Патриция Райс - Вулкан любви

В конюшне было темно и холодно, и только в угловом стойле кто-то подвесил лампу и разжег печь. Слоану было куда интереснее наблюдать за Самантой, чем за лошадью, и он пропустил ее вперед. Приход сюда вполне оправдывал поспешное бегство из дома.

На испачканной кровью соломе в последнем стойле лежала кобыла, ее удерживали двое. Никто не поднял голову посмотреть на вошедших, оба «ветеринара» полностью сосредоточились на взмыленном животном, которое изо всех сил старалось дать жизнь потомству.

Однако, когда Саманта опустилась на колени рядом с ними, мужчины все же подняли головы. Тот, у кого были светлые волосы, обернулся и удивленно посмотрел на Слоана, затем – с еще большим изумлением – на женщину рядом, которая спросила:

– Заднее предлежание?

– Захватил ногу, – коротко ответил Мэттью. Он повернулся, когда кобыла опять напряглась, стараясь вырваться.

Слоан облокотился на жердь у стойла.

– Она владелица такого жеребца, который побьет любого из твоих работяг, Хвастун. Говорит, вырастила его сама.

И Мэтт, и Сэм недовольно посмотрели на него. Слоан же ничего не мог с собой поделать – он стоял и улыбался.

– Если ты не можешь помочь, катись отсюда, маменькин сынок! – сердито пробормотал Мэттью.

– У меня рука поменьше. Дайте-ка я помогу. – Саманта отбросила свой жакет куда-то в сторону.

Мэттью посмотрел на нее как на сумасшедшую, Слоан же поймал жакет и повесил его на жердь.

– Разреши ей. Она редкая зануда.

– Совсем как хорошо известный мне тип.

Кобыла захрапела, дернулась и попробовала перевернуться. Мэттью схватил ее за ноги и переглянулся со своим помощником, который держал голову лошади. Тот неохотно кивнул. После этого молчаливого обмена мнениями он отодвинулся в сторону.

– Вы испортите себе платье, – предупредил он, – хотя в этом случае Слоан запросто купит вам новое. По этой части он большой мастак!

Слоан готов был поклясться, что услышал, как Саманта пробормотала: «Не сказала бы», – но никто этого не заметил. А может, ему показалось или он прочитал ее мысли.

Он видел, как бережно она погрузила руку, как если бы имела дело с новорожденным младенцем, и Слоан почувствовал легкую тошноту. Он привел ее сюда подразнить брата и никак не рассчитывал, что ему напомнят, кем он был, кем мог бы быть и кем больше не был. Он весь напрягся, сопереживая девушке и стараясь удержаться от желания изменить ситуацию.

Лошади – это не люди, напоминал он себе, даже если одна из них и не выживет… Но Толботт не мог оторвать лихорадочного взгляда от Саманты, которая настойчиво выводила перепачканного кровью новичка в этот холодный, враждебный мир. Кобыла негромко заржала и брыкнула от боли, но Мэттью с конюхом крепко держали ее. И липкий, скользкий новорожденный жеребенок оказался в руках у Саманты.

– Получилось! У вас все получилось! Благослови вас небо тысячу раз, кто бы вы ни были! – Мэттью в экстазе опустился на колени, обнял девушку и поцеловал, любуясь, как жеребенок норовит вернуться к материнскому теплу.

– Она – моя, спасибо, что напомнил об этом, – заметил Слоан, присоединяясь к остальным.

Держа на руках дрожащего жеребенка, Саманта, сияя, посмотрела на Слоана:

– Ну разве он не прекрасен? Разве он не самое великолепное зрелище на свете?

Она была перепачкана кровью, слизью и потом, ее платье было безнадежно испорчено. Да еще это уродливое длинноногое создание, слишком слабое, чтобы стоять… Слоану стало не по себе от болезненных воспоминаний, которые внезапно нахлынули на него.

Когда-то он говорил те же самые слова, но они относились отнюдь не к лошадям. И эти слова не встречали такой сияющий взгляд, которым лучилась сейчас Саманта.

Испугавшись, что звезды в ее глазах померкнут от его словно окаменевшего лица, Слоан опустился рядом и погладил жеребенка. Мэттью тут же подвинул его поближе к матери.

– Он прекрасен, это так, но кое-кто здесь еще прекраснее!

Изумление, с которым Саманта встретила его слова, заставило Слоана снова улыбнуться. Она так искренне воспринимала одобрение, что это доставляло ему искреннее удовольствие. Толботт нагнулся и поцеловал ее в нос.

– Ну, ну… Я имел в виду кобылу. Ты – в полном беспорядке.

Она двинула ему кулаком по плечу, парируя насмешку:

– А вы – лжец и нахал, Слоан Толботт! Я бы ни за что не стала больше разговаривать с вами, если бы не знала, что это только вас обрадует. Поэтому – не дождетесь!

Смех Слоана начисто смел улыбку с лица его брата. Тот вытирал руки о чистую солому и глядел, как они отряхивают друг друга.

– Не знаю, кто вы, мэм, но я готов платить, если вы проведете здесь с Мальчиком одну-две недели. Буду брать с тех, кто придет смотреть.

Саманта вытерла руки о тряпку, которую он ей протянул.

– Тогда, клянусь, вам придется заплатить мне больше денег, чем сумеет напечатать правительство.

