Метка за метку.

Остаточная боль не могла сравниться с ноющей болью моих суставов и синяков. Это было довольно освежающе, получить новую рану, боль от которой была острой, а не глубокой и пульсирующей, как в костях и суставах.

Джетро выключил машинку и передал мне.

Молча, он растопырил свои красивые длинные пальцы, и не переставал смотреть на меня, когда я подписывала свое право собственности на зеркальное отражение своих пальцев.

На этот раз мои линии были ровнее и более уверенные. Я использовала эти знаки, потому что теперь они только крепче связывали нас вместе, а не фиксировали новый долг.

Когда я закончу, у него будет уже два отмеченных пальца.

Подобное за подобное.

Равное за равное.

Джетро снова толкнул меня ногой, сохраняя свое лицо пустым и почти жестоким. Я откинулась назад, не глядя, когда выключила машинку и положила ее обратно в коробку.

Понимание растеклось по моим плечам. Я не смогла сдержать нежный вздох, когда Джетро намеренно потерся своим мизинцем о мой, ставя на место отброшенный пузырек и запирая крышку.

Кат пробормотал:

— Приятно видеть, что вы учитесь на своих прошлых ошибках и делаете соответствующие выводы. — Махнув в сторону серванта, наполненного едой, он добавил: — Ешьте, оба. У вас плотное расписание.

Мое горло сжалось при мысли, что это может означать.

Кат прищурил глаза.

— Джетро, ты отвечаешь за отгрузки Карлайла. Камни прибудут через несколько часов. Ты знаешь, что делать. — Поворачивая свое холодные глаза на меня, он улыбнулся. — И, Нила, тебя пригласила моя мать, Бонни, на чай в ее будуаре.

Мое сердце подскочило.

Джетро бросил на меня взгляд.

Что насчет наших планов?

Он уставился на своего отца.

— Мисс Уивер достаточно натерпелась вчера. — Его голос звучал угрюмо, когда он говорил сквозь стиснутые зубы. — Дай ей пару дней, черт побери.

Ножи и вилки звонко рухнули на посуду, когда мужчины «Блэк Даймонд» обернулись, чтобы увидеть реакцию Ката.

Кат сжал руками стол.

— Не смей...

— Ум-м-м, сэр?

Все головы повернулись к молодому члену братства «Блэк Даймонд», двадцатилетнему парню по имени Фасет. Его небрежно спадающие светлые волосы и добрые глаза были прямым противоречием лидеру, к которому он только что обратился.

Кат нахмурил лоб. Черный гнев накрыл его лицо.

— Что? Что такого важного случилось, что ты перебиваешь меня на полуслове?

Фасет неловко переступил с ноги на ногу.

— Извините, сэр. Больше не повторится. Но... у нас компания. — Его взгляд облетел по залу, в поисках кого-нибудь, кто бы помог нести гнев от их лидера.

Никто не шевелился.

Парень задержал дыхание, неохотно донося свои новости.

— Я пытался остановить их у входа на территорию. Мы сделали то, что вы сказали. Но они проигнорировали нас. — Пот поблескивал на его верхней губе. — Даже привратник у ворот не смог остановить их.

— О чем, мать твою, ты толкуешь, мальчик? — взорвался Кат.

Фасет подскочил.

— У них есть ордер, сэр. Они... они прорвались, независимо от наших предупреждений. Мы напомнили им, что их отделение в наших руках, что наше братство находится за пределами их досягаемости. — Он опустил голову. — Но от этого никакого прока.

Все за столом задержали дыхание.

Ордер?

Могло ли это быть?

Джетро намертво замер около меня. Каждая связующая нить, которую мы разделяли, превратилась в лед, больше не было двухсторонней улицы близости и привязанности. Дорожный блок рухнул на эту улицу, скрывая от меня каждую его мысль.

Я поглядывала на него краем глаза. Мое сердце сжалось, когда он яростно смотрел на противоположную стену, отказываясь смотреть на меня.

— Джетро, — выдохнула я.

Он стиснул челюсти, снежинки кружились вокруг него, когда он забирал все больше и больше от меня. Мурашки покрыли мою плоть.

Кат заревел:

— Скажи этим гребаным свиньям убираться с моей земли. Они могут подтереться своим ордером.

— Сэр, я сказал им, но они не слушают. Они сказали... они сказали, что здесь ради...

Джетро рассмеялся холодным, циничным смехом.

— Этот кусок дерьма. Он сделал это. Они здесь за ней. — Он посмотрел в потолок, его лицо исказилось. — Конечно, бл*дь, это так.

Ордер мог значить многое. Это могло быть никак не связано со мной. Тем не менее, визг эхом разрывался в моих ушах. Это моя душа. Ужасный разрывающий звук того, как моя душа раскалывалась пополам. Если они пришли за мной... это означало...

«Я спасена».

Я желала, чтобы это произошло.

Я молилась за это. Умоляла об этом.

«Освобождение».

Так почему — если это правда, я хотела убежать в свои покои и спрятаться?

«Я не хочу покидать его.

Я не могу покинуть его».

Не после прошлой ночи.

