Эдриен все еще пытался отменить назначенную заранее встречу, но теперь, услышав такие важные для Фионы новости, он немедленно пообещал ей, что они поужинают вместе во что бы то ни стало. Они договорились встретиться в восемь перед «Гули», который по-прежнему оставался ее любимым рестораном в Нью-Йорке.

Фиона надела единственное платье, отдаленно напоминавшее вечернее, которое привезла с собой из Парижа. Это было короткое коктейльное платье от «Диор», купленное в «Дидье Людо» в Пале-Ройяль. Платье очень шло Фионе. Распущенные волосы отливали медью, а в честь успешного начала своей писательской карьеры Фиона даже решила сегодня сделать макияж. Платье было коротким и открывало ее стройные ноги, обутые в босоножки от «Маноло Бланк» на высоченных каблуках, с ремешками вокруг щиколоток, при одном взгляде на которые у Джамала потекли слюнки.

Такая Фиона отдаленно напоминала героиню Одри Хэпберн в фильме «Завтрак у Тиффани», только цвет волос Фионы был другой — медный.

Метрдотель ресторана был искренне рад Фионе, которую не видел почти год. Они немного поговорили по-французски. Фиона сказала, что решила перебраться в Париж. Метрдотель подвел их к самому лучшему столику в уютном уголке. Все, кто был в ресторане, поворачивали головы, когда Фиона проходила мимо. Она уже готова была сесть, когда внимание ее привлекло хорошо знакомое ей лицо. Она не стала бы здороваться с этим человеком, если бы они встретились на улице, но он сидел всего в двух столиках от их с Эдриеном места, и поздно было делать вид, что Фиона его не заметила.

Это был Джон Андерсон.

Фиона на секунду остановилась и улыбнулась ему. Не улыбкой соблазнительницы, а грустно-нежной улыбкой женщины, которую связывает с мужчиной общее прошлое. Рядом с Джоном сидела яркая блондинка, выглядела она весьма респектабельно. Полная копия его покойной жены, отметила про себя Фиона. Новая подруга Джона была президентом местной Молодежной лиги. Они встречались уже полгода и производили впечатление людей, давно и хорошо знающих друг друга.

Сказать, что Джон был удивлен, — ничего не сказать. Он замер, словно пораженный молнией, и лишь через несколько секунд нашел в себе силы подняться, поздороваться с Фионой и представить ее своей спутнице. Пока две женщины пожимали друг другу руки, Джон мечтал об одном — немедленно исчезнуть.

— Элизабет Уильяме, очень приятно.

— Фиона Монаган. Рада познакомиться. Женщины внимательно разглядывали друг друга. В глазах блондинки мелькнуло неодобрение. Наверняка она слышала о Фионе, и ей не очень нравилось то, — что она увидела, — роскошные рыжие волосы, потрясающая фигура. Фиона выглядела на десять лет моложе своего возраста, ее неповторимый шарм обрел мягкость. Было отчего испытывать дискомфорт женщине, понимающей, что мужчина, с которым она встречается, спал когда-то с Фионой Монаган. И не просто спал — любил эту женщину. Но, в конце концов, Джон ведь сам первый бросил ее. Эта мысль смогла несколько утешить Элизабет.

— Рада была увидеть тебя, Джон, — спокойно произнесла Фиона после обмена любезностями с его спутницей. Она даже не запомнила ее имени. Имя не имело значения. С Джоном была не женщина, а символ. Именно такая спутница должна быть рядом с этим человеком. Джон выглядел отлично и казался довольным жизнью.

Фионе вдруг захотелось рассказать ему о написанной книге и о новом агенте, но это выглядело бы глупо.

— Как поживаешь? — спросил Джон с таким видом, словно они были давними партнерами по теннису, потерявшими друг друга из виду в последние годы, или людьми, когда-то работавшими вместе.

— Чудесно! Я живу теперь в Париже.

Фиона чувствовала, как, несмотря на то что она не видела этого человека почти год, а он вычеркнул ее из своей жизни еще раньше, сердце ее вдруг начало учащенно биться. Она с изумлением обнаружила, что время не убило те волшебные чувства, которые она испытывала при одном только взгляде на этого мужчину. Зато Джон, видно, сумел окончательно вычеркнуть ее из своей жизни.

Джон знал, что Фиона уволилась из журнала и отправилась в Париж, но он думал, что это поездка всего на несколько месяцев. Ему не могло прийти в голову, что Фиона может переселиться в Париж, так кардинально изменить свою жизнь.

— Я продала свой дом.

«И написала книгу!»

Фионе хотелось кричать от отчаяния, но она оставалась спокойной и сдержанной. Они с Джоном кивнули друг другу, и Фиона поспешила занять место за столиком, надеясь, что вот-вот появится Эдриен.

Но Эдриен задержался и появился только через полчаса. К этому моменту Фиона была близка к обмороку, хотя выглядела она как всегда достойно — изысканна, спокойна и сдержанна. Она увлеченно делала пометки в меню и ни разу даже не взглянула на Джона.

— Ты видел, кто сидит за одним из соседних столиков? — процедила Фиона сквозь зубы появившемуся наконец Эдриену, который уселся напротив нее, спиной к Джону и его спутнице.

— Кто-то отчаянно знаменитый? — спросил Эдриен, которому Фиона запретила оглядываться.

— Когда-то ты был неплохо знаком с ним, — прошептала в ответ Фиона. — Я говорю о Джоне Андерсоне. Он здесь с какой-то белобрысой дебютанткой, которая смотрела на меня так, словно хотела проглотить.

— Джон — с молодой девицей? — изумлению Эдриена не было предела. Джон никогда не производил на него впечатления любителя молоденьких девушек.

