Он выгружал из машины какие-то тюки и деловито оглядывался, словно совершенно позабыл о Маргаритином присутствии.

Отнес один тюк поближе к трем соснам, в тенечек, и извлек из него изрядно полинявшее брезентовое полотнище. Сгреб саперной лопаткой валявшиеся сухие иглы в кучку, разровнял ее и застелил этим немыслимым балахоном.

Ну и скатерть! Не мог взять с собой что-нибудь поприличнее…

Рита нахмурилась.

Георгий крепко натянул полотнище и начал закреплять по краям металлическими колышками.

Это-то зачем?

А он тем временем достал из тюка какую-то жердину-, и стал вытягивать звено за звеном длинные алюминиевые трубки.

Край полотнища приподнялся, натянулся…

О господи! Да это палатка! На кой черт?

— Ты что, собираешься здесь ночевать? — не выдержала Рита.

— Угу. И не одну ночь, — отозвался он. — Что расселась, как в гостях? Помоги.

— И не подумаю! — фыркнула Рита. — Складывай свои манатки, пока не поздно. Пикник отменяется.

Георгий пропустил ее слова мимо ушей. Начал вколачивать в твердую землю колышки поодаль, укрепляя боковые части этого кособокого чудовища.

Он полагает, что Рита будет спать в этой линялой уродине? На голой земле?

Она резко вскочила, намереваясь дать хорошенько по хлипкой конструкции, чтоб развалилась.

— Спасибо, я справился сам, — безмятежно сказал он. — Но раз уж ты встала, пойди собери для костра хворост.

— Хворост?! — опешила от такой наглости Рита.

— Или плавун…

— Чего?!

— Ну, палки, или доски, которые выбрасывает море. Пройдись по берегу…

По берегу? По этим камням? На шпильках?! Рита подхватила свою мохнатую подстилку и молча направилась к машине. Села в кабину и с силой захлопнула дверцу.

— Я подожду здесь, когда тебе надоест выпендриваться! — крикнула она в окошко.

— А если мне не надоест? — поддразнил он.

— Тогда я сама уеду! Сиди здесь один!

Георгий расхохотался и показал ей издалека связку ключей от машины.

Рита гордо отвернулась и уставилась прямо перед собой. На море с белыми барашками волн у горизонта. Все. Она больше не выйдет отсюда. Ни за что! В конце концов он поймет, что проиграл, и прекратит ломать дурацкую комедию.

Глава 2

КТО НЕ РАБОТАЕТ, ТОТ НЕ ЕСТ

Сколько она так просидела, прислушиваясь к неторопливой возне на поляне? Потом повернула осторожно голову и покосилась в окно.

Да ей вовсе не интересно, чем он там занимается! Пусть не воображает! Просто… где же он?

Палатка на месте… А Рита наивно полагала, что Георгий ее все-таки сложит обратно…

Она тихонько приоткрыла дверцу и выглянула из машины. Осмотрелась вокруг… Никого.

Не мог же он сквозь землю провалиться?

А вдруг он ее здесь бросил? Может, в этом заключался его коварный план? Завез в тмутаракань, поставил палатку, забрал ключи от джипа и…

Она бы не удивилась, появись сейчас из-за мыса разболтанная шаланда с налегающими на весла голенькими девками.

И — раз… Еще раз…

А среди них Георгий, помахивает ей небрежно на прощание.

Гуд-бай, май лав, гуд-бай…

В кустах затрещало, будто кто-то громадный продирался сквозь заросли.

Рита испуганно юркнула в машину и подняла тонированные стекла.

Медведь? Интересно, здесь водятся медведи?

Невидимое чудовище быстро спускалось по склону, сминая ветки, и его след отпечатывался с хрустом распрямляющейся позади полосой.

Рита судорожно нажала все защелки. Где же этот гад?! Как он посмел ее бросить?!

Но гад собственной персоной появился из кустов, волоча позади себя две огромные длинные палки, а в обеих руках — необъятную охапку хвороста.

Он бросил ношу рядом с несколькими плоскими камнями, которые уже успел раньше притащить с берега.

Рита раскрыла защелки и опять опустила стекло. Невозможно сидеть в духоте. Честно говоря, она даже обрадовалась его появлению, чуть не крикнула: «Слава Богу, это ты!» но вовремя осеклась.

Он-то даже не взглянул в ее сторону. Занимался своими делами… Робинзон несчастный!

Через некоторое время костер уже пылал в мастерски обрытом, выложенном из камней очаге. На железной решетке булькал, закипая, котелок с водой.

Георгий поднялся, отряхнул с коленок прилипшие травинки и направился к джипу.

Рита сразу же отвернулась. Приняла независимый вид, строго скрестила на груди руки.

Упрашивай, умоляй… Все равно ничего не выйдет. Видишь, дама непреклонна.

Но он обогнул машину и загремел задней дверцей. С шумом вытащил очередную сумку и вернулся к костру.

