Хмурясь оттого, что его мысли получили новое направление, Слоан пустил коня вперед. Нет, надо поостеречься. Женщины коварны. Стоит позволить им войти в твою жизнь, как они возьмут власть надо всем. Он жил намного лучше, когда держал их на расстоянии и общался с ними только в случае нужды. Не пора ли подумать, чтобы одна из них всегда была под рукой? Впрочем, сразу возникнет и множество проблем, которыми ему не хотелось бы себя обременять.
Он отметил, что на этот раз Саманта ехала в молчании. Возможно, она под каждым кустом высматривает нацеленную на нее винтовку. Вот этим он и занимался, когда девушка пыталась его разговорить. И он позволил ей отвлечь себя, что могло стоить ему головы. Нет, надо сосредоточиться на жизненно важном и подавить свою похоть.
Они быстро поели, сделав короткую остановку на склоне холма, откуда открывался вид на широкую равнину. Саманта скрупулезно исследовала каждый куст и высокую пожухлую траву – Слоану казалось, что он чувствует работу ее мозга. Он подозревал, что ей хотелось просто пощупать землю руками, потереть между пальцами, но она почему-то сдерживалась. Желание туманило ему голову, но он ведь имел дело с необычной женщиной. Уже одно то, как она одевалась, говорило о многом.
Ранний зимний закат застал их на более пологом склоне. Слоан чувствовал, что его попутчица готова ехать без устали, но удержался от каких-либо слов.
– Мы еще будем устраивать привал? – наконец спросила она. – Становится темно, а я не вижу никаких следов цивилизации.
– Ехать до города еще довольно долго. Если вы устали, можем остановиться здесь. – Он стал осматриваться в поисках подходящего места. Толботт вполне владел собой и мог ждать.
– Я не устала, – ответила она, ощетинившись, – но лошадям нужен отдых. – И добавила с неохотой: – Я обещала матери надеть платье перед въездом в город.
Он посмотрел на нее с интересом:
– Платье? Вы собираетесь натянуть его поверх штанов?
Взгляд ее стал острее стали.
– Не ваше чертово дело! Просто предупредите меня, чтобы я могла подготовиться.
В этот момент ему уже было все равно, носит ли она платья, брюки – или вообще ничего не носит. Кровь пульсировала у него в висках и в паху – какая уж тут одежда! Он, черт побери, слишком долго в этот раз ждал женщины. Картины, возникающие в его воображении, могли бы напугать ее, если бы она их видела.
– Тогда мы сделаем привал, а в город въедем завтра.
Слоан отыскал подходящее место для бивака и направил свою лошадь туда. Как бы половчее предложить ей спать под одним с ним одеялом? Учитывая ее колючий характер, надо говорить напористо и быстро.
Ей не в новинку было разбивать лагерь. Саманта успела стреножить и почистить коня, оставив его щипать траву, прежде чем Толботт снял вьюки со своего, и пока он занимался лошадью, она уже развела костер и варила кофе. Он подстрелил кролика, она поджарила хлеб и бобы. Им легко работалось вместе и без слов.
Сидя под звездами и вдыхая ароматный запах, он размышлял о том, что бы делали женщины, которых он знал на востоке, на месте Саманты. При этих мыслях Слоан горько и зло усмехнулся. Все, о чем они думали, – это скорпионы и змеи, они опасались даже сойти с лошади. А Саманта уже прихлопнула какое-то насекомое и даже бровью не повела. Он готов биться об заклад – она и ужин из змеи приготовит, попадись ей таковая.
Это было почти то же, что делить лагерь с мужчиной. Почти. Языки костра медью отсвечивали в ее волосах и оттеняли холмики и долины за распахнутым воротом ее рубахи. Грудной голос девушки пронизывал его от ушей до паха. Она была тонкой и нежной как раз там, где надо, и он не мог оторвать от нее глаз и потому надвинул шляпу на самый лоб, чтобы скрыть их выражение.
– Я и не знал, что вы умеете готовить, – произнес он, чтобы только послушать ее голос в ответ. Тосты получились восхитительные, легкие и сладкие, совсем не такие, какие он готовил себе на костре сам.
– Конечно, не так, как мама, – отозвалась Саманта, соглашаясь и потягивая свой кофе. – Каждый должен уметь готовить. Будет у меня ферма – я буду готовить себе сама.
– Ваша семья жила в Теннесси. Почему же вы не остались там, пока ваш отец исследовал Калифорнию?
Она вздернула брови, но ответила довольно сдержанно:
– Наша семья после войны была уже не та. Мы потеряли людей, с которыми вместе работали, друзей и соседей. И мы были из тех, кого все ненавидели, поскольку поддерживали Союз, и все это знали. Со многими Нили дружили всю свою жизнь, но война сразу сделала нас врагами. И как только Юг проиграл… – она красноречиво повела плечом.
Слоан уехал из Бостона еще до начала войны. Он никогда не собирался присоединяться к янки. Зачем? Возвращаться воевать?.. Но и трех тысяч миль от дома было ему недостаточно. Уезжая, он хотел добраться до Дальнего Востока, но тогда у него и дайма[1] лишнего не было. Пришлось осесть в этой глуши. В душе его прогремела не менее опустошительная война, чем та, далекая, и он не интересовался ею.