— Да нет, что ты. Она, пожалуй, старше меня. Просто есть такой тип — вечные дебютантки.

— С тобой все в порядке? — Эдриен подозрительно взглянул на свою спутницу.

— Нет, — честно призналась Фиона.

Она чувствовала, что в любую минуту из ее глаз могут хлынуть слезы, но она скорее умрет, чем позволит себе заплакать.

— Это… очень тяжело. — У Фионы кружилась голова, ей стоило огромного напряжения казаться спокойной и сидеть одной за столиком с непроницаемым лицом, пока не появился Эдриен.

— Я понимаю, Фиона, — Эдриен сочувственно смотрел на нее через стол. — Ужасно, что так нескладно все получилось.

Он отлично представлял себе, что чувствовала Фиона, столкнувшись с человеком, из-за которого она потеряла все — прежнюю жизнь, работу, дом, город, страну, где жила. Фиона отказалась от всего только ради того, чтобы забыть Джона.

— Хочешь, уйдем отсюда? — предложил Эдриен.

— Но тогда я буду… выглядеть… полной дурой, — Фиона едва сдерживала слезы, но никто не догадался бы об этом, глядя на нее.

— О'кей, тогда сиди и улыбайся. Смейся в голос. Делай вид, что я рассказываю тебе что-то смешное. Давай же… Давай, Фиона… Покажи зубки… Так, улыбочку пошире. Ты должна показать своим видом, что никогда в жизни не была так счастлива.

Черт побери, Эдриен был прав!

— Но что, если я сорвусь? — прошептала Фиона. — Я ведь не железная!

— Я тебя убью, если ты посмеешь это сделать, — заверил ее Эдриен. — Кстати, где ты взяла это платье? За такое можно родину продать!

Абсолютно в духе Эдриена — в самый ужасный момент замечать, что на ней надето. Фиона невольно улыбнулась.

— У «Дидье Людо». Это диоровская модель. Шестидесятые годы. Едва прикрывает зад. Помнишь фильм «Завтрак у Тиффани» и неповторимую Одри?! — Очень хорошо. Надеюсь, Джон хорошо разглядел все, что оно не прикрывает, и теперь мучается при мысли о том, что он потерял.

Фиона удивленно заморгала глазами, глядя на Эдриена.

— Разве ты не твердил все время, что во всем виновата я?!

— Я никогда не говорил ничего подобного, — поспешил заверить ее Эдриен.

— Говорил, и еще как.

— Я — твой друг, Фиона. И когда я вижу, что ты поступаешь неправильно, я говорю тебе об этом. А для чего же еще нужны друзья? Я всегда был с тобой честен. И поэтому говорил, что тебе надо приспособиться к жизни с этим человеком. Ведь ты любила его. Но после того, как он бросил все через несколько месяцев и отказался от такой женщины, как ты, без малейших попыток что-то предпринять и поправить, я считаю его безмозглым тупым кретином. Конечно, ты многое должна была сделать по-другому. И сделала бы, если бы хотела. Например, освободила бы шкафы для его вещей и попыталась бы свести к минимуму хаос, царивший в твоей жизни. Но и ему надо было надрать задницы своим дочуркам, уволить экономку, убить свою зверскую собаку. Черт побери, такая женщина, как ты, этого стоила! Твой Джон — чертов идиот!

Фиона была удивлена и одновременно польщена реакцией Эдриена. До этого он никогда не говорил ей ничего подобного. Фиона была в таком ужасном состоянии, и Эдриен всячески пытался помочь ей, делая вид, что не происходит ничего особенного. Он всегда боялся, что его сочувствие сделает ее еще более несчастной и уязвимой. И жизнь показала, что он выбрал правильную линию поведения. Да и Фиона была молодцом: смогла взять себя в руки и начать новую жизнь — уже без Джона.

— Ты действительно так думаешь? — Поддержка Эдриена придавала Фионе сил и уверенности. Она чувствовала себя отмщенной. Жаль, что Эдриен не сказал ей о своем отношении раньше. Уважение и высокая оценка этого человека значили для нее очень много.

— Ну конечно, я так думаю! Не ты одна виновата в вашем разрыве. Ты, конечно, вела себя не лучшим образом. Иногда, прямо скажем, как полная дура. Тебе надо было еще тогда уступить мне Джамала. Такому парню, как Джон Андерсон, нечего делать в одном доме с эксцентричным полусумасшедшим пакистанцем. А тебе надо было стараться быть похожей на Холи Голайти, и лишь немного — на Одри Хэпберн. Кстати, ты очень похожа на нее в этом наряде.

Теперь Эдриен мог позволить себе быть с ней откровенным. Фиона была в порядке. Не просто в порядке. Она отлично справилась с ситуацией, хотя, несомненно, все еще страдала. Но она выжила — черт побери, она выжила!

— На кого из них я больше похожа? — поддразнила Фиона Эдриена.

— Разумеется, на мисс Хэпберн.

— Знаешь, Эдриен, тебе удалось тогда внушить мне, что я сама разбила свое счастье…

Не собирался я тебе этого внушать. Это Джон Андерсон разрушил твою жизнь. Сначала уговорил тебя выйти за него замуж, а потом бросил, практически ничего не объяснив, испугавшись всего нового, что вошло вместе с тобой в его жизнь: сумасшедшего Джамала, твоих приятелей и набитых тряпками шкафов, своих дочерей-мерзавок. Но многое происходило вовсе не по твоей вине. Я думаю, ты была слишком хороша для этого парня, Фиона. Он просто понял это и испугался в какой-то момент. Ты была ему не по зубам.