Я удивленно посмотрела на свою руку.

– Мои кольца?

Она взяла мою руку в свои.

– Я помню, как впервые надела обручальное кольцо. Было так странно постоянно чувствовать что-то на пальце, но вскоре оно стало продолжением руки, и я не могла представить себя без него. Сначала оно воспринимается как символ любви, но быстро становится привычным. – Она вытерла слезы, катившиеся по щеке, и я пыталась не забыть дышать; кажется, мое горло могло окончательно перекрыться. – Почему ты до сих пор носишь свои кольца? – спросила она осторожно.

Я поняла, что она имеет в виду. Да, это привычка носить кольца, которые были частью меня так долго, но вместе с тем это нечто большее.

– Потому что если я сниму их, это будет значить, что я отпустила его, – прошептала я, и слезы брызнули из глаз, пока я смотрела вниз на свою руку, на бриллиант и полоску из белого золота, которую подарил мне Лукас, обещая будущее, которого теперь не может дать.

– Дорогая, ты никогда не должна его отпускать. Никто из нас не должен. Он всегда будет с нами, но иногда нужно отпустить вещи, которые останавливают нас, не позволяя двигаться дальше, и ты знаешь, я была так напугана, когда представила, что увижу, как ты будешь снимать их, но я поняла, что будет не так страшно, если мы сделаем это вместе. Давай попробуем?

Я кивнула, яростно вытирая слезы и пытаясь собраться. Она перестала плакать, и ее голос больше не дрожал. Она была такой сильной, и я должна быть такой же сильной, как она. Она должна была сказать «прощай» сыну, и я знала, что она делала это для меня, чтобы ей никогда не пришлось говорить «прощай» дочери. Она – самая смелая женщина из всех, кого я знаю.

Она сняла кольца с моего пальца и продела через них цепочку. Я повернулась, чтобы она могла повесить их мне на шею, убирая волосы. Она помогла мне подняться с дивана и подвела к большому зеркалу, которое висело в зале. Я прикоснулась к цепочке, бриллиант, сверкающий рядом с плоской полосой. Выглядело красиво. Даже лучше, чем у меня на пальце.

– Мне нравится, – прошептала я.

Глория коснулась моего плеча, улыбаясь мне в зеркале. Я улыбнулась в ответ, тронутая тем, что она сделала это для меня. Я знаю, это помогло нам обеим. Никогда не отпуская, но двигаясь вперед.

– Он всегда будет с нами, – сказала она снова.

Я повернулась и обняла, притягивая ближе. Она легко прижала меня в ответ, и мы черпали силы друг у друга. Я точно знаю, Лукас хотел бы, чтобы все было именно так.

Когда мы разомкнули объятия, Глория отправилась в ванную комнату, и я коснулась области сердца, где висели кольца Лукаса: он навсегда занял свое место в нем. Наверное, я переживала именно об этом: что когда-то он перестанет быть частью моей жизни и что снять его кольца будет последней точкой – но наша любовь никогда не завершится, она продолжится во в мне.

Я сохраню ее. И его. В себе. Навсегда.

Глава 32

Лето достигло пика и начало затухать. Эмма подошла к бару, где мы работали с Джо и Адамом в одну из последних ночей сезона. Я вышла на улицу, чтобы протереть несколько столиков, и Адам проследовал за мной. Я посмотрела на темный пляж, слушая, как волны тихо накатывали на песок. Такое ощущение, что лето пролетело в одно мгновение, и тем не менее кажется, что ничего не будет, как прежде.

– Я могу поговорить с тобой? – спросил Адам.

– Давай, – устало согласилась я.

Мы сошли с террасы и ступили на песок, чтобы нас не слышали посетители.

– Завтра я уезжаю, чтобы готовиться к университету, и я не хотел уезжать, не извинившись. Я был зол, что не нравлюсь тебе так, как мне того хотелось бы, – выговорил он быстро и продолжил до того, как я успела что-нибудь сказать. – Я не понимал, почему ты предпочла мне его, но, когда я увидел вас вместе, я понял. Он вдохновляет тебя. Извини, что я заставлял чувствовать себя неловко. Это была моя вина.

– Но ты знаешь, что случилось с Робертом.

Он кивнул. Все знали.

– Я все еще думаю, если ты с ним счастлива, тебе нужно быть с ним. Когда ты находишь кого-то, кто подходит тебе, логика бессильна. – Он невесело улыбнулся.

Прав ли он?

– Я не знаю. Даже если я забуду, кто он, я не уверена, что способна простить ему его ложь.

– Думаю, когда наступит момент, ты будешь знать. – Он улыбнулся. – Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой. – Он прильнул ко мне, чтобы быстро поцеловать в щеку, и поспешил обратно в бар.

Я смотрела, как он идет, и надеялась, что боль, которую он чувствовал в отношении меня, скоро пройдет. Я знаю, что такое любить кого-то, кого любить не следовало бы.

Я взглянула на темное море и задумалась, насколько любовь может быть сложной. Я не привыкла к этому. Мне очень повезло с тем, как легко все было с Лукасом, а теперь я чувствовала себя плывущей по течению. Я задумалась о том, где сейчас Роберт и чем он занимается, и мне стало стыдно, что я вспомнила о нем. Его брат отнял у меня Лукаса, как я могу забыть об этом? И все же я скучаю по Роберту. Я хочу знать, что происходит в его жизни. Скучает ли он по мне? Я послала эти вопросы в темную пустоту, надеясь, что однажды каким-то образом она даст мне ответы.

