— Не спишь? — Улыбается он, глядя на меня с прохода дверей. В руках два бокала вина, в зубах вырванная из клумбы роза, а в глазах огонь, который не потушить, пока я рядом и все сомнения улетают.

Он удивлённо смотрит на меня, когда я отставляю бокалы в сторону, сначала свой, потом и его. Склоняется, чтобы поцеловать, но всё ещё не видит, чего я хочу, что могу ему дать. Замирает в миллиметре от приоткрытых губ, пытаясь разглядеть истину в глазах, и тогда я сдаюсь окончательно.

— Я хочу, чтобы у нас был ребёнок. Не когда-нибудь. Скоро. Практически сейчас. Что ты думаешь по этому поводу?

Дима замирает лишь на секунду, обдумывая услышанное, а потом, как в замедленной съёмке, осторожно проводит руками по моему животу, нежно целует, проводя дорожку сверху вниз и улыбается, поглаживая пока ещё плоский и пустой сосуд.

— Спасибо. — Выдыхает, прислоняясь к нему щекой. А мне кажется, что я самая счастливая женщина на свете.

Так нежен он не был никогда прежде. Каждый взгляд, каждое движение, как ритуал, как заклинание, а мне оставалось лишь наслаждаться. И я чувствовала себя взрослой. Не такой взрослой как с Антоном, где вроде бы позволяла себя любить, а о вроде бы любил. Не такой взрослой, которая снисходительно наблюдала за вознёй окружающих людей. А просто взрослой женщиной, которая может принимать решения, чтобы сделать любимого человека счастливее. Эта ночь навсегда останется в моей памяти, потому что она важна, но не отношением друг к другу, а тем доверием, которое образовывалось внутри нас. Я ему верила, не боясь разочарования.

Глава 12

Это был один из немногих дней, когда я сумела встать раньше Димы. У него воскресный выходной, а у меня срочная сходка в редакции, да ещё и в семь утра. На улице ещё роса не сошла, мы ведь за городом, даже пение петухов казалось вполне реальным, ведь недалеко находилась деревня. Легко дышалось и улыбка сама собой расползалась на лице. Хорошенько прогрев автомобиль, я подъехала к воротам, где меня неизменно встретил Кречетов, только после вчерашних подвигов он чувствовал себя ещё увереннее, ещё сильнее и страшнее.

— Ну, привет, куколка. — Облизнулся, облокотившись на дверцу. Улыбался вроде как всегда, но выглядел при этом иначе, словно добрее.

— Доброе утро, Егор Владимирович. — Улыбнулась я в ответ и едва ли не под губы ему подставилась, у мужчины даже лицо вытянулось от удивления.

— Ух ты, какие мы смелые, какие дерзкие. И давно повзрослели?

— Дурак вы, Егор Владимирович, и шутки у вас дурацкие. Знаете, как говорится: если не можешь изменить людей, измени своё отношение к их поступкам. Будем считать, что я приняла ваши условия. Что теперь делать будете?

— Драться за сердце дамы! — Воодушевлённо ответил он, уже упирался в машину увереннее, отставив пятую точку. Я продемонстрировала ему острые зубки.

— Врёте вы всё. Дима, когда я ему подробно объяснила, чем мы с вами занимались в ночном лесу, сказал, что многое возможно, но вот ваши обещания вечной любви до гроба…

— А разве я такое обещал? — Удивился мужчина, а я молча кивнула. — Значит, буду стараться соответствовать! — Похвастался, заразительно улыбаясь.

— Не стоит. Главное, не переиграйте, а то у Димы терпение хоть и железное, но и металл гнётся. Не пропустите меня, значит? — Заметила, глянув на часы. Уже опаздывала, учитывая мою скорость.

— Куда ты на этой колымаге собралась?

— Дима сказал, что виновна и должна ответить. Ремонт за мой счёт. А мой счёт пуст.

Я вышла из машины, чтобы оглядеть её вместе с Кречетовым. А что? Тот всё равно выпускать меня не торопился. Пожевала губами, пожала плечами, когда он на меня несколько раз оборачивался.

— И не боится?

— За меня? Нет, что вы, Женечка под пытками признался, что в автосервисе заменили все повреждённые детали и даже вставили лампочки в фары.

— Ага, а вставить фары, значит, не обязательно?

— А как же наказание? — Напомнила я. — Нет, фары это уже за мой счёт. Не поверите, но Дима мне даже в долг не дал, представляете? Вот она, любовь его хвалёная. Но я не отчаиваюсь… — Притворно вздохнула. Так, для проформы, чтобы сноровку не потерять. Если в отношении машины Дима настроен категорически, то с остальными семейными вопросами мне приходится справляться хитростью.

— А больше и попросить помощи не у кого, можно подумать! — Надул он грудь колесом, выглядел обиженным. Я прониклась и задумалась.

— На себя, что ли, намекаете?

— А чем не подходящий кавалер?! — Возмутился Кречетов и засмеялся. — Давай, опускай свою попу на пассажирское сидение, подвезу тебя в город.

— Вот ещё!

— Давай, давай, сама всё равно опоздаешь. А я и машину на сервис загоню, прикинем, что да как.

— А мне, значит, без машины?

— Насколько я знаю, Женькины услуги для тебя всегда в первую очередь, так что не плачься. — И невежливо подтолкнул меня подальше от водительского места.

