Она не была удивленной. Она просто кивнула.

— Спасибо.

Я ждал, когда она скажет что-нибудь еще, но она ничего не сказала, поэтому я продолжил:

— У меня также есть друг, адвокат моего брата, который следит за всем и проверяет, кто может быть причастен к наркотикам. И я выясню, кто это, и помогу тебе с твоим братом. Я обещаю.

— Не надо давать обещаний, если ты не сможешь их сдержать, — тихо сказала она, напоминая мне о разговоре, который у нас был вечность назад.

— Нет. Я обещаю, что я сдержу, либо умру, пытаясь сдержать обещание.

Она ничего не сказала, просто посмотрела на меня. Наконец, после долгой паузы она спросила:

— Это то, что ты хотел мне сказать?

Я глубоко вздохнул. Сейчас или никогда.

— Частично.

Слоун посмотрела на часы.

— Хорошо, тебе лучше перейти к другой части этого разговора.

Я потратил несколько секунд, рассматривая ее. На ней была черная футболка с глубоким V-образным вырезом, короткая серебристая юбка и серебристые сандалии. Ее ногти на ногах были покрашены в ярко-красный цвет, и в такой же цвет покрашены пальцы на руках, которые я заметил, когда она нервно разглаживала юбку на бедрах. Я понял, когда увидел ее жест, что ей так же трудно как и мне, может быть еще тяжелее. Пришло время сойти с ума.

Я сделал шаг навстречу к ней. Я не знал, захочет ли она принять мою близость, но я не хотел ждать, чтобы узнать. Я приблизился. Начнем сначала.

— В самый первый раз, когда я увидел тебя, было что-то в твоих глазах, что я почувствовал, будто я связан. Я проверил это всякими другими вещами, например, физическим влечением, дружеским общением, назови это как хочешь. А потом, когда я увидел, какой ты была невинной... какая была у тебя сексуальная привлекательность... о, Боже! Я не знал, черт возьми, что способен сопротивляться. Я знал, что мне нужно держаться подальше от тебя, вот почему, я сказал тебе, что не научу тебя рисовать татуировки. Но потом я увидел тебя с твоим братом. Я знал, что у меня, наверное, никогда больше не представиться другая возможность — узнать как можно больше о том, кого я подозреваю. Так что я решился на это. Я сказал себе, что я буду держаться подальше от тебя, кроме уроков рисования татуировок. А между тем, я разузнал бы о твоей семье. И я получил, что я хотел, я думал, что это то, что мне нужно. Как только я услышал, как ты утверждала, что твой брат имеет отношение к Тамблин, я забеспокоился. Я думал, что все, о чем я мог думать последние два года, это об убийце своего брата. Но это было до того, как я встретил тебя. Даже когда, я верил, что нашел нужного парня, я чувствовал себя дерьмом за передачу этой информации. Я знал, что это причинит тебе боль, но я все равно сделал это. И с каждым днем я чувствовал себя все хуже и хуже. Боль, причиненная тебе, этого не стоила. Это не вернуло моего брата. Это просто поранило мое сердце. И теперь я знаю, почему я знал, почему мне так больно было причинить тебе боль. Даже когда, я уже был влюблен в тебя. Я сопротивлялся тебе столько, сколько мог, говоря себе, что это было просто сексуально, и что когда, я обману тебя, ты уйдешь из моей жизни. Но это было не так. Все, что я делал, было только хуже.

Слоун не сказала ни слова, но, по крайней мере, она слушала. И чем больше я говорил о том, как все было, о том, как она заставляет меня чувствовать, тем больше я начинал чувствовать ее. Поэтому я сделал шаг еще ближе к ней, достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней.

— Это захватывающе, иметь то, чего больше никто не трогал. Это заставило меня хотеть большего. Я не просто хотел тебя. Я хотел овладеть тобой. Я хотел сделать тебя своей, чтобы ты никогда не была с кем-то другим. Я хотел тебя, Слоун, — признался я, дотрагиваясь до ее щеки подушечкой указательного пальца. — Всегда. Но этого было недостаточно. Этого недостаточно, чтобы воспользоваться тобой один или два раза, или на некоторое время. Я хотел, чтобы ты была моей. Навсегда. Потому что, я люблю тебя больше, чем я этого хочу. И я не хочу тебя отпускать. Никогда.

Посмотрев в ее глаза, я увидел шанс. Я увидел момент, когда она перестала быть осторожной, и я увидел, что она ко мне все еще что-то чувствует, кроме ненависти.

— Пожалуйста, скажи мне, что можешь простить меня, Слоун. Пожалуйста. Скажи, что еще не поздно. — Когда я увидел, как ее губы выпускают судорожный вздох, я потерял контроль над собой. — Попроси меня поцеловать тебя, детка. Пожалуйста. Пожалуйста, Боже, попроси меня поцеловать тебя. Ты нужна мне, Слоун. Я хочу чувствовать тебя.

Я прижал ее. Я знал, но я ничего не смог поделать. Я хотел прикоснуться к ней, поцеловать ее, взять ее в свои руки так сильно, чтобы я смог практически почувствовать ее. Кроме текилы, я помнил, какая она на вкус, на кончике моего языка. После текилы, я страстно желал этого. Как будто до этого я никогда так больше ничего не желал. Даже во время мести. Или справедливости.

Я поднял руки к ее лицу, умоляя ее:

— Пожалуйста, Слоун. Пожалуйста.

Она так долго смотрела в мои глаза, что мне на самом деле стало больно за нее. В груди, в животе, в паховой области. В своей голове. Я хотел, чтобы она захотела меня всего. И я хотел ее всю. Всю ее. Тело, сердце и душу.

А затем она пробормотала слова, которые перевернули весь мой мир.

— Поцелуй меня.

Так я и сделал. Я поцеловал ее мягкие губы, сладкие, как любовь, которую я чувствую к ней. Я переместил свой язык по складочкам между ними, втягивая ее нижнюю губу в рот и нежно посасывая ее. Почувствовал ее стон, ее мятное теплое дыхание на своей щеке.

Когда мой язык вошел в ее рот, там встретил меня ее язык, лизнул меня, дразня, вспоминая о ней. Я дотронулся до нее, положил свою ладонь на нижнюю часть ее спины и прижал ее тело к своему. Я почувствовал, как ее пальцы переплетались с моими волосами и крепко держась, подняла меня на следующий уровень моего подавленного желания.

Я крепко удерживал свою страсть. Сейчас не время терять ее. Она должна почувствовать то, что я пытался ей сказать, она должна почувствовать, как много она значит для меня. Она должна знать, что дело не только в сексе, а еще и в любви.

Слоун отстранилась, поражая меня, когда она смотрела мне в лицо. В ее глазах стояли слезы, а в голосе была дрожь.

— Займись со мной любовью, Хейми, — тихо потребовала она. — Займись со мной любовью и пообещай, что все будет хорошо.

— Я думал, что ты не нуждаешься в обещаниях.

— Я никогда не хотела верить в большее, нежели сейчас. Поэтому скажи мне. Скажи мне всю эту красивую ложь. Скажи мне, что все будет хорошо.

Одна слеза скатилась с ее ресниц, и я поцеловал ее легким касанием губ.

— Все будет хорошо, Слоун. Я обещаю тебе. Я обещаю тебе, что я сделаю все возможное, чтобы это было так. Я все сделаю для тебя. Все что угодно, чтобы сделать тебя счастливой. Только скажи, что ты останешься. Скажи, что ты останешься со мной, и мне не придется чувствовать себя несчастным без тебя.

В ее глазах еще появились слезы.

— Я останусь до тех пор, пока позволит жизнь.

И этого достаточно для меня.

Когда она прижалась своими губами к моим губам, то я отпустил все, что сдерживало меня. Все оговорки, весь гнев, весь страх, и я погрузился в Слоун.

Глава 43. Слоун

Мои руки на Хейми были настойчивыми. Требовательными. Мои губы для Хейми были отчаянными. Умоляющими. Мое сердце для Хейми было уверенным. Рвущимся. Я люблю его. И он любит меня. Нет более чем сегодняшнего прекрасного дня. После всей боли была радость. Радость неописуемая. И я не жалею. Это того стоило. Стоило того, чтобы услышать, как он говорит, что любит меня.

Кожа Хейми никогда не была такой гладкой под моими пальцами. Его рот никогда не был так сладок. Это все равно, что заново обрести его, снова влюбиться в него. Только на этот раз он поймал меня в свою сеть. Он и есть моя сеть, потому что он тоже меня любит. И это заставляет его рисковать. Рисковать для чего угодно.

Мои руки спустились вниз, к его обернутому вокруг бедер полотенцу. Я ослабила его, позволив ему упасть, и поднесла свою руку к его бедру, пока мои пальцы не сомкнулись вокруг его твердого члена. Он застонал мне в рот, и я вдохнула это. Я вдохнула его.

— Слоун, — прошептал он, его руки были крепкими и требовательными, но в тоже время мягкими при прикосновении к моему телу. С большой осторожностью он снял с меня футболку, затем юбку и трусики, и, изгибаясь, стащил с меня сандалии с моих ног. Когда он выпрямился, он немного отступил назад и глазами изучал мое голое тело.

— Ты такая красивая. И ты вся моя. Всегда. Вся моя.

Он осыпал меня поцелуями. Везде, от шеи до пупка, я почувствовала, как будто они, как крылья бабочек скользят по мне. Так легко, так сладко, так далеко.

— Твоя кожа такая горячая, — вздохнул он снова на меня. — Ты вся горишь.

Я услышала его голос, как будто он в нескольких милях от меня, разговаривает со мной на конце рая, куда я пробираюсь через теплую воду, чтобы добраться до него. Я даже слышу настойчивость в его голосе. Я не понимала, но я слышу его.

— Слоун, посмотри на меня, — я пыталась, но мои веки не подчинялись мне. И потом я почувствовала, как мир погрузился, и я падаю. Но, как я и ожидала, руки Хейми поймали меня. Он будет оберегать меня в безопасном месте. До тех пор, пока я не покину этот мир, он будет оберегать меня в безопасном месте.

Глава 44. Хейми

— Слоун! — закричал я, мой голос становился все громче и громче. Она просто обмякла в моих руках. Ее щеки стали красными и появились капельки пота на лбу. Ее кожа была горячая на ощупь. Она билась в лихорадке. — Слоун, ответь мне!

Я осторожно опустил ее на пол, и она застонала. Она нахмурила брови, давая мне понять, что ей больно. Или что-то не так. Очень, очень плохо.