— Плевать! — упираю я руки в боки. Мне все ужасно надоело и больше всего, надоело его напускное безразличие. Сделать один шаг вперед и два назад — это чисто, мужской выбор! — Я хочу передышку! — сажусь я на траву и ерзаю заднице по шуршащей и колючей флоре этой местности. — С места не сдвинусь, пока не пройдет хотя бы, двадцать минут! — скрещиваю руки у себя на груди и подбираю ноги в позу лотоса. — Вот! — показываю я Роме язык. По-детски?! Пусть! Какая подача, такая отдача!

— Вот, значит как! — цокает он и сбрасывает рюкзак на землю. — Вставай! — подходит он ко мне и хватает за руку. Я, что есть силы, выдергиваю ее и с плохо скрываемой злобой и обидой, ворчу:

— Ни за какие коврижки, понял?!

— Даже так?! Уверена? — стоит он надо мной, как отвесная скала.

— На все сто! — упрямо вскидываю я голову в его сторону.

— Ладно… — притопывает ногой Рома, осматривая местность. Мы остановились на небольшой открытой полянке, которая затесалась между деревьев. — Не хочешь идти, оставайся! — разрешает он мне. Я икаю от неожиданности.

— Чего?!

— Тогооо…

— Хмм!!! — только и хватает меня на эту фразу. Картинно отворачиваюсь от своего спасителя и спутника в одном лице.

— Хм! — передразнивает меня Рома и подбирает рюкзак. Уже одевая его, он оборачивается. — Не передумала?!

— Хм! — упрямо повторяю я.

— Ну, «хм», так «хм»! Наше дело предложить… — начинает подниматься он в гору. Я с каждым его шагом округляю свои глаза. Вскоре, они не помещаются в моем лице и практически, «вылазят из орбит».

— Рома! — кричу я. Он не оборачивается, но останавливается. — Если ты… ты… — запинаюсь я, не зная, что сказать. — если ты сейчас уйдешь, я буду сидеть здесь и громко петь! А пою я, Рома, очень громко, правда, при этом не попадаю в ноты! Слышишь меня?! — кричу я изо всех сил. Он все еще стоит, но не оборачивается. — Я буду приходить тебе во снах и петь! Понял?! — он ничего не говорит, а лишь продолжает свой путь. От злости и страха у меня перехватывает дыхание и я не в силах больше что-то произнести.

Через пару минут я остаюсь одна на поляне. Вокруг меня сгущаются сумерки. Красивые полевые цветы теперь кажутся уродливыми корявыми руками, которые тянутся ко мне. Я ежусь от холода и страха, но продолжаю упрямо сидеть. Делать нечего, надо петь! Мой репертуар прост и понятен каждому человеку. Я затягиваю:

Мой муж — арбуз,

А я его дыня.

Он меня вчера побил,

А я его — ныня.

На мои вокальные потуги никто не обращает внимание. Хотя нет, вру! Птицы прекращают свое пение. Может быть заслушались, а может испугались. Но того, кто мне нужен, на горизонте нет. Я продолжаю завывать, теперь уже с нажимом:

Бьется пароход о сваи,

Капитан кричит: Вперед!

И такому раздолбаю

Доверяют пароход!

— Орать не устала? — тихо раздается у меня над ухом сзади. В диком испуге, я разворачиваюсь и со всей дури впечатываю кулак в челюсть «незнакомцу». В моей голове проносится дикая мысль, что меня нашел Шахрукх! Так просто я ему не сдамся! — Ты чего?!?! — слышу я дикий вопль и узнаю в нем… Рому!

— ТЫ?! — еще не верю ему я.

— Я, я! — держится он рукой за щеку и оседает на землю рядом со мной. — Ну ты даешь! Петь — не умеешь, удар левой — поставлен… Что ты за девушка?! — притворно осматривает меня Рома. — Ты всех птиц в округе испугала. Я пока поляну со стороны обходил, так толпы лесных «беженцев» от кротов до медведей видел. — ухмыляется он, все еще не отпуская руку от лица.

— Больно? — пододвигаюсь я к нему. Аккуратно касаюсь своей рукой его руки. Он замолкает. Зрачки его становятся шире, глаза мутнеют. — Прости, я испугалась. Думала, что Шахрукх. — тихо сообщаю ему я. Он накрывает мою руку своей и легонько поглаживает ее.

— Это ты прости меня, я не подумал. — смотрит мне он прямо в глаза. Его губы приближаются к моим. Я чувствую его дыхание.

— Ты и вправду оставил меня? — задаю я ему вопрос. — Вот так просто взял и ушел?

— Никогда! — отметает он все мои сомнения, обнимая меня за плечи и притягивая к себе. — Я никогда не оставлю тебя. — мое дыхание ускоряется, ритм сердца учащается. — Разреши! — просит он.

— Что?

— Поцеловать тебя! — поясняет он мне. Он спрашивает разрешение! — Я не хочу напоминать тебе… — замолкает он на слове.

— Поцелуй! — разрешаю я. Его губы касаются моих, проводя по кромке. Я с готовностью отвечаю на его поцелуй. Он сжимает меня своими руками и тесно прижимается ко мне. Мое тело горит огнем, а руки изучают тело Ромы, стараясь запомнить его до мельчайших частиц.

* * *

— Надо идти, — нехотя отрывается от меня Рома. Его глаза горят, а руки отказываются выпускать меня. — надо. — повторяет он еще раз, скорее уже для себя, и поднимается на ноги. Меня он тянет за собой. — Не капризничай, Лера.

— Не буду. — смущенно прячу я глаза. Он улыбается и касаясь моего подбородка, заставляет посмотреть ему в глаза. — Ты такая милая, когда смущаешься, а…

— Что «а»?! — улыбаюсь я в ответ.