Ну что он там делает? Сыплет из пакетика в воду рис… открывает банку тушенки… Ложечка соли, какие-то пахучие приправки… и лаврушечка напоследок…

Под ложечкой засосало… Вкусный, божественный запах доносился от самодельного очага…

М-м-м… Пробует… На довольной физиономии — полное блаженство…

Георгий с верхом положил в миску целую гору своего варева, уселся поудобнее на скамье, которую соорудил из положенной на валуны доски, и принялся уплетать за обе щеки.

Запах дразнил и будоражил… Рита сглотнула набежавшую слюну и решительно толкнула дверцу.

Ладно, так и быть, она сначала поест, а уж потом будет выяснять с ним отношения. Необходимо набраться сил для борьбы…

Величественная леди в золотом платье со шлейфом прошла по поляне и остановилась перед жующим смердом, который даже не соизволил встать при ее приближении… да и вообще, головы от миски не поднял…

Рита молча взяла алюминиевую миску, зачерпнула половник чуть пригоревшей, пропитанной дымом каши и села на свободный краешек скамьи.

Миска моментально нагрелась, не удержать на коленях, обжигает сквозь тонкий шелк…

Рита подняла с земли чумазую тряпку и с ее помощью ухватила миску за краешек. Она держала ее на весу одной рукой, а другой резво орудовала ложкой. Ни один обед в многозвездной «Жемчужине» не доставлял еще такого наслаждения…

В один момент она смела все, что было, облизнулась, покосилась на Георгия и… решительно положила себе изрядную порцию добавки.

Он хмыкнул и доскреб в свою миску все, что оставалось в котелке.

Рита с сожалением заглянула туда… Только пригоревшая корочка на дне…

Она поставила опустевшую миску на очаг, поднялась и лениво потянулась, как кошка. Надо сполоснуть руки в ручье… Интересно, он догадался взять полотенце?

— Ты куда? — остановил ее удивленный голос Георгия. — А посуда?

— Что… посуда?

— Неужели тебя надо учить элементарным вещам? После ужина посуду принято мыть.

— И ты предлагаешь сделать это мне?

Рита округлила глаза в справедливом возмущении.

— А кому же еще? Я и так готовил сегодня вместо тебя.

— Ты полагаешь, что я должна готовить?!

Она продемонстрировала ему прямую спину и гордо вздернутую голову. Осторожно спустилась к ручью, окунула пальцы в журчащую прохладную воду… Здесь едва ли по колено… Даже камушки на дне видны, круглые, отполированные вечным течением.

За неимением полотенца — не спрашивать же у этого наглеца — Рита потрясла растопыренными пальцами, как после маникюра, и демонстративно продефилировала мимо нахала, направляясь на берег моря. Бросила через плечо:

— Собирайся, темнеет…

— Сначала — посуда, — парировал он.

Вот зануда! Не дождешься!

Высоченный каблук-шпилька сразу же застрял в крупной прибрежной гальке. Рита нелепо взмахнула руками, с трудом удержала равновесие и услыхала позади заливистый довольный хохот.

Это не делает тебе чести, свинтус! Смеяться над дамой…

Она скинула туфли и аккуратно ступила босиком на нагретые солнцем камни.

Все-таки на сытый желудок жизнь кажется гораздо привлекательнее… Как прекрасен золотисто-багровый диск солнца, опускающийся прямо в воду у горизонта… Какие черные глубокие тени прочертили прибрежные скалы…

Волны с шумом плещутся у ног, разбиваются о высокий, торчащий из воды валун, и тогда брызги взлетают высоко вверх, а отдельные капельки даже попадают Рите в лицо. И это не раздражает, а наоборот, приятно…

Несколько чаек с гортанными криками пронеслись высоко над водой… Одна из них вдруг камнем упала вниз и тут же взмыла, держа в клюве поблескивающую в закатных лучах рыбешку.

Незаметно солнце переместилось вбок и скрылось за горой. И сейчас же длинная темная тень скалы накрыла бухточку и валун, на котором сидела Рита.

Сразу стало зябко и неуютно. Рита вспомнила, как внезапно обрушивается на землю южная ночь… Раз — и полная мгла… Это вам не московские летние вечера, тянущиеся до полуночи…

Она оглянулась. Так и есть: ущелье ощетинилось черной пастью, и шепчется, покачивается на ветру пугающая чернота кустов…

Она подхватила платье и поспешила обратно. Мелкие острые камешки больно кололи нежные ступни, привыкшие к домашнему персидскому ковру… Наконец-то травка… Ан, нет, рано обрадовалась… проклятые сосны натрясли повсюду свои иголки…

Немытая посуда так к стоит у очага вместе с закопченным котелком…

Георгий застилал в палатке спальник, тщательно утрамбовывал игольное ложе, расправлял походную подушечку-думку…

На Ритиных глазах он влез внутрь, повозился там и устроился, очень довольный собой и своим сооружением.

Рита постучала носком зажатой в руке туфли по металлическому шесту палатки.

— Эй! Ты что, спать собрался?!

— М-г-м… — бормотнул он.

Она откинула полог палатки.

Действительно, улегся… Да еще напялил толстый шерстяной свитер и теплые спортивные штаны. Один спальник внизу, а в другой укутывается…