– Да, – выдохнула Леа.

– Мне тоже… Очень…

Она подняла бедра, стремясь ему навстречу, и почувствовала, как желание нарастает с прежней силой.

С резким вскриком Трэвис достиг оргазма. Леа тут же присоединилась к нему на вершине блаженства. Все тело ее трепетало от испытанного наслаждения, когда Трэвис откатился на бок, снял презерватив и прижался к ней, положив голову на ее плечо. Леа принялась гладить его.

– Как же я тебя люблю… – прошептала она.

Но ответом ей было тихое посапывание заснувшего от усталости любовника.

Глава 11

Когда Трэвис проснулся, было еще темно. Он сразу ощутил рядом приятное тепло. Леа… Казалось, полгода, проведенные без нее, были лишь неприятным сном. Однако упиваться блаженством не следовало.

– Сколько времени? – спросила Леа, открыв глаза.

– Не знаю.

– Учитывая обстоятельства, я очень хорошо выспалась. Даже удивительно…

Леа потянулась. Должно быть, она улыбалась. Эту улыбку Трэвис привык видеть каждое утро, когда они просыпались вместе.

– Я тоже.

Однако Трэвис испытывал отнюдь не только приятные эмоции. Все тело болело после вчерашних нелегких испытаний. Да и живот от голода подвело.

– Как только рассветет, сразу отправляемся в дорогу, – произнес он.

Найдя фонарь, Трэвис включил его, освещая их тесное убежище. Леа села и принялась ловко заплетать волосы в косу, которую стянула на конце резинкой. Леа по-прежнему была обнажена по пояс, и, глядя на ее грудь, Трэвис снова ощутил прилив желания. Да, оба они были голодные, грязные, в ссадинах и ушибах. И все же Леа была самой красивой женщиной из всех, кого ему доводилось встречать… Трэвис положил руку ей на грудь.

– Как себя чувствуешь? – спросил он.

– Нормально, только хочется трех вещей – есть, пить и секса. Не обязательно в том порядке, в каком перечислила, – игриво улыбнулась Леа. – Если бы кто-то сказал, что, скрываясь от преследования преступников, проведу ночь в лесном шалаше на голой земле, голодная и немытая, а единственной моей мыслью будет секс, заявила бы, что у этого человека не все дома. Может, я извращенка? Или просто давно не занималась любовью?

– Естественные потребности потому и называются естественными, что так природа распорядилась, – пробормотал Трэвис, наклоняясь и целуя ложбинку между ее грудей. – Но если кто-то из нас извращенец, то это я.

Леа запустила пальцы ему в волосы и вдруг застыла.

– Что такое? – спросил Трэвис. – В чем дело?

– Ни в чем. Просто… – Леа закусила губу и покачала головой. – Нет, я не имею права.

– Ты о чем? – удивился Трэвис и поцеловал ее руку. – Что не так?

Леа смущенно взглянула на него из-под опущенных ресниц.

– Просто хочу спросить… После того как я… ушла от тебя… у тебя были… другие женщины? Если да, то я пойму. Привлекательный, свободный мужчина – чего еще ожидать? Просто… интересно…

Леа опустила глаза. Вид у нее при этом был совершенно несчастный. Трэвис ободряюще погладил ее по щеке.

– Нет, секса у меня ни с кем не было. Я не мог… вернее, не хотел…

Расставание с Леа причинило ему столько боли, что он всячески избегал новых отношений.

– Прости, что разбила тебе сердце, – прошептала Леа. – Тогда мне казалось, что я поступаю правильно.

Трэвис поцеловал Леа в лоб.

– Ни к чему об этом говорить. Ты вчера верно сказала: прошлое изменить нельзя.

– А будущее? В пещере я говорила, что не строила планов, а теперь только об этом и думаю. Что будем делать, когда выберемся из леса? Я – преступница в розыске, ты – агент ФБР.

– Ты знала, что группу Дуэйна разыскивают? – спросил Трэвис.

– Дуэйн показывал на компьютере список лиц, находящихся в розыске. Я тоже была в первой десятке. Дуэйн, кажется, был рад, что сумел привлечь к себе столько внимания. А я пришла в ужас. Понимаю, зачем он мне это показывал. Давал понять, что мы повязаны, и идти мне некуда. Убедил меня, что стоит мне с ним порвать – и я сразу окажусь за решеткой. Это еще в лучшем случае. А в худшем – меня могут приговорить к смертной казни за терроризм. – Леа поежилась. – Оставалось радоваться, что родители до этого не дожили: одна дочь убита, вторая преступница. – Тут Леа посмотрела Трэвису в глаза и грустно призналась: – Много раз гадала, что ты теперь обо мне думаешь. Дело твоей жизни – защищать правосудие. Получалось, что я предала тебя не один раз, а дважды.


Трэвис действительно ощутил себя преданным, когда узнал, что Леа состоит в банде Брэсвуда. В тот день он заперся в кабинете и сделал вид, что поглощен работой. Но на самом деле он смотрел на фотографию Леа. Это был снимок с ее пропуска, когда Леа еще работала секретарем в сенате. Она смотрела прямо в камеру, губы едва заметно улыбались, будто Леа с трудом удерживалась, чтобы не рассмеяться.

