У меня был выбор. Я могла стать Луизой Кларк из Нью-Йорка или Луизой Кларк из Стортфолда. Возможно, была и третья Луиза Кларк; впрочем, я с ней пока не встретилась. Но весь смысл состоял в том, чтобы не позволить человеку, шагавшему рядом с тобой по жизни, решать за тебя, какой ты должна быть, а потом поместить тебя, как бабочку, в стеклянный ящик. А еще в том — чтобы твердо знать, что ты всегда рано или поздно найдешь способ создать себя заново.

Что ж, я переживу, если его там не будет, уговаривала я себя. Ведь, как-никак, я и не такое переживала. Просто тогда мне придется выдержать очередную трансформацию. И, ожидая, когда откроются двери лифта, я повторяла это, как мантру. На часах было семнадцать минут восьмого.

Я стремительно подошла к стеклянной двери, уговаривая себя, что раз уж он проделал такой путь, то вполне сможет подождать двадцать минут. Затем я побежала по площадке, лавируя между желающими полюбоваться видом и желающими сделать селфи туристами, чтобы проверить, здесь ли Сэм. После чего вошла обратно через стеклянную дверь в просторный вестибюль и поднялась на второй уровень. Он наверняка с этой стороны. Я вихрем носилась взад-вперед, заглядывая в лица незнакомых людей в тщетной попытке отыскать одного-единственного мужчину, на голову выше всех остальных, темноволосого и широкоплечего. Я пересекла по диагонали туда и обратно покрытый плиткой пол, вечернее солнце нещадно пекло голову, по спине ручьем струился пот, а я все смотрела, смотрела, смотрела, с замиранием сердца начиная понимать, что его тут нет.

— Ну как, нашли его? — Пожилая женщина, ехавшая тогда со мной в лифте, схватила меня за руку. — (Я уныло покачала головой.) — Милочка, попробуй подняться наверх. — Она показала на стену здания.

— Наверх? А разве можно подняться наверх?

Я со всех ног кинулась, стараясь не смотреть вниз, к короткому эскалатору. Эскалатор доставил меня на другую обзорную площадку, которая оказалась еще больше забита туристами. Я была в полном отчаянии и внезапно представила, как в этот самый момент он спускается с противоположной стороны. А я об этом так и не узнаю.

— Сэм! — Сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. — Сэм!

На меня уже стали оборачиваться, но большинство посетителей продолжали любоваться видом, делали селфи или позировали у стеклянного ограждения.

А я стояла посреди обзорной площадки и кричала до хрипоты: «Сэм! Сэм!»

Потом я дрожащими руками достала телефон, пытаясь снова и снова послать сообщение.

— Ну да, сотовая связь здесь отвратительная. Вы кого-то потеряли? — Ко мне подошел охранник в униформе. — Ребенка?

— Нет. Мужчину. Я должна была встретиться с ним здесь. Я не знала, что тут два уровня. И так много площадок. Боже мой! Боже мой! Боже мой! Наверное, его здесь уже нет.

— Я свяжусь по рации с коллегой. Попрошу его сделать объявление. — Он поднес к уху уоки-токи. — Кстати, леди, а вам известно, что на самом деле здесь три уровня? — Он показал куда-то наверх.

И тут я не выдержала и всхлипнула. Было уже двадцать три минуты восьмого. Я никогда его не найду. Он наверняка уже ушел. Если он, конечно, вообще был здесь.

— Попробуйте поискать там. — Взяв меня за локоть, охранник показал еще на одну лестницу, после чего отвернулся и что-то произнес в рацию.

— Мне вон туда? — спросила я. — И больше никаких обзорных площадок?

— Больше никаких, — ухмыльнулся он.


Чтобы подняться со второго уровня обзорной площадки Рокфеллеровского центра до последней, самой высокой, нужно преодолеть шестьдесят семь ступенек, а это очень даже немало, если вы в винтажных атласных бальных туфлях цвета фуксии на высоком каблуке со срезанными эластичными ремешками — одним словом, в туфлях, отнюдь не предназначенных для марафонских забегов, особенно на такой жаре. На этот раз я пошла чуть помедленнее. Я взобралась по узкой лестнице, но уже на половине пути, почувствовав, что еще немного — и я взорвусь от волнения, остановилась и посмотрела на открывающийся отсюда вид. Над Манхэттеном навис огненный шар солнца, безбрежное море блестящих небоскребов отражало его оранжевый свет. Центр мира, где делается весь бизнес. А там, внизу, миллионы жизней, миллионы горестей, больших и маленьких, симфония счастья, потерь и выживания, миллионы ежедневных маленьких побед.

Это большое счастье — иметь возможность делать то, что ты любишь.

Преодолевая последние ступени, я думала о том, что моя жизнь все равно удалась. Я перевела дух и подумала о своем новом агентстве, о своих друзьях, о своей нежданно-негаданно полученной в наследство маленькой собачке с веселой мордочкой. Думала о том, что меньше чем за год я пережила потерю работы и дома в самом крутом городе на земле. И наконец — о Мемориальной библиотеке Уильяма Трейнора.

А когда я повернулась и подняла глаза, то увидела Сэма. Он стоял, облокотившись на парапет, спиной ко мне, и смотрел на город, а ветер трепал его шевелюру. Я остановилась, пропуская вниз последнюю группу туристов, и попыталась снова вобрать в себя любимый образ: широкие плечи, наклон головы, шелковистые темные волосы, падающие на воротник. И в этот момент я внезапно ощутила, как изменились все мои внутренние настройки. Я только посмотрела на Сэма — и на душе сразу стало легко и спокойно.

Итак, я стояла, не в силах отвести от него глаз, и из моей груди невольно вырвался вздох облегчения.

Будто почувствовав мой пристальный взгляд, он медленно повернулся и выпрямился. И его лицо, впрочем, так же как и мое, расцвело улыбкой.

— Привет, Луиза Кларк, — сказал он.

Благодарности

Большое спасибо Николь Бейкер Купер и Ноэль Берк за прекрасные описания Центрального парка и Верхнего Ист-Сайда, ставшие окном в этот незнакомый для меня, специфический мир. Любые искажения фактов, которые лежат целиком на моей совести, сделаны в интересах сюжета.

Я хочу выразить огромную благодарность Вианеле Ривас из Библиотечной службы Нью-Йорка, которая сумела найти время, чтобы показать мне публичную библиотеку Вашингтон-Хайтса. Моя вымышленная библиотека не является ее точной копией, хотя и основана на предоставленной мне бесценной информации о реальной библиотеке и ее сотрудниках. Желаю ей дальнейшего процветания.

Ну и как всегда, спасибо моему агенту Шейле Кроули и моему издателю Луизе Мур за их поддержку и бесконечную веру в меня. Большое спасибо сотрудникам издательства «Penguin Michael Joseph», которые помогли оформить этот сырой материал в нечто пригодное для публикации, в частности: Максин Хичкок, Хейзел Орме, Матильде Макдоналд, Клэр Паркер, Лиз Смит, Лу Джонс и Клэр Буш, Элли Хьюз и Саре Харвуд. А также Крису Тернеру, Анне Курвис, Саре Манро и особенно Беатрис Макинтайр и Ли Мотли за дизайн обложки. Спасибо Тому Уэлдону и всем невоспетым героям книжных магазинов, которые помогают нам, авторам.

Бесконечная благодарность каждому, кто работает вместе с Шейлой в «Curtis Brown», за постоянную поддержку, а именно: Клэр Нозиерес, Кэти Макгован, Энричетте Фреццато, Мэйри Фризен-Эсканделл, Эбби Гривс, Фелисити Блант, Марте Кук, Нику Марстону, Ранит Ауйя, Элис Лаченс и, конечно, Джону Геллеру. Отдельное спасибо Бобу Букману из США.

Спасибо за верную дружбу, профессиональные советы, ланчи, чай и неурочные напитки Кэти Рансиман, Монике Левински, Мэдди Уикхэм, Саре Милликан, Олу Паркеру, Полли Сэмсон, Дэвиду Гилмору, Дэмиану Барру, Алексу Хеминсли, Венди Бирн, Сью Мэддикс, Теа Шаррок, Джессу Растону, Лайзе Джуэлл, Дженни Колган и всем членам «Writersblock».

И, перемещаясь поближе к дому, хотелось бы поблагодарить Джеки Тирн, Клэр Роуэт, Криса Лакли, Дрю Хейзел, персонал «Bicycletta» и каждого, кто помогает мне делать мое дело.

Моя любовь и благодарность моим родителям Джиму Мойесу и Лиззи Сандерс, а также Гаю, Би и Клемми. Но больше всего, как обычно, я благодарна Чарльзу, Саскии, Гарри и Локки, а также Биг-Дог, причисление которой к семье вряд ли удивит кого-нибудь, кто хорошо ее знает.

И под конец я хочу поблагодарить Джилл Манселл и ее дочь Лидию за щедрые пожертвования в «Authors of Grenfell». В знак признательности я увековечила Лидию в образе курящей и жующей жвачку хозяйки «Магазина винтажной одежды».