— Кишори, ты нездорова! Иди проспись! Что с тобой?

— Со мной все в порядке. А вот что с тобой, известно одному Богу, — с этими словами Кишори взяла щетку и совок и, ворча, отнесла реквизиты чистоты на кухню.

Вернувшись, она застала мужа погруженным в раздумья.

Вошел слуга и позвал хозяина к телефону. Венаш неохотно побрел в холл.

— Да! Я господин Венаш Бабу. Что? Не может быть!.. — Венаш выронил трубку и, опершись о спинку кресла, схватился за сердце.

— Что с вами, господин? — встревоженно спросил слуга. — Госпожа! Хозяину плохо!

На его голос прибежала Кишори и помогла мужу сесть в кресло.

— Я сейчас, я сейчас, где аптечка? Ах, да! На кухне! Сейчас…

Минуту спустя, накапав в стакан сердечного лекарства, она подала его мужу.

— Выпей, и все пройдет! — твердым голосом сказала Кишори.

Венаш выпил содержимое стакана. Руки его дрожали.

— Тебе надо лечь. Приляг на диван.

С помощью слуги она подвела мужа к дивану.

— Подушку! — скомандовала Кишори слуге.

Тот мигом принес подушку.

Минут через десять Венашу стало легче.

— А что случилось? Что? — тихо, но настойчиво спрашивала жена.

— Ганга…

— Что Ганга? — переспросила Кишори, подсознательно догадываясь о несчастье.

— Ганга застрелился! — выдохнул Венаш и закрыл глаза. — Утром, — тихо добавил он, — мне надо ехать…

* * *

Муссон, вздымая пыль и ломая ветви деревьев, набросился на город. Тяжелые темные тучи полукругом валили со стороны Западных Гат. Знойный и душный воздух, уступая сильному напору влаги, откатывался к океану. Блеснула молния, и сокрушительный разряд потряс стены дома. Хлынул дождь.

— Началось! — раздраженно произнесла Кишори.

Спустился Авенаш. Почесываясь и зевая, он в расстегнутом халате прошел в столовую.

— Авенаш!

— Да, мама!

— Поди сюда.

Сын нехотя подошел к матери.

— Присядь, сынок.

— Что случилось? На тебе лица нет. Где отец? — захлопал глазами Авенаш.

— Случилось несчастье, — резко сказала мать, поджав губы.

Выглядела она ужасно. Под глазами — темные круги, следы бессонницы, неуложенные волосы, хриплый голос, в неподведенных глазах — испуг и затаенная злоба. В эти минуты она выглядела гораздо старше своего возраста.

— Твой тесть разорился. Он нищий. И, стало быть, твоя жена, не кто иная, как нищенка.

— О чем ты говоришь, мама? Что за бред в начале сезона дождей?

— Мало того, — продолжала мать, не обращая внимания на слова сына, — он застрелился.

— Кто?

— Известно кто! — воскликнула Кишори. — Ганга Дели!

— Не может этого быть! Такой джентльмен! Могучий мужчина. Это ошибка.

— Перестань нести чушь! — резко оборвала его мать.

Авенаш умолк.

— Твоя жена нищая. На все имущество наложен арест. На движимое и недвижимое.

— Есть подтверждение? — недоумевая, спросил сын.

— Неопровержимое. Отец был у него накануне смерти. Он ему сам и сказал. И что приданого для дочери у него нет.

— Как? — Авенаш открыл рот. — Нет приданого? А дом?

— И дома нет. Все арестовано. Тем более что он уже мертв. Кто будет судиться дальше? Некому.

— Чьих рук дело?

— Его компаньона.

— А…а! Все ясно! Аджит! Пройдоха еще тот! Да… Дела, дела… Что же теперь делать, а, мама?

— Не знаю! Решай сам. Но я тебе скажу, что при твоих данных ты заслуживаешь жены побогаче.

Она взглянула на сына. Тот опустил глаза. В голове у него был сумбур. Новый удар грома потряс стены. Потоки дождя пеленой стекали со стекол.

Авенаш, постояв в раздумье несколько минут, почесал затылок и, направившись к лестнице, стал медленно подниматься наверх, в спальню.

