Но женщина уже не слышала последних слов мужа. Кровь ударила ей в голову. В гневе и отчаянье она набросилась на Авенаша. Он не удержал руль и резко вильнул. Этого оказалось достаточно, чтобы встречный грузовик направил «ауди» в кювет.

У Аниты словно появилось второе дыхание. Страх и отчаяние прошли, в ее глазах сверкали молнии. Она вырвалась и, резко открыв дверцу, которая оказалась наверху, словно из люка, выскочила из машины и стремглав побежала по дороге.

Солнце, коснувшись туманной морской грани, быстро опускалось. Темнота, как это обычно бывает на экваторе, наступила мгновенно. Справа блеснула река. Анита повернула направо и побежала по пыльной улице какого-то поселка. Позади себя она слышала топот приближающихся преследователей. Оглянувшись, она увидела двух бандитов: скобка бороды, как черный месяц, зловеще приближалась. В лунном свете блеснул кирпан. Беглянка неслась что было духу.

«Нет, нет и нет! Я лучше умру!..» — решила она. В это мгновение на ее пути вырос колодец, и Анита бросилась в него, не раздумывая…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Безденежье, постоянно преследовавшее семью бедного уличного комедианта, вынудило его подрабатывать в свободное от выступлений время. Он взял напрокат большую двухколесную повозку — тонгу, и по вечерам перевозил со склада в магазин рис, муку, горох и другие продукты. Эта работа сильно изматывала, забирая последние силы. Времени для сна оставалось совсем мало.

Как истинный тонга-вала, он, наклонившись вперед и упираясь ногами в булыжник, таскал тяжести, обливаясь потом. Плату за прокат повозки он отработал только в прошлый раз, и теперь работал уже на себя. Кто бы ни проходил мимо по улице — индус, мусульманин, крупный чиновник, раджа, раис, — все они равнодушно смотрели на тяжело дышащего Берджу, впрягшегося, как мул, в груженую тонгу. Никто из них не проявлял к нему истинного, от чистого сердца, сострадания. Тот, кто занят собственной персоной, не в состоянии за внешностью человека рассмотреть его душу.

«Разделение труда, только и всего», — защищается иной лживой фразой, которая узаконивает бессердечие и равнодушие человека к человеку.

Считать живого мертвым, а мертвого живым — это и заблуждение и истина одновременно.

Завидев на огороде ругало, олени и шакалы принимают его за живого человека. На что осторожен бурундук, а и тот, бывает, заберется на спящего человека, принимая его за камень.

Кто знает, что представляют собой люди, свысока глядящие на падающих под грузом рикш, грузчиков, равнодушно проходящих мимо голодных и нищих?.. Все коренится в сознании…

Берджу медленно переставлял ступни, стараясь не останавливаться. Набрав инерцию, он шел и шел вперед. Невдалеке белела палатка его давнего знакомого, торговца прохладительными напитками, чаем и кофе. К ней подошли несколько молодых парней.

— Почем твои сигареты? — спросил один из них.

— Две рупии за штуку, — невозмутимо ответил торговец.

— Давай четыре!

У Берджу пересохло в горле. Он изнывал от усталости и жажды.

— Эй! — хрипло окликнул он. — Хозяин, без денег не угостишь кофе?.. Я имею в виду в долг…

— А, это ты, Берджу! — воскликнул торговец, узнав комедианта. — Конечно, конечно! О чем разговор?! — и он поставил перед ним дымящуюся чашку. — Кофе для Берджу! — со значением подчеркнул он и поднял кверху палец.

— Спасибо!

— Пей на здоровье!

После того, как Берджу медленно выпил спасительный напиток и сердце его обрело нормальный ритм, хозяин палатки сочувственно посмотрел на него и по-отечески спросил:

— Почему ты не хочешь по-настоящему открыть свое дело? — он немного помолчал и добавил: — Неужели так и останешься на всю жизнь уличным комедиантом? А?..

Берджу поставил пустую чашку на прилавок, вытер губы тыльной стороной ладони и ответил, не раздумывая:

— А мне нравится развлекать людей! Это такое удовольствие! В жизни у каждого мало радости… — он немного помолчал, провел рукой по оглобле и грустно закончил: — Особенно у таких, как я. Ну что ж, я — простой комедиант и изменить свою жизнь не в силах…

К палатке подошло еще несколько человек, которые покупали лимонад.

— Душно-то как! — промолвил один из них.

— Спасибо, хозяин, сдачи не надо! — сказал другой.

— Пейте на здоровье, — произнес торговец банальную фразу.

Берджу, подождав, когда они с хозяином остались одни, доверительно поведал ему:

— Но у меня есть мечта: вытащить из нищеты моих детей! Мне надо вырастить их, дать образование. А для этого нужно много денег… — Берджу грустно улыбнулся.

Диск луны молчаливо заливал серебром окрестности. Время от времени раздавался треск цикад, мимо проносились легковые автомобили. Где-то звучала свирель, и нежный женский голос пел о любви. Немного постояв, Берджу еще раз поблагодарил торговца за кофе и, стронув с места тонгу, груженую мешками, медленно потащился дальше.


