— Я позвонил в «Праду», а те решили, что Ребекка хочет взять сумочку на церемонию, и выслали ей еще одну. А она пошла с сумочкой от Тода.

— Это просто чудовищно, — сказала я. — Ты слышал о Нолане О'Лири, кинематографисте?

— Я знаю, что в прошлом году он требовал чего-то совершенно немыслимого, но не помню, чего именно.

— В этом году его помощница позвонила и сказала, что номер Нолана должен выходить окнами на север, чтобы был свет, с которым мистер Нолан привык просыпаться. — Я постаралась как можно точнее сымитировать акцент помощницы.

— Подозреваю, что дальше все было еще лучше.

— Когда О'Лири вселился, он вытащил компас и стал возмущаться, так как номер отклонялся от севера на десять градусов. Помощница орала, что мне «были даны точные указания», а после вставила еще словечко из четырех букв, для убедительности.

— Ты сказала ей, что за четыре дня до награждения никакие окна не будут никуда выходить?

— Нет. Я заметила, что «Лучший на Западе» на Саут-Сепульведа славится тем, что это единственный отель во всей Калифорнии, выстроенный точнехонько вдоль оси «север — юг». И больше я от нее ничего не слышала.

— «Лучший на Западе»! — Роберт ухмылялся. — Лучше его только валиум.

— Серьезно, Роберт, к пятнице я стала совершенно естественно, без запинки, говорить прегадкие вещи, — вздохнула я. — Как будто превратилась в микро-Марлен или кого-то еще.

Он с горечью произнес:

— Либо так, либо тебя обругают за некомпетентность. Важно сознавать, что делаешь, и помнить, что в реальном мире ты ведешь себя иначе.

Мне отчаянно хотелось рассказать Роберту о гипотетической встрече с Хенретти, но было слишком стыдно. Он решит, что я полная дура, раз уж распространяюсь о делах компании перед незнакомцем.

Заметив тревогу на моем лице, он спросил:

— Кстати, слышала, чем закончилось дело с Николаем?

Я закатила глаза. Жертвой эпидемии скверных манер пал даже восьмилетний Николай Тибореску, звезда «Забега», румынского номинанта в категории «Лучший иностранный фильм».

Он прибыл в четверг в сопровождении мамы. Они оба не говорят по-английски. Мы дали им румыноязычные путеводители и одели в бесплатные наряды от Валентино, так как менеджер Николая уведомил нас, что в лучших магазинах деловой части Трансильвании не было ничего достойного церемонии вручения «Оскара». Поначалу Николай был в полном восторге от Калифорнии и мечтал поплавать в гостиничном бассейне — по крайней мере казалось, что он имел в виду именно это во время нашего объяснения — наполовину на языке знаков, наполовину шарадами. Я воодушевилась, думая, что он-то и будет маленьким мальчиком, который раскроет Подлинный Смысл «Оскара».

— Да, я тоже думал, что он будет отличаться от остальных, — согласился Роберт. — Но Николай адаптировался, как проклятая дарвиновская черепаха. Снять бы об этом документальный фильм.

Роберт был прав. Николай с трудом понимал, как выбрать правильную кнопку в лифте, но в то же время сообразил, что, не зная языка, он ничего не получит. Он быстренько овладел несколькими ключевыми фразами, дабы реализовать свои запросы, и начал халявничать не хуже опытных претендентов на награду.

В последний раз я видела его в сопровождении двух носильщиков, нагруженных пакетами и потрясенных тем, как мальчик щелкнул пальцами и крикнул: «Поаккуратнее! Это принадлежит Николаю!» Я рассказала об этом Роберту. Он покачал головой:

— Малютка прекрасно усвоил голливудский английский. В тот же день он позвонил мне и заявил, что я должен прислать ему другого шофера, а потом перезвонил и сказал, что им с мамой нужен номер побольше.

— И что ты сделал?

— Я старался объяснить ему, что придется удовольствоваться теми шофером и номером, какие есть, но он принялся на меня орать. В конце концов я велел ему позвать маму и сказал, что если ее сынуля продолжит в том же духе, то они полетят домой ближайшим же самолетом.

— Она поняла?

— Я громко и четко произнес «Румыния» и «сейчас». Больше они не звонили.

Мы с Робертом проговорили большую часть полета, припоминая несправедливости и мелкие требования последних шести дней. Запугивания. Мольбы. Неспособность усвоить элементарные инструкции. Через несколько часов мы полностью освободились от психологического груза. Я решила, что в будущем научусь отгораживаться от этого, как Кларк, а потом заснула. Когда самолет приземлился в аэропорту Джона Кеннеди, я проснулась и обнаружила, что положила голову Роберту на плечо.

— Прости, ради Бога, — сказала я, заливаясь краской.

— Ради мыла прощаю все, — ответил он торжественно. Мы покинули самолет и разошлись в разные стороны: я отправилась в офис, а он — в уэстчестерский собачий питомник.

РАСПЛАТА

Через две недели после того как все вернулись из Лос-Анджелеса, началась работа над рекламной кампанией фильма «Гробокопатель», который был объявлен «самой черной из всех черных комедий». Совершенно сумасшедшую историю снимал Гарри Спиндлер — актер, переквалифицировавшийся в режиссера, сценарий написал приятель Гарри по общежитию в колледже, а актерский состав полностью вышел из конюшен «Глориос».

Кроме того, небольшую, хотя и важную роль сыграла Джульет Бартлетт, которой совсем чуть-чуть недоставало до статуса крупной звезды. Джульетт уже снялась в нескольких фильмах «Глориос». Они еще не вышли на экран, но все уже говорили о ее талантливой и удивительной игре. Эта шумиха, потрясающая красота актрисы и ее нежная привязанность к одному популярному актеру вознесли Джульет на олимп, туда, где обитали лишь претенденты либо на номинацию, либо на крупный скандал.

На первом показе «Гробокопателя» для служащих «Глориос» присутствовал весь отдел связей с общественностью. Отсутствовали только Дагни — она осталась на рабочем месте, на случай если Аллегре позвонит Опра, — да еще Роберт. Он был в Нью-Джерси, откуда получил сообщение о лайке, как две капли воды похожей на покойного Грецки. Владелец прислал фотографии своего пса, снятого во всех ракурсах, и тот определенно — по большинству параметров — нам подходил.

Обычно мы смотрели кино по четвергам, и нередко, доставив сыновьям грудинку, к нам присоединялась Глория. Каждый старался сесть к ней поближе, потому что в ее необъятной сумке от Луи Вюттона, чем-то похожей на докторский чемоданчик, всегда лежало несколько упаковок лучшего калифорнийского изюма. Кинозал «Глориос» был намного лучше, чем в обычном кинотеатре: просторные кресла обиты бархатом, и с любого места отлично виден экран. Ряды установлены так, что можно спокойно вытянуть ноги, не боясь задеть стоящее впереди кресло. Из-за окружающей роскоши хороший фильм казался отличным, а разочарование от слабого смягчалось. Но после первых двадцати минут просмотра «Гробокопателя» я поняла, что это, пожалуй, был один из худших фильмов — снятых хоть «Глориос», хоть любой другой компанией, — когда-либо выходивших на экраны мира. Когда он закончился, я отвела Кларка в сторону и спросила, как вышло, что после успеха «Пилота-иностранца» мы так резко скатились вниз.

— У Фила и Тони накопилась куча долгов, которые надо оплатить, да и услуг, которые им оказали, тоже набралось много, — объяснил Кларк. — Что-то кому-то обещают они; кто-то что-то обещает им. Они заключают сделки даже друг с другом. Время от времени они подсчитывают, кто кому должен и сколько, а потом втискивают все это в фильм. После этого все друг перед другом чисты. Какое-то время.

— Наверное, это лучше, чем задолжать многим и загубить уйму фильмов.

— Я горжусь тобой, Кузнечик.

В данном случае проследить, откуда ветер дует, было очень легко — от всех сделок ощутимо воняло.

Гарри Спиндлер начинал свою карьеру в «Кобелях». Актеры этого популярнейшего комедийного сериала в равной степени славились как своими стрижками, так и умением выбивать из продюсеров деньги. Но если остальные пятеро из этой компании уже попали на большой экран, то Гарри оказался разборчивее своих друзей. Имея весьма ощутимые амбиции, он метил в режиссеры.


Фил распорядился, чтобы фильм целиком был отдан на откуп Гарри, который, в частности, единолично занял режиссерское кресло. Кроме того, он согласился помочь Гарри выполнить обещание, которое тот когда-то дал своему другу: снять фильм по его сценарию. Для Фила и Тони «Гробокопатель» был предприятием, с которым нужно было поскорее разделаться и забыть, чтобы Гарри, актер, безусловно, популярный, смог участвовать в других проектах «Глориос». Естественно, стоя перед камерой, а не за ней.

С другой стороны, Джульет Бартлетт согласилась сыграть в «Гробокопателе» только после того, как ей пообещали роли, о которых она давно мечтала. Например, Эмму Бовари и Дороти Брук [12]. Серьезные роли, способные расширить ее и без того постоянно расширявшееся амплуа.

В колонке Раша и Моллоу в «Дейли ньюс» появилась фраза, которую Джульетт сказала своему парикмахеру: «НекроФилово кино, полный отстой».

— Значит, Фил и Тони знают, что кино дрянь? И все равно его выпускают?

Кларк улыбнулся:

— Зрители не оказывают услуг.

И критики тоже. Они увидят фильм только на премьере в пятницу, и первые рецензии появятся не раньше субботы, а суббота — самый неподходящий день для чтения. Кассу «Гробокопателя» защитит привычка людей ходить в кино на выходных.


На следующей неделе, в вечер премьеры, я стояла на улице и помогала команде канала «Е!» [13]. Мне надо было устроить так, чтобы перед их камерой прошли все приглашенные знаменитости. Руководство «Е!» намеревалось создать передачу, полностью посвященную «Гробокопателю». В отснятом репортаже появятся известные люди, оживленно болтающие о Гарри и волнении, с которым они будут смотреть его кино; все это будет перемежаться фрагментами фильма, с предельной дотошностью отобранными самим Филом. Я останавливала актеров и объясняла им правила игры. Каждому полагалось пожелать Гарри удачи, а потом вкратце поделиться своими дальнейшими планами. Они с восторгом повиновались, снабжая телеканал видеоматериалом для всевозможных будущих программ. Отснятое склеят, нарежут и отредактируют, чтобы гонять годами в передачах вроде «Хорошо быть…» и «Полиция моды». Контингент подобрался исключительный, и я трудилась не покладая рук, стараясь справиться с наплывом звезд.