Я шла домой после смены пешком, отклонила предложение подвезти, хотела подышать морским воздухом. Я вставила наушники, и Кейси Масгрейс тихо играла, пока я медленно возвращалась к себе, и только звезды в небе и уличные фонари освещали мне путь. Я проходила мимо всех знакомых мест, радуясь, что живу здесь. Иногда меня раздражает, как сплочен этот город, но я благодарна за то, как каждый заботился обо мне последние два года. Я вдруг поняла, что хотела бы воздать должное городу в своей последней картине.

Я рисовала ландшафты этих мест так часто, хотя никогда не изображала, что я чувствую к этому городу. Как он забирается тебе в душу и западает в сердце. Не важно, через что я прошла, я все равно рада называть этот город своим и этих людей своими. Я потеряла семью и мужа, но в некоторой степени Толтинг – моя семья, и он до сих пор присматривает за мной, и я надеюсь, так будет всегда. Создается впечатление, что я способна пройти через все, что угодно, потому что я – часть этого мира. Не у каждого есть такое место, которое можно назвать домом.

Я снова подумала о Роберте, когда увидела свой дом: гирлянды, которые он оставил мне, освещали мой путь. Он полюбил это место. Я видела это. У него никогда не было места, где он чувствовал бы себя как дома. Его семейная жизнь всегда была сложной, и я представляла их дом холодным и пустым. Возможно, если бы у них был дом, как у меня, все обернулось бы иначе. Я не хочу придумывать оправдания его брату или его лжи, но я полагаю, что испытываю сочувствие к мальчикам, растущим в таком доме.

В доме, не похожем на мой.

Я вошла и схватила Тейлора, который прибежал, чтобы приветствовать меня. Положив кота на диван, я включила лампу, чтобы зарисовать идеи последней картины для моей выставки. Тейлор тут же забрался на колени и заснул. Мы сидели так бо`льшую часть ночи, пока я работала над рисунком.

Я изобразила фигуру на перекрестке с двумя знаками – стрелка налево гласила «потерять», а за ней – яркие огни и небоскребы города, стрелка направо указывала «найти», а за ней – Толтинг с золотистым пляжем и плещущимися волнами, цветными пляжными шляпами, а за ними на холме церковь, обращенная вниз на побережье. Рано утром я наконец уснула, измученная, но довольная тем, что создаю, и название пришло, как только я прикрыла глаза.

Не заблудившись, не обретешь дороги домой.


Я хранила последнюю картину накрытой. Не хотела, чтобы кто-то из местных увидел ее до выставки. Я бы хотела, чтобы она стала сюрпризом, поэтому прятала ее в мастерской и никому не разрешала заходить. Когда я заканчивала ее, в природе появились намеки на осень. Листва у дома изменила цвет на оранжевый и красный, и нужно надевать кардиган, покидая дом. Туристы пакуют чемоданы и возвращаются туда, откуда прибыли. Темнеет раньше, и лето постепенно становится воспоминанием.

Нужно нанести первый визит в галерею Хэзер в Плимуте, чтобы показать ей картины. Джон арендовал микроавтобус, и они с Эммой отвезли меня. Хэзер с коллегой вышли, чтобы помочь занести картины. Эмма и Джон пошли выпить кофе, пока мы все распаковывали.

Хэзер ходила туда-сюда по длинной узкой комнате, ее каблуки стучали по отполированному деревянному полу в такт моему спешащему сердцу. У нее невероятно спокойное выражение лица, по которому невозможно угадать мысли. Я осмотрелась, чтобы отвлечься. Над нами были стальные прутья со свисающими лампочками, придававшие пространству современный, почти индустриальный облик. Напротив была комната поменьше со стойкой регистрации и картинами. Я представила себе это место в ночь моей выставки. Пространство будет пустым. Только мои работы. И я начала нервничать и волноваться из-за того, как картины будут смотреться здесь.

Хэзер откашлялась. Я медленно повернулась, боясь встретить ее твердый взгляд. Сегодня она в деловом костюме, каждая прядь волос аккуратно уложена. Я восхищаюсь ею, но, честно говоря, мысль о колготках заставляет радоваться тому, что я в джинсах и футболке, с распущенными волосами, завивающимися от дождя. Она расплылась в широкой улыбке.

– Они просто прекрасны. Когда я впервые увидела твою работу, я и представить не могла, как ты расцветешь. Они наполнены светом, и жизнью, и любовью. При этом они задорные и вдохновляющие, и они отлично смотрятся вместе. «Кусочки моего сердца» будет одной из самых обсуждаемых выставок этого года, я чувствую. – Она протянула мне руку для рукопожатия, но мне было этого недостаточно, и я взяла ее за плечи и притянула к себе, чтобы обнять.

– Большое тебе спасибо, – сказала я, стараясь не заплакать. Не похоже, чтобы она умела утешать.

Она засмеялась и отступила, немного смущенная.

– Выставка будет иметь огромный успех, поверь.

– Правда? – я чувствовала одновременно замешательство, счастье, надежду и страх, но больше всего я была рада, что рискнула и поверила в себя, ведь раньше я никогда не гордилась чем-то, что создавала.