Подойдя ближе, я заметила, что внедорожники были последними моделями «Лэнд Ровера», а грузовики для лошадей смехотворно роскошными. Сколько же бриллиантов Хоук добывали, чтобы позволить себе такое?

Я подпрыгнула, когда огромная рука прикоснулась к моей пояснице.

Джетро не взглянул на меня, предпочитая смотреть на конюха, который нес потник [прим. пер. часть седла].

— Ты кончила?

Я вздрогнула, пытаясь отстраниться от его прикосновения.

— Не твое дело.

Джетро двигался со мной, его пальцы впились в напряженные мышцы моей спины.

— Не мое дело? А я уверен, что мое. — Он понизил голос, его взгляд по-прежнему избегал мой. — Видишь ли, мне надо знать, влажная ли и жаждет ли освобождения женщина, которая принадлежит мне. Мы сегодня будем в публичном месте, мисс Уивер. Присутствие кого-то, столько изголодавшегося, какой ты была в душе, — это вопрос общественной безопасности.

Его губы дернулись, когда он, наконец, склонил голову и посмотрел в мои глаза.

— Поэтому, скажи-ка мне... ублажала ли ты себя пальчиками, пока твоя киска не сжалась, фантазирую о том, как оседлала мой член, как именно мой член, врывался в тебя? Или ты притворилась, что ты не такая девочка и перестала играть с собой?

— Заткнись, — прошипела я. Мой взгляд метнулся к персоналу, который бродил перед нами. Джетро не был так уж тих, любой мог услышать, если бы сильно поднапряг слух.

Твердо [прим. ред. игра слов: hard можно перевести как сильно, а в сексуальном плане твердо или твердый].

Боже, даже такое невинное слово рисовало непристойные картинки в моей голове. Картинки твердого члена Джетро поглотили меня, и мое сердце бешено стучало о ребра. Все мои усилия ослабить боль между ног были тщетны. За пару предложений Джетро возбудил меня.

Вновь.

У гребаного засранца была суперсила.

— Ответь мне, мисс Уивер.

Мои ладони сжались в кулаки, и я выплюнула:

— Нет. Не кончила. Доволен? Я была слишком зла. Потому что ты назвал меня лгуньей. Хотя именно ты в этом ужасен, — я захохотала и добавила. — Поздравляю, ты выиграл награду «Лицемер года». — Я мысленно похлопала себя по спине за то, что использовала заученный ответ.

Джетро закатил глаза:

— И как долго ты ждала, чтобы использовать эту фразу?

Да пошел он, он украл всю радость, которую я должна была получить от возможность переплюнуть его. Он опустил руку на мое бедро, притягивая меня к себе.

— В любом случае, я уверен, что если бы была такая награда — она бы ушла к тебе.

«Не спрашивай. Даже не спрашивай — почему».

Мне было дико сложно высоко держать подбородок и не клюнуть на его наживку, но я смогла. Едва-едва.

Джетро фыркнул, расстроенный, что я не клюнула.

— Прекрасно... раз хочешь вести себя так. — Отпустив меня, он развернулся, чтобы уйти, но сначала прижал губы к моему уху. — Когда я твердый как камень и испытываю боль от фантазии, как трахаю тебя, когда я едва могу видеть, потому что представлял, как мой член скользил внутрь и из твоего тепла, я уверенно беру в руку член и дрочу, пока не кончаю так сильно, что это похоже на гребаный снегопад.

Оставив невинный поцелуй на моей щеке, он прошептал:

— Вспомни об этом в следующий раз, когда решишь оседлать душевую головку и просто позови меня. Я положу конец твоим страдания, но это будет не бесплатно.

Мой рот широко открылся. Моя матка испытывала такую боль, какой не было прежде, — отчаянную и чувственную — призыв к большему, чем просто сексу, а именно первобытную нужду в том, чтобы мужчина заполнил меня.

Губы Джетро изогнулись в полуулыбке, затем он ушел, направившись к отцу и Дэниелю.

Мое сердцебиение отдавалось в ушах. Я стояла как идиотка, пока прислуга продолжала заполнять багажник и смотрела на меня со странным выражением на лице. Румянец окрасил мои щеки, когда я подумала, что они знали, что беспокоило меня.

Секс.

Я была унижена тем, что желала секса, пока вся моя жизнь находилась в хрупком равновесии.

Секс.

Чудовищная потребность, которая делала могилы и долги, и метки иллюзиями по сравнению с обещанием посетить рай в его руках.

— Нила... ты в порядке? — спросил Кес, встав рядом со мной.

Я выдохнула. У меня не было настроения общаться с ним.

— Да, в порядке. — Махнув рукой на всю эту суматоху, я спросила. — Для чего все это?

Кес ухмыльнулся.

— Пару дней назад я говорил тебе. Поло.

По каким-то странным причинам, я думала, что это будет проходить в поместье Хоук. Я взглянула вниз на свое платье и джемпер. Моя одежда не была достаточно теплой для осенней прохлады.

— А мне по-прежнему позволено поехать или...

— Конечно, я сказал тебе... персонал, пленники... — он шутливо толкнул меня в плечо. — Чем больше, тем веселее. Пошли, время ехать. — Он направился к семье, не оставляя мне выбора, кроме как последовать за ним, несмотря на то, что я хотела рвануть в обратном направление от Ката Хоук.

Джетро не отводил своих золотистых глаз от меня, когда я остановилась перед ними. Кес хлопнул в ладоши.

— Готовы отправиться в дорогу?

Кат потер подбородок, осмотрев меня с ног до головы.

— Хочешь поехать со мной, моя дорогая? — он вытащил из кармана черный носовой платок и сжал его между пальцами. Его улыбка была холодной и садистской. — Мне придется завязать тебе глаза, чтобы ты не узнала дорогу из поместья, но тебе будет предоставлена роскошь машины.

Я ненавидела, что он был таким приветливым почти добродушным.

Джетро пробормотал.

— Она поедет со мной и Вингс.

Я выпучила глаза.

— Ты поедешь с лошадью?

Джетро кивнул.

— Вингс не любит быть в ловушке. Это убивает его — находиться в темноте и без возможности убежать.

Мое сердце екнуло. Как он мог так переживать о животном, и так наплевательски относиться ко всем остальным вокруг?

Кат рассмеялся, в его смехе было предупреждение.

— Я-то думал, что ты вырос из этой глупой точки зрения, Джет.

Джетро сжал руки в кулаки.

— Прости, что разочаровал.

Кат метал кинжалы взглядом в своего старшего сына. Я стояла, готовая отпрыгнуть с дороги, ожидая, что начнется ссора или обвинения в том, кем Джетро был на самом деле. Казалось, вся его семья знала и постоянно использовала его слабость, его состояние — что бы там ни было — как предупреждение или средство, чтобы манипулировать им.

Разрывая напряженное молчание, я сказала.

— Я уж лучше поеду с лошадьми.

Кат прекратил посылать убийственные взгляду сыну и переключился на меня.

Я поспешила добавить:

— К тому же мне не надо будет завязывать глаза, в грузовике нет окон.

От мысли, что я буду в темном замкнутом пространстве и застряну в дневном дорожном движении, мой желудок перевернулся. Симптомы были очень похожи на вертиго. Но я лучше поеду с Джетро, чем с Катом.

Кат медленно кивнул.

— Прекрасно. Увидимся на матче.

Дэниель придвинулся ближе.

— Как жаль, — его безбашенная душа так и отражалась в его глазах. Его темные волосы были лишены седины, как волосы Джетро и Кеса, но все трое мальчишек Хоук унаследовали цвет волос от отца. Волосы Дэниеля были жидкими, а я знала из собственного опыта, что волосы Джетро были густыми и очень соблазнительными.

Я знала это, потому что его голова была между моих ног, пока он лизал меня, а я зарывалась пальцами...

«Не думай об этом».

Вновь мне нужно было забыть о влажности, причиной которой был Джетро, и усмирить желания тела.

Дэниель ухмыльнулся. В безупречном костюме, с бриллиантовой булавкой как у Джетро, и начищенными до блеска ботинками, он был идеальной приманкой для женщин, конечно, пока не открывал свой рот.

— А я очень даже наслаждался нашей последней поездкой вместе.

Холодок пробежался по моей коже. Он имел в виду ту поездку до поместья в ту ночь, когда я прибыла. Джетро накачал меня наркотиками — ублюдок. И я до сих пор могла ощутить отвратительные пальцы Дэниеля, которые пытались добраться до моего лона.

Джетро зарычал.

— Достаточно, — оставив свою семейку, он схватил меня за запястье и рванул к закрытому грузовику. — Время ехать.

Я не могла остановить мурашки от ужасного воспоминания, которое оживил Дэниель.

Молча, Джетро подвел меня в боку грузовика и открыл маленькую дверь, скрытую под картинками его семейного герба. Транспорт так и кричал о богатстве.

Когда я зашла в пространство, заполненное мускусным ароматом лошади и сена, я спросила:

— В ту ночь, когда ты украл меня… Зачем ты меня накачал наркотиками?

Джетро замер, заслоняя свет от маленькой двери, и тут же превращая огромное транспортное средство в замкнутое пространство.

— Чтобы все прошло легче

— Для кого? Для тебя?

Он захлопнул дверь, оставив нас в тусклом освещении.

— Тебя. Я сделала это, чтобы ты не дралась и не причинила себе ущерба.

Я скрестила руки, жуткая догадка заполнила меня.

— Неправда. Я думаю, ты сделал это для себя. Чтобы тебе не пришлось видеть мои слезы или терпеть мою панику.

Джетро оттолкнул меня со своего пути, и прошел между двумя стойлами. Я повернулась и последовала за ним. Две лошади стояли мордой к нам, перед ними весели ящики с едой, а на полу лежало сено.

— Кто ты на самом деле такой, Джетро Хоук?

Джетро провел рукой по черному боку лошади. Мой желудок сделал сальто из-за его внезапного проявления нежности, а мое сердце растаяло, когда я увидела, как животное ответило своему хозяину.

Она навострила уши, радушно принимая его прикосновения, пока боком тянулась за еще одним поглаживанием. Тихое фырканье послышалось из бархатных ноздрей — вздох удовлетворения.

— Я мужчина, который делает то, что нужно, но ты уже знаешь это. — Взглянув на меня, он не остановился пока не прошел мимо лошадей к небольшому пространству перед стойлами. Там были два сиденья, приваренные к полу лицом к лошадям. Седла, покрывала и уздечки свисали с крюков. Каждая стена и пространство были заполнены лошадиными принадлежностями.