Лия Сапир - Второй шанс?

— А я думаю, друг, тебе сейчас нужно на работу приехать, отвлечешься делами.

— Не знаю. Я подумаю.

И на этом мы с Димой распрощались. Может он и прав — может действительно поехать на работу? Я уже собирался выйти за ворота, но мое внимание привлекла часовня на территории клиники. И вспомнив слова врача, решил зайти. Часовня оказалась маленькой, деревянной. Внутри все простенько — несколько икон с подсвечниками и большой крест по середине. Пахло ладаном, от которого начала кружиться голова. Пару человек стояли у икон, наверное, тоже молились за близких. Я впал в ступор, не зная, что делать дальше, но тут ко мне подошла монахиня в черной рясе.

— Вижу, вам нужна помощь, — сказала она тихим голосом.

— Я давно не был в церкви.

— У вас кто-то болеет? Хотите попросить Господа о выздоровлении?

Я кивнул, мне стало как-то тяжело отвечать. Грудь стянуло железным обручем.

Монахиня взяла несколько свечек и подвела меня к иконе «Николая Чудотворца».

— Он поможет, — и вложила мне в руки свечки. — Зажгите свечи за здравие и попросите Святого о выздоровлении.

— Но я не знаю ни одной молитвы, — смущенно сказал я. Мне это показалось таким неправильным.

— И не нужно. Главное просите от души то, что вы желаете больше всего, — с этими словами монахиня оставила меня наедине с иконой и моими мыслями.

Я зажег свечку и вставил ее в подсвечник. О чем просить? Чтобы Дина жила. Чтобы я мог исправить то, что я натворил. Я все смогу исправить, все будет по-другому. Я бормотал себе под нос мольбу. Мне так хотелось, чтобы это действительно помогло. Я и не заметил, как простоял тут больше получаса, и с удивлением обнаружил воду на щеках. Неужели я плачу? Вот это новость.

Выходя из часовни положил на стол монахини пять тысяч рублей. На улице светило яркое солнце, и я прищурился после полумрака. Действительно стало легче. Удивительно. В душе появилось спокойствие и умиротворение.

Я заехал домой, принял душ, побрился и переоделся. Решил съездить на работу, действительно так будет лучше.

И работа действительно затянула в свой водоворот. Я совсем забыл, что на сегодня у меня было назначено совещание по усовершенствованию производства. Еле успел подготовиться к нему и набросать список вопросов и предложений. Мне бы сейчас очень пригодилась помощь Дины. Я усмехнулся, за такой короткий срок, она привязала меня к себе крючком, без ее идей и мыслей уже и шагу ступить не могу.

Я пытался и вести совещание и набрасывать протокол, обсуждение шло тяжело — «старички» были категорически против новшеств. И вот мы как два фронта переламывали ситуацию. В середине совещания у меня зазвонил телефон, я обычно его отключаю и требую того же от других. Но от звонка у меня подпрыгнуло сердце. Я взял телефон — Василий Иванович, мне кажется у меня даже коленки затряслись. Я быстро посмотрел на Диму — он кивнул, давая понять, что понял.

— Извините, коллеги. Важный звонок. — сказал я, отвернувшись к окну и напряженно отвечая на звонок, — Да?

— Женя, Дину перевели в палату. Можешь приехать, — ответил врач.

У меня от облегчения голова закружилась. Спасибо Господи!

— Спасибо, — только и ответил я.

Я повернулся к коллегам не в силах скрыть улыбку:

— Коллеги, мне срочно нужно уехать. Дмитрий Анатольевич, продолжи, пожалуйста, вместо меня. Я приглашу Лену она составит протокол встречи, — Дима усмехнулся, — Я потом все откорректирую.

Я перешел из конференц. зала сразу в свой кабинет. Взяв пальто с сумкой быстрым шагом вышел в приемную.

— Лена, мне нужно уехать. Помоги, пожалуйста, Дмитрию Анатольевичу составить протокол совещания.

— Но я не умею! — взвизгнула девушка.

Я сжал челюсти чтобы не сказать грубость:

— Сделай как умеешь. Я потом все исправлю.

Я доехал до больницы за 7 минут, влетев в приемную побежал сразу к Василию Ивановичу.

— Шустер. Я сейчас допишу и пойдем.

Я переминался с ноги на ногу, мне до боли в пятках хотелось побежать в палату и увидеть Дину своими глазами чтобы убедиться, что она живая.

— Снимай пальто и одевай халат с бахилами.

Я послушно переоделся. И как в тумане побрел по коридору за Василием Ивановичем.

В палате Дина была одна, лежала на спине на койке и казалась такой хрупкой. Окна зашторены, но через желтые занавески все равно проникало солнце. На внутренней стороне руки у Дины был катетер, к которому подсоединена капельница.

— Можешь посидеть здесь, — Василий Иванович указал на кресло рядом с кроватью, — если придет в себя и что-то пойдет не так — жмешь на красную кнопку.

Василий Иванович указал на кнопку над кроватью, и я кивнул. После того как врач вышел из палаты я сел поближе к Дине. Бледная, темные круги под глазами, даже губы бескровные. У меня защемило сердце:

— Бедная моя девочка, возвращайся, я тебя здесь жду.

