Джон вдруг вспомнил давний день, когда он впервые попал в цирк. Это был даже не Диснейленд, впечатления были сильнее.

— Это всегда так увлекательно?

У «Диора» — всегда, — заверила его Фиона. — Они каждый раз придумывают нечто необыкновенное. Раньше известные Дома моды не делали ничего подобного. Шоу были всегда элегантны, но проходили спокойно и достаточно традиционно. «Диор» стал таким с приходом Гальяно. Это уже театр, а не просто мода. И больше напоминает пиар-кампанию, чем попытку одеть женщин в свои наряды. Но работает это замечательно, и пресса их обожает.

— Кто-нибудь носит такое в реальной жизни? — поинтересовался Джон.

Он не мог представить себе ничего подобного. Хотя сочетаться браком с женщиной, одетой как сегодняшняя невеста Гальяно, в золоте и бриллиантах на узкой повязке, едва прикрывающей грудь, — это наверняка было бы незабываемо.

— Мало кто решается на подобное, — ответила Фиона. — А если решаются, то многое меняют в первоначальной модели. Во всем мире осталось сорок-пятьдесят женщин, которые могут позволить себе носить одежду от самих кутюрье. Поэтому многие Дома закрываются. Проблемы с ручной работой, дороговизна материалов и рабочей силы. Получается, что на коллекциях от кутюр они теряют деньги. Поэтому в наши дни модные Дома часто делают это ради шоу, а не ради прибыли. Впрочем, в каком-то смысле все это имеет положительное влияние на марки готовой одежды, и с этой точки зрения расходы окупаются. Потому что рано или поздно мы увидим какие-то мотивы сегодняшних нарядов в туалетах женщин, одевающихся в «Барниз».

— Буду ждать с нетерпением, — сказал Джон, и Фиона рассмеялась в ответ. — Просто мечтаю увидеть все это на дамах в своем офисе.

— И увидите в один прекрасный день, правда, в весьма размытом виде. Рано или поздно все приходит в массовую моду, но в сглаженном виде, приемлемом для широкой публики. А сегодня вы увидели все это в самом начале, в чистом виде, в идее.

Что ж, Фиона Монаган разложила ему все по полочкам, доказав лишний раз, что является профессионалом в своем деле. Здесь, в Париже, Джон оценил профессионализм Фионы еще больше. Хорошее настроение и радостное возбуждение не покидали его. Джон чувствовал, что и Фионе нравится находиться в его обществе.

Дождавшись, когда толпа начнет редеть, Джон и Фиона направились к выходу. Они собирались заехать в отель, а затем должны были отправиться па вечеринку, которую устраивал Дом «Диор». Фиона сказала, что нет смысла ехать туда раньше полуночи, а было еще только десять часов. Поэтому они зашли в коктейль-бар «Ритца» и заняли угловой столик. Джон готов был проглотить слона, но Фиона сказала, что не голодна. К их столику поспешил Эдриен, он был в восторге от шоу, и каждые пять минут к Фионе подходили поздороваться ее знакомые и коллеги. Было очевидно: в этом царстве Фиона была настоящей королевой.

— У вас никогда не бывает перерыва в работе? — сочувственно поинтересовался Джон.

— Ну, глупо было бы рассчитывать на это здесь, — пожала плечами Фиона, попивая белое вино. Джон заказал себе мартини. Но на самом деле ему было так хорошо рядом с этой женщиной, что не имело никакого значения, что налито в его бокал. Он видел, что Фионе нравится чувствовать себя в своей стихии, нравится сознавать, что все вокруг — ее верные рыцари или покорные рабы. Всем хотелось знать, что она думает по поводу показанных сегодня моделей. В конце концов Фионе пришлось пойти на откровенность и признаться, что коллекция ей понравилась.

— А что именно понравилось больше всего? — поинтересовался Джон.

— Ручная работа, детали, воображение, игра цвета. Раскрашенные юбки были просто великолепны. Этот человек — гений! Не знаю, в курсе ли вы, но в моделях от кутюр каждый стежок должен быть сделан вручную. Ни в одной вещи коллекции нет ни одного машинного стежка.

Все это звучало для Джона загадочно. Его прежние представления о женской моде не выдерживали никакой критики. Он твердо знал, пожалуй, лишь одно: черное кокетливое платьице — это элегантно. Но сегодня он чувствовал себя посвященным в тайны неведомого ему доселе мира. Мира, который был своим для Фионы Монаган. Женщины, которой он восхищался.

— Вам вообще интересна одежда? Мода? — спросила Фиона, когда они перекусили наскоро орешками и маленькими тарталетками. Все это время им не давали поговорить постоянно подходившее к столику люди. Они приветствовали Фиону, некоторые с интересом смотрели на Джона, но большинство игнорировали его.

— Мне нравятся хорошо одетые женщины. А то, что я увидел сегодня, так отличается от обыденной моды. — Фиона кивнула, и в этот момент кто-то снова отвлек ее. — Вам не дают здесь покоя, — посетовал Джон, провожая глазами очередного редактора.

— Какой может быть покой в Париже на Неделе высокой моды?!