Сейчас он просто почувствовал, как основательно отрезан от мира. Впрочем, поздно думать об этом.
Слоан встал и развернул одеяло. Бросив мимолетный взгляд на женщину по другую сторону костра, он без выражения сказал:
– Вдвоем будет теплее. Мы можем, если вам угодно, начать наши двадцать четыре часа прямо сейчас.
Глава 20
Саманта вытащила свое собственное одеяло.
– Мечтайте, Толботт! Сначала мы будем искать отца.
– Конечно, будем. Я не бросаю слов на ветер. Я просто подумал, что чем скорее мы начнем, тем скорее вернемся домой.
Он нетерпелив, подумала она, но сейчас ей нельзя волноваться. Саманта искоса взглянула на лежащего мужчину – одетого, с закинутыми за голову руками, наблюдающего за ней. Она могла подойти и лечь рядом – и покончить со всем этим. Своими сильными умелыми руками он бы раздел ее и разделся бы сам. Потом лег бы сверху, и она почувствовала бы его тяжесть. Дальше ее воображения не хватало.
Но и этого было достаточно. Руки ее задрожали, когда она встряхивала свою постель.
– Мне нужны простыни и приличная кровать, – спокойно сообщила ему она, как если бы говорила о чем-то обыденном.
Слоан неодобрительно хмыкнул, потом сел, чтобы снять обувь.
– Несите свою постель сюда, – распорядился он. Саманта продолжала трясти одеялами там, где была, – по другую сторону костра.
Видя, что она не реагирует, он, буркнув что-то, собрал свои спальные принадлежности и пристроился рядом. Затем вернулся за винтовкой и сапогами.
Она смотрела на него как на гадюку. Поскольку она не попыталась даже сесть и снять сапоги, Слоан дал волю своему раздражению:
– Не исключено, что мы перестреляем друг друга, если что-нибудь разбудит нас ночью. Ложитесь. Я не собираюсь вскакивать посреди ночи и насиловать вас. Я и так могу это сделать – где бы ни лежала моя постель.
Саманта машинально опустилась на свои одеяла. Слоан стоял футах в двух от нее и снимал рубашку. Внутри у нее все сжалось, она не могла даже стянуть обувь. Свет костра играл на тугих мышцах и бронзовой коже мужчины. Стоит ей только протянуть руку, как она дотронется до него; к тому же он хочет ее – все это делало его присутствие слишком ощутимым. Она попыталась отвести взгляд от мягких, темных волос на его груди, но ее собственная грудь лишь затрепетала от подобного усилия.
Когда Слоан наклонился и взялся за ее ногу одной рукой, а другой стащил сапог, Саманта едва не упала. Его прикосновение было как выстрел, и она подумала, что ногу сейчас парализует. Девушка закрыла глаза и попробовала совладать с собой. Он взялся за другой сапог. Ощущения только усилились. Она чувствовала его всеми нервными окончаниями своего тела, и сознавать это было крайне неловко.
В этот момент раздался его веселый голос:
– Можете открыть глаза. Я уже под одеялами.
– Почему бы вам не носить нижнего белья, как остальные? – проворчала она, поворачиваясь к нему и натягивая одеяло. Она не собиралась раздеваться и лишь для удобства расстегнула брюки.
– Я мог бы спросить вас о том же, – сказал он все так же весело. – Я знаю, вы не носите корсета. А панталоны носите – или такие длинные кружевные штучки?
– Отец не разрешал нам носить корсеты. Он говорил, что это нездорово. Что до остального – фантазируйте сколько угодно!
– Но не слишком долго, – отозвался он довольным голосом. – На следующую ночь я узнаю все ваши маленькие секреты. – Он прервался, а потом продолжил: – И еще. Я согласен с вашим отцом. Все эти китовые усы или проволока только деформируют тело. Надо было пристрелить того, кто все это придумал, – кем бы он ни был.
Саманта под одеялами свернулась калачиком и натянула сверху свою кроличью шубку. Становилось по-настоящему холодно.
– Представляю себе мужчину, который ненавидит женщин, придумавших корсет. Женщинам вообще не позволено ничего изобретать.
– У женщин нет собственного разумения. Им нравится делать то, что им велят. Вот почему они ничего не изобретают.
Саманта громко рассмеялась:
– И корсеты женщины носят, потому что им так велят. Полагаю, теперь мужчины собираются распорядиться не носить корсетов.
– Именно это и сделал ваш отец, – отозвался Слоан, не понимая, над чем она смеется.
Она хихикнула:
– Да. И мы подчинились.
– Приятно осознавать, что вы хоть кому-то подчиняетесь, – его голос, однако, звучал весьма загадочно.
– Когда нам нравится, – согласилась она.
– Вы хотите сказать, что не подчинились бы ему, если бы вам не понравилось?
Он пододвинулся поближе. Саманта поправила седло, которое служило ей подушкой.
– Нет, я имею в виду, что не стала бы носить корсет, даже если бы вы мне заплатили.
– Значит, когда ваш отец разрешил вам не носить корсет, он лишь констатировал то, что вы его и так не носите.
"Вулкан любви" отзывы
Отзывы читателей о книге "Вулкан любви". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Вулкан любви" друзьям в соцсетях.