Поехали мы быстро, я только и успевала смотреть за резкими движениями Кречетова, мысленно успокаивая свою малышку, что это ненадолго. На разок, в крайнем случае, на два.

— Егор Владимирович, а это правда, что у вас взрослая дочь есть?

— Есть. — Посмотрел он на меня с улыбкой. На пару лет тебя старше.

— И жена?

— Любовница. — Поправил он меня, кивая.

— Молодая?

— А ты как думаешь? — Засмеялся.

— Не знаю. Ещё вчера я вас другим видела. Старым, грубым и, знаете, таким, волком-одиночкой. А как Дима про дочку сказал, что-то человеческое в вас появилось.

— И на том спасибо. — Крякнул он, головой неодобрительно покачивая.

— А интересно, какая она? — Я села в пол-оборота, прицениваясь к Кречетову, а он усмехнулся, видимо, сам к такому пристальному вниманию, которым обдавал меня, не привык.

— Кто, любовница?

— Да.

— Держи, смотри. — Протянул мне телефон, который извлёк из бокового кармана штанов. — Знаешь, как пользоваться? — Издевательски усмехнулся, когда я, скривившись, смотрела на требуемую ячейку для пароля. — Три, восемь, девять, ноль.

Набрала комбинацию, быстро нашла папку с файлами, фотографии. Фото девушки меня, конечно, поразило, но я листнула дальше и на следующем девушка была другая, потом ещё одна, и ещё. Я на Кречетова покосилась с подозрением.

— Да вы бабник!

— А то! Только ты не туда залезла. Я тебе предлагал папки вызова посмотреть, там подписано Марусик и присвоена фотография.

— А эти кто?

— А эти просто скачанные с компа тёлочки. Свою карту памяти испоганил, твой муж мне эту и подкинул. — Гаденько улыбнулся.

Я сначала внимания на его слова не обратила, а потом дошла до фотографии с рыжеволосой девицей. Той самой, которая просила Диму не бросать её. Противно стало: понятно ведь, что не скачанные фотографии, а вполне реальные любовницы. Да ещё одна другой краше. Хотелось телефон вернуть, но ради приличия глянула и на его Марусика. Эффектная, кстати, женщина. Яркая, красивая, брюнетка. На фото не старше меня выглядела, но либо модель профессиональная, либо женщина в возрасте около тридцати, когда уже понимаешь свою цену и выставляешь её на обозрение. Цена высокая и Кречетов об этом знал. Наверно на другую и не позарился бы. Так я ему и сказала.

— Специально мне телефон этот отдал, да?

— Ты сама спросила. — Серьёзно отозвался Кречетов, аппарат из моих рук выдирая, спрятал его обратно в карман. — А что касается тёлок этих, можешь не париться, они на один раз. Не думаю, что для тебя это новость.

— Такие люди не меняются. — Отметила я и к окну отвернулась.

— А с чего ты взяла, что он «такой». Что, кстати, означает это определение?

— Бабник, значит, и я это озвучила.

— Да ладно, тебе чего париться? Ты жена, а это другая стихия.

— Не знаю, наверно браки всё же должны быть равными, ну, или хотя бы близкими к этому. Вот, попадёт ему вожжа под хвост, и выпроводит меня откуда взял. Да ещё и детей отберёт. Сколько таких историй…

— Надеюсь, Дима о твоих высказываниях не услышит. — Произнёс Кречетов вместо дружеской поддержки. — Ты серьёзно? — Посмотрел в мою сторону, а я не могла ответить на этот вопрос. Серьёзно? Нет? Просто сказала, а если бы задумалась…

— Тут направо. — Кивнула на перекрёсток, Кречетов перестроился и включил поворотник.

— Не дури, таких как ты не бросают.

— Успокоил, ничего не скажешь. — Похлопала я его по плечу, отстёгивая ремень безопасности. — Значит, правду говорят, что гуляют с одними, а женятся на других. А где вы, кстати, с Димой познакомились?

— Я комбатом был в военной части, куда Шах распределился. Потом… потом на зоне вдвоём встретились, сдружились.

— Два сапога пара. — Поддакнула я. За ручку дёрнула, чтобы двери открыть, а Кречетов прокашлялся.

— И не думай о своих глупостях.

Я поняла, что издеваться у него выходит лучше, чем поддерживать, поэтому мило улыбнулась.

— А оно мне надо? — Хотела выйти, а потом… раз уж у нас такой разговор сложился, развернулась и в глаза ему посмотрела. — Ты говорил о женщине…

Он понял мою задумку с полуслова, поэтому сразу улыбку с лица стёр и головой покачал.

— Не по адресу, Галка. Что-то беспокоит, спрашивай у Шаха.

— Тайны Мадридского двора беспокоят. Когда все всё вокруг знают и только по углам шепчутся, на меня поглядывая.

— Так и ты шепчешься. — Пожал он плечами. — Со мной, например. А такие вопросы открыто решать нужно. Напрямую.

— И на том спасибо. — Разозлилась я. — Кстати, спросить хотела, что же вы, за свои деньги ремонтировать будете? На каких условиях отдавать?

Кречетов на эти слова только головой покачал, словно на недалёкую, достал из бардачка документы, помахал перед моим носом.