Слоан продолжал посмеиваться, глядя, как они пикируются друг с другом.

– Познакомься: Саманта Нили, выдающийся комик. Сэм, это мой брат, Хвастун, а тот, на соломе, его верный напарник Педро.

Саманта наклонила голову.

– Рада познакомиться с вами. Извините, что не могу сейчас пожать вам руку. – Она обменялась поклоном и с конюхом, который все еще возился с лошадью. Потом критически осмотрела новорожденного и повернулась к светловолосой копии Слоана. – Насколько я понимаю, вы – Мэттью. Слоан ни единым словом не обмолвился о вас.

Слоан произнес:

– Тс-с-с! Язычок, мисс Нили! Мы бы не хотели показывать, что мы с гор, не так ли?

Она не сводила глаз с его брата.

– Почему бы вам не пристрелить его на месте? – спросила она совершенно искренне.

Мэттью заулыбался, рот его растянулся до ушей. Слоан оперся о столб и скрестил руки на груди. Он и сам готов был пристрелить их на месте. По всей видимости, он напрасно привез сюда Саманту.

– Он крупнее меня, – отозвался Мэттью, шевельнув плечом, – и его не было поблизости, когда я уже вырос, чтобы ткнуть его побольнее. Что разумная женщина вроде вас делает в его компании, осмелюсь спросить?

– Страдает, – ответила она коротко. Затем, повернувшись к Слоану, Саманта наконец снизошла до него. – Теперь мне надо вернуться и вымыться. Ваша помощь мне не требуется, если вы предпочитаете продолжить вашу милую встречу.

– Дженни, несомненно, упадет в обморок, когда увидит тебя. Я пройду с тобой, чтобы поднять ее с пола. – Слоан оторвался от столба и недвусмысленно посмотрел брату в глаза. – И попрошу не забывать, что я тебе сказал. Руки прочь!

Саманта неприязненно посмотрела на Толботта:

– Только тот, кто испачкан так же, как и я, может прикасаться ко мне. Так что держите ваши руки при себе, Мальчик!

Раскатистый хохот Мэттью провожал их до самого выхода. Слоан хотел было принять вызов немедленно и взять ее на руки прямо здесь и сейчас, но сообразил, что результатом такого порыва будут только удар в пах и перепачканная одежда. Он уже осознал, что именно беспокоит Саманту, и понял, что, как только стал получать от нее то, что хотел, в их отношениях началось полное сумасшествие. Впрочем, чего он определенно не хотел – так это надоесть ей. Впервые за десять последних лет он почувствовал томление ожидания.

– Ты собираешься ловить этих проклятых диких лошадей, как твой отец? – спросил он, отбрасывая сантименты в сторону. – Если так, то я возьму обратно свое обещание насчет долины.

– Я найду долину сама. Мне бы только дожить до весны.

Она все еще дулась на него. Надо было найти способ помириться.

– Я могу купить тебе настоящих лошадей, чтобы выращивать их здесь.

Она посмотрела на него своим особенным взглядом и ответила, что не поверит сказкам такого болтуна. Слоан схватил ее за плечи и заставил остановиться.

– Я знаю, что говорю, Саманта! Нам будет хорошо вместе. Увидишь, дай только срок.

Она повернулась к нему, и Слоан увидел луну, отраженную в бездонной синеве. Он мог бы прямо сейчас утонуть в этих глазах, если бы не умирал от желания.

Толботт весь напрягся, как только ощутил в своих руках ее хрупкие плечи.

Быстрее, чем кто-либо из них мог об этом подумать, Слоан впился в ее губы страстным поцелуем.

Как же безропотно она отдалась на волю его рук! Покачивалась в объятиях без единого звука, губы ее опять таяли, потом приоткрылись, и он проник в сладкую глубину. Ее язык ответил его проискам, и словно электрический разряд ударил его в чресла. Он не мог бы вспомнить, вызывала ли когда-нибудь любая другая женщина в нем такие же чувства. Саманта была так доверчива и так невинна!

Как же он проведет эту ночь без нее? Она непременно должна быть в его постели! Сомнений на этот счет больше не было.

Слоан немного отстранился, совершенно не отдавая себе отчета в том, насколько испачкан его костюм. Контрастируя с бледным лицом в лунном свете, ее волосы горели величественным алым огнем на холодном ветру. Он нежно погладил ее по щеке и остро почувствовал, что отдал бы ей все, что давным-давно было у него отнято! Вместо этого он прошептал: – Выходи за меня замуж, Сэм.

Замуж?! За него?! Саманта отстранилась и пристально взглянула ему в глаза, пытаясь уловить в его словах шутку, цинизм или просто глупость. Нет, она не ослышалась. Может быть, правда, не так поняла?

– Я всегда восхищался тем, что вы думаете, прежде чем ответить что-либо стоящее. Но сейчас вы слишком медлите, мисс Нили. Но и я слишком долго думал над этим, – внезапно напомнил он.

А она всего лишь усмотрела на его лице тень неопределенности. Но, возможно, это был лишь обманчивый лунный свет. Неопределенность была несвойственна Слоану Толботту. В самом деле, в его словах и просьбы-то не было, они скорее напоминали команду. Саманта не знала, по этой ли причине или по какой другой, но она решила не принимать его предложение всерьез.