От соуса осталось большое возмутительное пятно, а в штанах были дыры после утренней встречи с бестией Джеральдины. Черил и Кенни внимательно на меня смотрели. По-моему, они проверяли, не расплачусь ли я. Но я просто стояла столбом.

— Добро пожаловать в маркетинг, Карен! — возгласил Кенни. — Шла бы ты домой. Уже шесть часов, и с тебя на сегодня достаточно.

— Карен, что с тобой?

Я обернулась и увидела, что на диванчике сидит Далила.

— Я только что перешла дорогу соусу Фила, остаткам постеров к «Полисвиллю» и зубам Харви, — ответила я, начиная смеяться. Далила озадаченно смотрела на меня, а потом тоже расхохоталась.