— А не горланишь эти частушки, — смеется он и отпрыгивает на метр от меня, уворачиваясь от моего кулака себе в грудь. — Нет, правда, поешь ты отвратно. Но, — вновь приближается ко мне Рома. Его рука обнимает мою талию и прижимает меня к его груди. — тебе можно простить все что угодно, ибо, ты сводишь меня с ума. И не только меня.

— О чем ты? — отряхиваю я себя от земли.

— О чем? — вновь идет впереди меня Роман, постоянно оборачиваясь и проверяя меня «в наличии». — Да, о том, что не только я хотел вызваться тебя сопровождать.

— В смысле?

— В прямом. Ребята даже хотели устроить между собой что-то типа жеребьевки.

— Серьезно? — не могу скрыть улыбку. — И как же ты победил?

— Победил не я, — у меня от удивления начинают лезть глаза на лоб. Рома поворачивается ко мне и видя эту картину, ухмыляется. — а мое красноречие и природное обаяние. Вот так!

— Ты самоуверенный! — догоняю я его и рушусь ему на спину. Он смеется и подхватывает руками мои ноги под коленками. Я взлетаю вверх и удобно устраиваюсь у него на спине. — А где рюкзак? — запоздало понимаю я, что этой важной составляющей нашего «похода» нет.

— Там, — машет куда-то вперед, во тьму, мне Роман. — я оставил его у одного дерева и обошел поляну, чтобы послушать, как ты дерешь слух и сердце обитателям леса.

— Ты опять! — шутливо пихаю его в плечо и чуть не сваливаюсь на землю. Рома меня практически выпускает из своих рук. — Ты чего?! — моему возмущению нет конца.

— Будешь пихаться, я тебя сброшу, — подтягивает меня обратно он, хватаясь обеими руками за мою задницу. — и сброшу сильно, со всей страстью! — подумав, добавляет он. Я еще сильнее и крепче цепляюсь ему за шею, обнимая ее своими руками.

— Долго еще? — бурчу я.

— Пришли. — скидывает меня со своей спины Роман. Я вижу у березы наш рюкзак. Он стоит одиноко и ждет нас. — Идем, поднимает его Рома. — здесь недалеко неплохое место есть, для ночлега. — мы двигаемся дальше уже в кромешной тьме. День, который насыщен событиями, закончен. Мои ноги гудят, а голова уже практически ничего не соображает. Только сердце бешено и неуемно колотится, каждую секунду напоминая мне о том, что рядом со мной находится Рома.

* * *

— Ложись спать, — вновь показывается голова Ромы из палатки. Я упрямо сижу на маленьком пеньке и думаю: согласиться или нет. — серьезно, Валерия, ты и мне не дашь так выспаться и себе навредишь. Нам завтра нужно дойти до деревни. Давай уже, — тянет он меня за руку внутрь палатки.

Как ему сказать, что находясь рядом с ним и чувствуя тепло его тела, слыша его дыхание, я не смогу уснуть. Уж лучше комаров кормить, чем лежать с ним в одной палатке и сглатывать слюни всю ночь.

Я оказываюсь внутри палатки и упрямо усаживаюсь у ее входа, глядя немигающими глазами на Рому. Он лежит на одном крае, освободив другой для меня.

— Ложись, — бьет он рукой по второму пледу, приглашая меня. — Времени уже много.

— Не могу. — чуть слышно отзываюсь я.

— Почему? — садится поспешно Роман. — Что на этот раз? Какие такие заморочки поселились в твоей миленькой голове? Расскажешь? — приближается он ко мне на опасное расстояние. Я отодвигаюсь и вжимаюсь в стенку палатки. — Что с тобой? — вглядывается в мое лицо Рома.

— Я… я… я не могу, — сбивчиво пытаюсь объяснить ему суть своего поведения. Но у меня это выходит из рук вон плохо. Он не делает больше попыток приблизиться ко мне, а лишь сидит рядом и ждет. — Я так не могу! — закусываю от отчаяния я свою нижнюю губу. — мои руки впиваются в плед и комкают его край.

— Почему? — накрывает мою руку своей Рома. Я смотрю на него, пытаясь понять, когда и как я попала в плен к этому молодому обаятельному блондину? Но то, что меня к нему влечет и мне до жути хочется быть с ним рядом, пугает меня.

— Моя голова думает немного не так, как надо бы…

— И что это значит? — с легкой усмешкой и прищуром глаз спрашивает меня он, сжимая еще сильнее мою руку.

— Я не могу спать рядом с тобой, — пытаюсь вывести разговор в нужное русло. — не получится.

Рома молчит и опускает свои глаза вниз. Я рассматриваю его чуть резковатые черты и густые жесткие волосы, которые торчат ежиком. Мне хочется коснуться его. Я протягиваю к нему свою свободную руку. Моя ладонь касается его щеки. Он поднимает голову и его взгляд впивается в меня. Резким движением он притягивает меня к себе и припечатывает меня к себе собственническим поцелуем. Его рука подтягивает меня ближе, другая же накрывает мою руку, которая все еще чувствует мягкость его кожи, касаясь его щеки, спускаясь к подбородку.

Он слегка покусывает мои губы, мне становится жарко. Его руки опускаются вниз, на талию и заползают мне под футболку. Я приподнимаюсь и выгибаюсь. Он подхватывает меня под шею и притягивает меня к себе. Его губы медленно спускаются по моей шее вниз, оставляя на мне дорожку сладких и страстных, горящих огнем, поцелуев. По мне пробегают мурашки легким покалыванием. Я обнимаю Рому за шею, притягивая его к себе еще ближе. Его руки стягивают с меня футболку: