Ей пришлось начать с книжной полки около двери. На книгах не было пыли, но вряд ли кто-то ими пользовался в последнее время: в основном это были сборники законов, регистры земельной собственности и торговые уставы. Томас очень серьезно относился к своим обязанностям в палате лордов — это Виктории уже было известно. Одну за другой она вынимала книги, пролистывапа их в поисках записей или отметок покойного маркиза Олторпа, затем ставила на место, полагая, что, если смерть Гомаса была столь же неожиданна для него, как и для его семьи, он, вероятнее всего, ничего не прятал.

Два часа спустя, когда Виктория сняла с полки «Путеводитель по растениям» Калпепера и потрясла толстый том, из него на ковер выпало несколько пожелтевших листов бумаги.

Она долго стояла, глядя на них. Ее уставшая спина, испачканные пальцы, все ее переживания уже не имели значения. Томас Графтон оставил эти листы, чтобы кто-то их нашел, и она нашла.

— Спокойно! — прошептала Виктория и, подобрав юбки, опустилась на ковер. — Возможно, все это лишь глупые фантазии.

Ошибки не было — она почти сразу же поняла это. Три странички, исписанные аккуратным почерком, представляли собой какой-то юридический документ, который сопровождался примечаниями и статистикой.

Дверь кабинета внезапно открылась.

— Виктория, что ты…

Синклер в недоумении остановился, увидев жену сидящей на полу с листками бумаги, зажатыми в руке.

— Мне кажется, я что-то нашла, — сказала она срывающимся голосом.

Он подошел и опустился рядом с ней на колени.

— Что именно?

— Думаю, это черновик законопроекта — Она наблюдала за напряженным выражением его лица, когда он просматривал бумаги. — Что-то о торговле и о Франции.

Синклер кивнул:

— Первоначальный вариант. Где ты нашла его?

— В книге Калппера.

— Это лишено смысла. Зачем было Томасу прятать парламентский трактат в путеводителе по растениям?

— Возможно, чтобы никто не нашел? — предположила она.

Маркиз посмотрел ей в глаза.

— Не ищи здесь больше, чем видишь. Это первоначальный проект. Томас мог просто заложить его в книгу, чтобы отметить нужную страницу.

— А именно норичник шишковатый, растение, которое заживляет гноящиеся раны?

Нахмурившись, Синклер прочитал текст более внимательно.

— Этот проект требует прекратить торговлю с Францией и призывает английскую знать отказаться от земельной собственности во Франции, чтобы «показать пример всему миру и особенно Бонапарту». — Он снова взглянул на жену. — Знаешь, Остин показал мне часть предложений, над которыми они работали вместе с Томасом, и сообщил, что Марли не соглашался с ними.

Виктория удачно справилась с желанием снова начать препираться. Главное было найти убийцу, а не спорить о том, чьи друзья вызывали меньшее доверие.

— Это был тот же проект?

— Не знаю. На страницу пролили портвейн. Это сделал Марли. Ее невозможно прочесть.

— Тогда почему лорд Кингсфелд сохранил эту страничку? — мягко спросила она.

Синклер поднял на нее угрюмый взгляд.

— Что ты сказала?

— Лорд Кингсфелд сам объяснил мне, что избавляется от бесполезных предметов. Почему тогда он хранил не поддающуюся прочтению бумагу больше двух лет? И почему он точно знал, где найти ее, чтобы показать тебе?

— Прежде чем мы двинемся дальше по этой тропе, — спокойно произнес маркиз спустя минуту, — нам следует выяснить, что стало с самим проектом. Мы уже знаем, что он не прошел. Нужно просмотреть отчеты в палате и определить, когда проект отклонен парламентом. Это будет фактором, определяющим его значение.

Встав, он поднял путеводитель по растениям и поставил на полку, а затем протянул ей руку. Виктория сжала его пальцы.

— Синклер, я не хотела причинить тебе боль…

— Ты напала на след, — заметил он, без усилия поднимая ее на ноги. — Остается только посмотреть, насколько он горяч.

Глава 13

Его жена определенно что-то задумала, решил Син, глядя на ее профиль, когда они проезжали в своем экипаже мимо «гнилого местечка» в Гайд-парке.

Последние три дня она была тихой и спокойной, почти не упоминала о расследовании и лишь иногда спрашивала, не узнал ли он чего-нибудь новенького. Зато она делила с ним постель с прежней страстью и воодушевлением.

И все же его импульсивная женушка ни от чего не отказалась, хотя он приказал ей не вмешиваться в его дела, а значит, она все еще не рассталась со своими подозрениями в отношении графа Кингсфелда, но просто не говорила об этом.

Его фаэтон присоединился к веренице экипажей, верховых и пешеходов, заполнивших парк. Ритуал дневного общения казался абсурдным, так как в подобной толчее нести серьезный разговор было невозможно. Но здесь по крайней мере в течение часа он держал жену в поле зрения и мог защитить от неприятностей.

— Я написала моей подруге Эмме Гренвилл. — Виктория оглядела толпы людей, заполнивших покрытый солнечными пятнами парк. — К сожалению, она сообщила, чго леди Джейн Незерби не училась в академии мисс Гренвилл.