В это время дети Берджу, поджидая его, коротали время на улице около своего дома. Алака дрессировала Божанди. Бахадур изредка лаял, наблюдая за ними. Бету сидел под деревом и скучал. Было светло от луны.

Мимо медленно проехал голубой «форд», за рулем которого сидел мужчина средних лет, а рядом с ним — красивая молодая женщина. Они внимательно, с интересом посмотрели на Бету…

Мужчина, сидевший за рулем, помахал мальчику рукой. Бету в недоумении поднялся и из вежливости помахал ему в ответ.

Мужчина был в темном пиджаке и галстуке.

«Какие-то важные господа. И чего им надо здесь?» — подумал он.

Божанди проводила автомобиль внимательным взглядом своих огненно-рыжих, как только что расцветший табак, глаз, и в ее круглом черепе возникла, расколовшись, словно кокосовый орех, мысль: «В этом ящике я все же когда-нибудь прокачусь!»

Моментально оседлав Бахадура, она громко крикнула, и пес, подпрыгивая, понес ее по кругу.

И вдруг Бету, а раньше его Бахадур, встрепенувшись, увидел женщину, бегущую вдоль улицы. На ней было сари ярко-лимонного цвета. Ее черная коса извивалась в воздухе, точно змея. Она громко кричала. Как на зло, на улице никого не было. За ней по пятам неслись двое крупных мужчин в белых рубашках и темных брюках. У одного из них, как заметил Бету, была тонкая бородка, окаймляющая круглое лицо. В руке он держал кирпан, который зловеще блеснул в лунном свете. Женщина, обезумевшая от страха, неистово вопила. Вдруг на ее пути возник колодец, и она с ходу бросилась в него. Бандиты, обескураженные таким непредвиденным исходом дела, оценив обстановку, мгновенно исчезли…

Бахадур с лаем бросился к колодцу. Хануман последовала за ним. Бету и Алака, пораженные увиденным, несколько минут стояли без движения. Первым из оцепенения вышел мальчик. Он сорвался с места и побежал вслед за собакой и обезьяной.

Подбежав к колодцу, Бету услышал призывы бедной женщины о помощи.

— Держитесь, тетя! — закричал Бету, склонившись над бетонным кольцом колодца.

Молодая женщина беспомощно барахталась в воде. В это время подбежала Алака. Она не могла достать до края колодца, но повторила звонким голоском слова Бету:

— Тетя, держитесь!

Дети были в замешательстве, не зная, как помочь утопающей? Никого из взрослых рядом не было. Божанди сообразила быстрее всех. Она пулей помчалась домой и принесла смотанную веревку. Бахадур с трудом тащил в зубах лестницу. Бету быстро размотал веревку и опустил ее в колодец. По голосу женщины было слышно, что силы покидают ее и что она глотает все больше и больше воды.

— Тетя, хватайтесь за веревку! — закричал Бету. Но его призывы были напрасными. Утопающая, видимо, уже ничего не слышала и не видела. Тогда Бету привязал к веревке лестницу и стал осторожно опускать ее в колодец. Оказалось, что он был настолько глубоким, что лестница утонула в нем бесследно. Ситуация становилась критической. Бету быстро извлек лестницу наверх и отвязал веревку, а Божанди спустилась по ней в колодец и, укрепившись на одном из выступов, пыталась привязать ее к рукам утопающей, но у нее ничего не получалось, так как женщина в панике била руками по воде, испуская глухие, булькающие звуки. Тогда Бету скомандовал Божанди, чтобы та отпустила веревку. Мальчик снова быстро вытащил веревку наверх, они с Алакой завязали ее петлей и бросили в колодец. В этот момент женщина стала тонуть, и на поверхности воды дергались только ее руки и коса. Обезьяна, изловчившись, схватила ее за волосы и сразу же ловко накинула петлю на обе руки. Бету резко рванул веревку на себя, и петля, слава Богу, затянулась, крепко связав запястья рук женщины, которая, видимо, уже потеряла сознание: она не издавала ни единого звука и не шевелилась. Божанди молниеносно выскочила по веревке наверх.

Вся четверка принялась изо всех сил тянуть веревку. Бету командовал. Он стоял у колодца первым, за ним была Алака, потом Божанди, а конец веревки, упираясь всеми четырьмя лапами, рыча и обливаясь слюной, тянул Бахадур — храбрая собака из породы дворняжек. Дети уже выбивались из сил. Они тянули что есть мочи. Было видно, что успех близок, поскольку длина веревки, вытянутой из колодца, все увеличивалась. Наконец, показались руки женщины, надежно схваченные петлей. Браслеты на запястьях ее рук подкрепляли эту надежность.

«Спасательная команда» как бы обрела второе дыхание: у них неведомо откуда появились дополнительные силы, к тому же они услышали, что женщина глухо застонала, а это означало, что она жива! Бету подзадоривал команду отчаянным криком. Пот заливал ему глаза, и он плохо видел. Бедная маленькая Алака хныкала, но тянула за веревку изо всех силенок. Божанди, обладая немалой силой, молча и угрюмо делала свое дело: тянула и одновременно перехватывала. А Бахадур так остервенело тащил ненавистную ему веревку, что можно было только диву даваться, как у него голова не отделилась от туловища.