Правда заключалась в том что Фиону не оставляли в покое не только в Париже — ей не было покоя нигде, и этот ритм жизни вполне устраивал ее. Именно это наполняло ее жизнь, а не мужья и дети, как у большинства ее подруг. Ее мир все время менялся, единственными постоянными спутниками Фионы оставались ее работа, Эдриен и сэр Уинстон. Остальное — лишь декорации и актеры, которые уходили со сцены, отыграв свой эпизод. Она любила драмы, но на сцене, а не в жизни. И любила красивые декорации.

— Если честно, — призналась Фиона, — покой меня утомляет. Начинает не хватать шума и суеты.

— А как лее отпуск? — с интересом спросил Джон.

Он просто не мог представить себе Фиону, ничего не делающую, распростертую на пляже под палящим солнцем. И еще он не мог представить ее одну. Фиона сама была частью того хаоса, в котором существовала. Джон подозревал, что, продлись их отношения долго, это, возможно, начнет сводить его с ума. Но сейчас это восхищало и завораживало его, как и все в Фионе Монаган.

— Первую неделю я испытываю смутное беспокойство, — призналась Фиона в ответ на его вопрос. — А вторую неделю — смертельную скуку.

— Как насчет третьей недели?

— Возвращаюсь к работе, — рассмеялась Фиона.

— Так я и подумал. Значит, бесполезно приглашать вас провести месяц на необитаемом острове. Очень жаль!

— Однажды мне пришлось провести месяц на Таити. Это было после болезни, и мой доктор настаивал на пребывании в теплом климате. Я чуть не сошла с ума. Предпочитаю проводить отпуска в Париже, Лондоне или Нью-Йорке.

— И в Сен-Тропе? — напомнил Джон.

Фиона улыбнулась.

— Это совсем другой отдых. Много солнца, вода… Ничего общего с необитаемым островом. Там тоже жизнь бьет ключом.

Джон представил, как увлекательно было бы провести этот отпуск вместе с ней. Фиона была редкой птицей с ярким оперением, случайно залетевшей в его жизнь из того же мира, которому принадлежали наряды, увиденные им сегодня на показе. В ней не было ничего обыденного, ничего от женской покорности и кротости. Но Джону Андерсону она нравилась именно такой. Причем нравилась все сильнее и сильнее.

— Готовы к еще одной порции «Диор»? — спросила Фиона.

— Снова тигры, слоны и африканские воины?

Все это было весьма занимательно, но Джон вдруг почувствовал, что на сегодня с него достаточно экзотики.

— Нет, — ответила Фиона на его вопрос. — На этот раз главной темой будет вода.

Когда они приехали на вечеринку, Джон был потрясен тем, что сумели сделать оформители Дома «Диор» с самым обычным бассейном. Прямо над водой подвесили огромную танцплощадку со светомузыкой, под которой плавала, переливаясь, огромная экзотическая рыба. Среди приглашенных прогуливались разрисованные под рыб модели, на которых не было ничего, кроме краски. Гремела музыка в стиле техно, на площадке бесновались танцующие. Антураж вечеринки должен был изображать подводное царство. На подносах подавали суши и экзотические блюда из морепродуктов. Все супермодели Парижа были сегодня здесь, а также кинозвезды, фотографы, знаменитости, аристократы, члены королевских фамилий со всей Европы и элита мира моды. Здесь тоже все знали Фиону Монаган, и то и дело кто-нибудь подходил ее поприветствовать. Вечер был просто потрясающим, тем не менее Джон почувствовал благодарность, когда примерно через час Фиона предложила ему уйти.

Они побыли на вечеринке ровно столько, сколько было положено, и Фиона вдруг почувствовала, что устала от яркого света и грохота музыки.

— Боже мой, это было невообразимое зрелище! — воскликнул Джон, когда они уселись в машину. — Мне не хватает слов, чтобы описать свои ощущения.

Он чувствовал себя, как Алиса в Стране чудес или как человек, съевший вместо обеда изрядную дозу ЛСД. Джон просто не мог себе представить, что можно жить вот так две недели в году, попадая без всяких пауз с одного красочного мероприятия на другое. Но сегодня глаза его горели восторгом, а от громкой музыки возбуждение только усиливалось. Фиона нежно улыбалась ему, и машина везла их с Джоном к отелю «Риц» под удивительно ясным и сказочно красивым парижским небом.

— Но остальные вечеринки этой недели будут не такими экзотическими, — предупредила Фиона. — Только «Диор» выкладывается по полной программе, с такой фантазией и таким размахом.

Фиона знала, что Дом «Диор» потратил три миллиона долларов на вечеринку, с которой они только что уехали, и намного больше — на шоу.

Другие модные Дома были поскромнее в том, что касалось бюджетов, и в темах своих коллекций. Так что именно сегодня Джон видел все самое интересное.

Когда машина выехала па Вандомскую площадь, Фиона попросила водителя притормозить и повернулась к Джону.

— Хотите прогуляться немного или вы слишком устали?

Фиона любила прогуляться по Парижу, прежде чем отправлялась спать. У них был сегодня долгий день, к тому же сказалась и разница во времени.

— С удовольствием, — ответил Джон.

Фиона отпустила машину, и они неторопливо пошли по улице Кастильон к площади. Им неожиданно выпала возможность ощутить себя реальными людьми, прогуливающимися по самому красивому и романтичному городу мира. После всего, что им пришлось увидеть сегодня, пожалуй, им не помешает прогулка по свежему воздуху, чтобы вновь понять, что в мире реальности тоже бывает не так уж плохо.