Джетро стиснул руки в кулаки, его взгляд был пронзительным и смертоносным. Он зарычал на Фасета:

— Скажи им, что они не могут ее забрать.

Мое сердце сжалось. Боль прошла сквозь меня с большей агонией, чем я вообще думала возможно. Он не отказывался от меня.

Сейчас мы одно целое. Это было предначертано судьбой и написано на нашей коже.

Побег.

Мысль скользнула в мою голову, принося мысли о доме и Лондоне. Я покачала головой, пытаясь избавиться от неуклонно нарастающего очарования.

«Ты можешь поехать домой».

«Нет, мой дом сейчас здесь».

«Но ты снова будешь в безопасности...»

Мои стойкие обещания остаться и украсть Джетро от его наследия стихали... я была в замешательстве...

Я сглотнула, смочив горло.

— Джетро, пожалуйста...

Мне было нужно, чтобы он боролся за меня. Чтобы доказал, что это мое место, моя судьба.

Джетро стиснул челюсти, толкнув свое кресло, он встал.

— Тихо! — Указывая пальцем на Фасета он прорычал: — У них есть или нет гребаный ордер на то, что является моим?

Фасет сглотнул.

— Есть.

— Откуда? — выпалила я, в результате чего все посмотрели в мою строну. — Как они получили ордер?

Фасет открыл рот, взглянув на Ката, чтобы увидеть, мог ли он говорить.

Кат зарычал на меня, как будто это я вызвала апокалипсис в его доме.

Никто не говорил.

«Что сделал мой отец?

Как Ви нашел способ меня освободить?»

Мое сердце парило, думая о моем близнеце. Он обещал, что никогда не сдастся. Я должна была доверять ему.

Я должна быть более благодарна.

Я хотела убить его.

Он разрушил все. Он забрал все, над чем я упорно работала, и оторвал от меня.

«Я жива и направляюсь домой.

Я жива и направляюсь домой».

Слова повторялись в моей голове.

«Я бы не выжила, если бы не Джетро.

Я люблю его».

Он заразил меня собой и расстояние между нами не имеет значения, это никогда не изменится. Я была его. А он моим.

Взгляд Джетро встретился с моим — золотые глубины горели отчаянием и уничтожающей мукой.

— Я предупреждал его. Я пытался остановить...

Он показал слишком много.

Чувствовал слишком много.

Мой бриллиантовый воротник становился холоднее, тяжелее.

«Ты сказала, что будешь последней.

Пообещала покончить с этим».

Мой желудок сделал сальто.

«Если они здесь ради тебя, уходи.

У тебя нет выбора».

Мне было больно.

— Предупреждал кого? Что случилось? Джетро... Я не уйду, даже если они пришли за мной.

Джетро не двигался. Казалось, что свет в его душе погас. Покой и открытость прошлой ночи ушли. Исчезли.

— Я убью его за это, — пробормотал он.

Перевернув ладонь, я посмотрела на свой татуированный палец. Я хотела дать знать ему, что произошедшее прошлой ночью не фокус. Он должен знать, что я намеревалась остаться — даже если это станет худшим решением моей жизни.

Мой желудок сжался от мысли уйти.

Фасет выпалил:

— Сэр, они здесь для того, чтобы забрать Нилу Уивер домой.

Слова были как бомба, взрывая мою последнюю надежду.

И это правда.

Кат встал, он говорил медленно и с самым мрачным нравом, что я когда-либо видела.

— Ты ошибаешься, мальчик. Убирайся с моих глаз. Скажи, кому бы там ни было, убираться на хрен с моей земли.

— Они... они во флигеле, сэр. Сказали, что если мы не доставим им девушку через пять минут, они разрушат это место в ее поисках.

Джетро сжал руки в кулаки.

— Скажи им, что она моя, и что она никуда не поедет.

Дэниель встал.

— Теперь она наша Уивер.

Каким-то изощренным способом мужчины, лишившие меня свободы, были на моей стороне. Я больше не была просто предателем по отношению к моим предкам, а предателем также по отношению к моему отцу и брату тоже.

«Ты бы предпочла остаться здесь, нежели отправиться домой».

Я бы предпочла любить и умереть молодой, чем быть холодной всегда.

— Что за визги в моем доме?

Все повернулись на хриплый голос Бонни Хоук, когда она появилась в дверном проеме.

Фасет сдвинулся в сторону, перемещая свое внимание на матриарха этой безумной семьи.

— Я вижу, обстановка накалилась, — Бонни показала пальцем в мою сторону, на нем сверкал большой рубин на свету. — Как ты провернула это?

— Я? — Я посмотрела с Бонни на Джетро. — Я этого не делала.

— Это не она, — злорадно выплюнул Джетро. — Избавьтесь от полиции. Она никуда не уедет.

Мои руки зудели от желания обнять его. Поблагодарить за поддержку.

Бонни подошла ближе, ее длинная юбка тащилась по ковру. Ее седые волосы были завиты и выглядели безукоризненно.

— Она относится с пренебрежением и презрением к нашему имени. — Ее глаза вперились в мои. — Я вижу, что ты делаешь, девчушка. Знаю, чего хочешь. И ты не получишь этого. — Указывая на дверь, она приказала: — Убирайся.