– Кажется, это твоя невеста? – спросил Люк вечером, когда они вместе шли с работы. Впрочем, друг уже знал ответ на этот вопрос. Как и Трэвис, Люк обладал идеальной памятью на лица и никогда не забывал человека, которого видел хоть раз. Трэвис понимал, что Люк просто дает ему возможность выговориться. Но Трэвису не хотелось обсуждать эту тему даже с лучшим другом.

– Нет, это не Леа, – ответил он. – Просто та женщина очень на нее похожа.

Некоторое время Люк молча смотрел на него, затем кивнул:

– Ладно, понял. Если кто-нибудь будет интересоваться, так и скажу.


– Значит, тебе придется меня арестовать? – спросила Леа и попыталась улыбнуться. – Впрочем, когда ты вытащил меня из машины, первым делом объявил, что я арестована.

– Не собираюсь тебя арестовывать, – ответил Трэвис.

– Я не стану тебя винить, – пожала плечами Леа. – В конце концов, это твоя работа.

– Да, но теперь всплыли обстоятельства, о которых ФБР раньше не было известно. Ты была не соучастницей, а заложницей, и это легко доказать. Тебе не будет предъявлено никаких обвинений.

– Хорошо бы, но, даже если меня и впрямь официально признают невиновной, останутся люди, которые будут считать меня преступницей, террористкой. Мое имя будет прочно ассоциироваться с группировкой Брэсвуда. Поэтому лучше тебе держаться от меня подальше, а иначе загубишь карьеру.

Трэвису хотелось возразить, но он понимал, что Леа права. Встречаться с женщиной, которую разыскивают по всей стране, для него означает надолго забыть о повышении или даже распрощаться со службой. В том, что Леа не преступница, он был абсолютно уверен. А еще был уверен в том, что волноваться по поводу влияния их отношений на его карьеру преждевременно. Сначала надо добраться до станции, а там будет видно.

– Давай решать проблемы по порядку. Сначала надо совершить опасный переход через лес. Выйдем через час, когда рассветет. Ну а пока слишком темно, давай проведем время более приятным способом.

Трэвис прижался к Леа так, чтобы она ощутила его возбуждение. Выражение лица у нее сразу изменилось.

– Хорошая идея, – пробормотала она, обнимая Трэвиса и притягивая его к себе.

Он целовал ее медленно, не спеша, смакуя процесс и наслаждаясь им. Его руки с наслаждением ласкали все ее тело. Но тут он замер, и с губ его сорвался стон.

– Что такое? – встревожилась Леа.

– Презерватив в рюкзаке был только один, и вчера мы его использовали.

Леа облегченно вздохнула:

– Ну, это не проблема. Некоторое время назад я установила себе гормональный противозачаточный имплант. Очень удобно – можно не беспокоиться, что забыла принять таблетку.

– Отлично. – Трэвис погладил Леа по плечу и смущенно прибавил: – После тебя у меня никого не было – значит, я точно здоров. А ты?..

Леа была с Дуэйном. Трэвису не хотелось об этом думать, но и просто отмахнуться от этой мысли он тоже не мог. Призрак этого негодяя не оставлял его в покое и становился между ним и Леа.

Нервно закусив губу, она опустила голову. Щеки залил яркий румянец стыда.

– Дуэйн всегда пользовался презервативами, – тихо ответила она. – Он очень аккуратен, даже брезглив. Если ты не хочешь… я пойму.

Трэвис услышал боль в ее голосе и прижал Леа к себе.

– Я хочу тебя, – произнес он и поцеловал ее в губы. – И всегда хотел.

Леа снова посмотрела ему в глаза и робко улыбнулась.

Они с Леа занимались любовью много раз – и дома друг у друга, и в номерах отелей, но такого, как здесь, в этом кое-как устроенном лесном шалаше посреди леса, у них не было никогда.

Потом они дремали, пока не начало светать. В их убежище сквозь сосновые ветви проникли первые лучи рассвета. Больше тянуть было нельзя. Трэвис сел и объявил:

– Пора идти дальше.

Стоило им вылезти из шалаша, как оба поежились на утреннем холоде. Леа выудила из рюкзака последний протеиновый батончик.

– Завтрак! – объявила она с таким торжественным видом, будто отыскала золотой слиток.

– Ты ешь, а я не буду, – ответил Трэвис, стараясь игнорировать голодные боли в животе.

– Хватит разыгрывать благородство, – отмахнулась Леа и, разломив батончик на две половинки, вручила одну Трэвису. – По справедливости следовало бы отдать весь батончик тебе. Если в пути ослабею и не сумею больше сделать ни шагу, ты сможешь меня нести. А если в голодный обморок бухнешься ты, я тебе ничем помочь не сумею.

– С чего ты взяла, будто я стану тебя тащить? – шутливо осведомился Трэвис, жуя батончик.

– Конечно, станешь. Ты ведь у нас настоящий рыцарь.

Трэвис лишь фыркнул и потянулся за рюкзаком.

– А может, ты просто не все обо мне знаешь, – поддразнил он.

– Ну что ж, тогда тебя заставят мне помочь не возвышенные, а низменные мотивы, – многозначительно промурлыкала Леа.


Трэвис достал из рюкзака компас. Леа задумчиво произнесла:

– А ведь меня учили пользоваться компасом, когда однажды летом я отдыхала в скаутском лагере. Нас водили в лес, и мы должны были добраться до условленного места встречи.

– Тогда лучше доверить эту штуку тебе, – оживился Трэвис.