— Все равно это хорошая идея, теперь мы знаем, где ее не было.

— Бейтс что-нибудь рассказал?

Синклер отрицательно покачал головой.

— Он вернется лишь через несколько дней. Надеюсь, среди ее посетителей попадались джентльмены, и скоро у нас появится их описание.

— Мои родители приглашают нас на обед сегодня вечером.

— Правда?

— Да. Ты не ожидал?

— Признаюсь, нет. Что мне надо делать?

Она по-прежнему не смотрела на него.

— Ничего. Я должна принять приглашение?

— Нет, если тебе не хочется обедать с ними.

— Тогда придется принести наши извинения. Просто я подумала, что, возможно, тебе захочется допросить и их.

Маркиз прищурился.

— Виктория, что случилось?

На мгновение она откинулась назад и посмотрела ему в лицо.

— Чем ты собираешься заняться, когда это закончится?

— Встречусь с моим поверенным в делах и просмотрю учетные книги поместья.

— Я имела в виду, что ты собираешься делать, когда поймаешь убийцу Томаса?

Он выдержал направленный на него взгляд, пытаясь прочитать в фиалковых глазах, чего же она на самом деле хочет.

— Предполагается, что я стану аристократом. Мы ведь ничем особым не занимаемся.

Выражение ее лица не изменилось, хотя она была готова кричать от раздражения.

— Делай все, что полагается. Если ты намереваешься просто сидеть и выпивать или держать пари весь день напролет, я…

— Вынуждена будешь искать другого мужа для себя, — закончил он. — Я восхищаюсь твоей уверенностью в своих способностях изменить мир, но человечество прогнило значительно сильнее, чем ты можешь себе представить.

— Скажи, Синклер, что сделало тебя таким циничным?

Он пожал плечами:

— Я не собираюсь делиться этим с тобой.

— А почему бы и нет? — выпалила она и тут же покраснела. — Я достаточно сильная и готова услышать те дурные новости о моих друзьях, которые ты сумел обнаружить.

— Ш-ш-ш, — прошептал маркиз и, не удержавшись, погладил ее щеку тыльной стороной ладони. — Дело не в этом.

— Так в чем же?

— Я получаю… особенное удовольствие от твоей веры, Виктория.

— Моей веры?

Синклер кивнул:

— И от твоего сочувствия. Это… очень важно для меня.

Несколько мгновений длилось молчание.

— Это очень мило, что ты так думаешь, — наконец прошептала она, улыбаясь, и ее глаза увлажнились.

— Когда все закончится, я собираюсь управлять имениями Томаса и заняться его акциями, а заодно постараюсь не делать из себя осла в парламенте.

— Но это больше не имения твоего брата, — возразила Виктория. — Они твои, так же как и место в палате лордов, и Графтон-Хаус, и…

— И что?

— И я.

Его сердце глухо застучало. В этом был главный смысл. Она думала, что он женился на ней затем, чтобы продолжать свое расследование. Отчасти так оно и было, но как только расследование закончится, все изменится и он очень скоро может стать ненужным для своего собственного правительства.

— А чего хочешь ты?

Она мило улыбнулась ему.

— Того же, что и всегда, — быть полезной.

— Ты в самом деле приносишь мне большую пользу, — сказал Синклер. Он ненавидел печальное выражение ее глаз и хотел сделать еще одну попытку объяснить, сколь важную роль она начала играть в его жизни.

Виктория наморщила носик.

— Это не совсем то, что я хотела бы услышать…

— О Боже! — Маркиз натянул вожжи и едва не сбил молодую белокурую женщину, которая появилась откуда-то прямо перед экипажем. — Мисс Анжу, вы не поранились?

— У меня все прекрасно, — отозвалась она, внимательно оглядывая спутницу Синклера.

Виктория наклонилась к мужу.

— Кажется, эта дама хочет узнать, кто я, — прошептала она.

Слава Богу, встреча лишь позабавила ее, но Синклер хорошо знал, что не следует представлять жене свою бывшую любовницу; в то же время он не мог совсем не обратить на нее внимания — Софи бежала бы за фаэтоном, крича и визжа настолько громко, насколько позволяли ее легкие оперной певицы.

— Мисс Анжу — леди Олторп. Виктория — мисс Анжу, известная в Париже оперная певица.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась Лисичка. — Мы смотрели на днях ваше представление. Это было великолепно. Я завидую вашему таланту.

Софи взглянула на Викторию снизу вверх, затем сделала легкий реверанс.

— Мерси, миледи. Маркиз часто посещает мои спектакли, а когда не может, присылает цветы.

Синклер понял, что дело принимает дурной оборот.

— Я уже все объяснил леди Олторп. Мы давние знакомые, и…

Явно не удовлетворенная этим незаконченным объяснением, Софи словно приросла к фаэтону, не давая ему тронуться с места. Следующие за ними экипажи тоже начали останавливаться, тем самым увеличивая количество любопытных глаз, наблюдавших за ними.