Не знаю сколько я просидел в таком положении, пришла медсестра и отключила капельницу, проверила датчики и удалилась. А я, сидя в кресле, немного задремал.

Мне снился удивительный сон, как будто мое тело стало невесомым, а может совсем растворилось, и я летала. Как я люблю летать во сне! Давно мне не снились такие сны. Я летала над местами, где провела детство. Сколько лет я здесь не была? Душу наполняла радость и легкость. Как же хорошо!

Теперь подо мной был дом мамы — и мне кажется я даже разглядела во дворе Соньку, играющую с Аней. Девочки мои, я вас люблю! Т я так рада, что у вас все хорошо.

Затем мне снились места, где мы были с Владом. Я надолго зависла над океаном на пляже в городке Фамара, где мы были с ним в последний раз. Там я прощалась с морем, уже тогда зная о своей болезни и понимая, что больше не увижу это великолепие.

Теперь опять вернулась в места, где я училась и жила долгое время. Как много деталей я забыла! Или просто не хотела вспоминать. Работа с Владом, боль вначале отношений и при расставании.

Теперь подомной внизу стоял дом Жени. И в этот момент меня охватила всепоглощающая печаль. Как там моя Даша? Как же хочется заглянуть хотя бы в окно, и посмотреть, чем она занимается. И Женя — что он сейчас делает? Я чуть-чуть спустилась ниже, пытаясь разглядеть обитателей дома. И тут меня пронзила такая жуткая боль от пяток до мозгов, что все залилось ярко красным светом. И опять темнота. Успокаивающая, качающая на своих волнах. Так закончились мои полеты.

Я находилась на грани сознания и забытья, но глаза открыть не могла. Было ощущение, что я мумия, замуфицированная вживую — тело умерло, а мозг живет. И только это ужасное «пик-пик-пик» не давало мне покоя и голоса, не понятно о чем переговаривающиеся.

Сознание вернулось неожиданно. Вокруг тишина, ни пикающих звуков, ни голосов, ни шороха. Где это я? Может уже в гробу? Я инстинктивно сделала вздох. Нет, воздух есть, значит не закопали. Попыталась открыть глаза, но их как будто заклеили скотчем и перед этим насыпали песка. Вот извращенцы, кто додумался? С трудом все-таки слегка разлепила веки, но все расплывалось перед глазами, моргнув попыталась сфокусировать взгляд. И сразу поняла где я. В этой палате я провела долгие часы и знаю каждую трещинку на потолке, каждую облупку на стенах. Захотелось застонать, но в горле пустыня. Я слегка склонила голову набок — на столике должен стоять стакан с водой — и не ошиблась. Да, мои медсестры не изменяют своим привычкам. Пошевелив пальцами на руках и поняв, что я не парализована, попыталась дотянуться до стакана. Но тут тень встала с кресла, и приподняв меня, помогла влить мне в горло несколько спасительных глотков. Я захотела поблагодарить свою медсестру, и чтобы понять кто сегодня со мной сидит — Рая или Света — подняла взгляд на лицо моей помощницы.

Но это были не мои медсестры, несколько раз моргнув я окончательно поняла кто это.

— Что ты тут делаешь? — захотелось крикнуть мне, но получился еле внятный хриплый шепот.

— Жду, когда ты очнешься, — спокойно ответил Женя.

— Уходи, я не хочу, чтобы ты меня видел такой.

Мне было так больно, все эмоции нахлынули с новой силой. Я хотела, чтобы он ушел, а еще больше хотела, чтобы он прижал меня к себе и не отпускал. Что было сил я перевернулась на другой бок спиной к нему.

— Уходи, — умоляюще прошептала я, замерев в ожидании, когда захлопнется дверь.

Но Женя вместо этого лег сзади, обнял меня и наклонился к самому уху:

— Нет. Теперь я никуда не уйду. Один раз ты меня прогнала, больше тебе это не удастся.

— Так будет лучше для тебя.

— Давай я сам решу, что будет лучше для меня. Я сам могу принимать решение.

Я уже не могла сдерживаться, слезы закрапали на подушку. Ну вот, не надо было пить воду, сейчас она вся выйдет не по назначению.

— Я так за тебя переживал. Прости меня, это все из-за меня, — шептал мне на ухо Женя и мое истерзанное тело начало оживать. Вот уже мурашки вернулись с чемоданами.

Я с трудом перевернулась чтобы оказаться к нему лицом.

— Надо было сказать тебе все. Я хотела, но не смогла. — Призналась я и уткнулась носом ему в шею с удовольствием вдыхая его аромат. Как же я соскучилась!

— Ты отдохни. Я пойду позову медсестру, чтобы она все проверила.

Мне не хотелось отпускать Женю, как будто он моя связь с этим миром и если он уйдет, то я растворюсь, но спорить не стала.

Через 5 минут вернулась цела делегация, но я уже уплывала в сон, и не слышала о чем они говорят.

В следующий раз я проснулась от желания сходить по маленькому. В палате царил полумрак, наверное, уже была ночь. Я попыталась сесть в кровати, но мощнейшее головокружение уложило меня обратно. Усмирив тошноту, я дрожащей рукой нажала на красную кнопку и тут же прискакала мед. сестра.