Анита была уже одета и закалывала волосы, когда вошел Авенаш. В комнате все было прибрано, ухожено и сияло чистотой, из-за опущенных жалюзи и ливня стоял полумрак. Анита включила торшер и посмотрела на вошедшего мужа.

— Анита!

— Да? Я тебя слушаю. Что-то случилось? Отчего ты такой бледный? Плохо спал?

— Нет. Просто дела у твоего отца сложились драматично.

— У моего отца? Какие дела? — моргнув длинными ресницами, спросила она с улыбкой.

— Он разорился. Вернее, его разорил компаньон.

— Господин Аджит?

— Да.

— Подлец! И что же теперь будет?

— Не знаю. Но приданого твой отец тебе не даст.

— Не может такого быть! Ведь у нас есть еще дворец — наша фамильная гордость.

— Его, наверное, тоже заберут, — сухо сказал Авенаш.

— Глупости. Все еще образуется. Есть суд и есть, наконец, справедливость. Господь нас хранит. И ты не волнуйся, милый, все обойдется. Я сегодня же схожу к отцу и все разведаю поточнее… — она перевела дыхание. — Каково ему теперь! Его надо успокоить! Я сейчас же еду к нему! Ты меня отвезешь?

Авенаш молчал.

— Ты молчишь? Почему?

— Возьмешь такси.

— Авенаш! — тихо сказала Анита и взяла мужа за плечо.

— Не прикасайся ко мне! — зло сверкнув глазами, проговорил он и, резко повернувшись, вышел из спальни.

* * *

Это жестокое решение Авенаш принял окончательно.

«Пусть убирается куда угодно. Мне не нужна жена без приданого. Не хватало мне еще влачить жалкое существование с такой особой. У меня, наконец, есть Радха. Она не так богата, но все-таки!» — раздумывал он, склонившись над дымящейся чашкой кофе.

Вокруг него увивалась мать.

— Сынок, пойми! И думать нечего! Пусть убирается восвояси. Ты молод. Зачем портить себе жизнь? Жить в бедности, с бедной женой? Это не по тебе! Сколько богатых невест вокруг! — она, сверкая глазами, носилась по комнате, оглядываясь, не идет ли Анита.

— Пойди и скажи ей о своем решении. Пусть уходит тихо и мирно, без всяких эксцессов, сама. А отцу скажем, что она ушла из-за гордости. Мол, не пожелала быть бесприданницей.

— Да, это, пожалуй, выход! — произнес наконец Авенаш, и глаза его потемнели. Он встал, посмотрел на мать.

— Иди, иди, сын мой, и все ей скажи! Пусть убирается вон!

— А куда она пойдет? — поколебавшись с минуту, в раздумье спросил Авенаш.

— Это меня не интересует! Хоть на край света, но мне нищая невестка не нужна! Я еще уважаю себя! А ты достоин лучшей участи. Будь мужчиной и сделай так, как тебе советует мать. Я знаю жизнь. Иди!

* * *

Когда Авенаш вернулся в спальню, Анита сидела на стуле. По всему было видно, что она ждет его.

— Так мы поедем к отцу? — тихо спросила она со слабой улыбкой на лице.

— Анита, ты поедешь к своему отцу одна на такси и… навсегда.

— Что?! Что ты говоришь? Повтори! Я, может быть, ослышалась? Авенаш! — ее глаза наполнились слезами.

Резкий порыв ветра с такой силой надавил на оконное стекло, что показалось, будто оно прогибается. Блеснула молния, и сразу же мощный удар грома, раскатываясь, прогремел над крышей. Анита схватилась за голову и в отчаянье заметалась по комнате.

— Авенаш! — она приблизилась к мужу и попыталась обнять его.

— Не прикасайся ко мне, дрянь! Жена называется! За тобой нет и ломаного гроша! Убирайся отсюда по-хорошему!

Анита, словно пораженная громом, опустилась на стул. Перед ее глазами поплыли круги. Она потеряла сознание и медленно сползла со стула на ковер.

Взбешенный Авенаш выбежал из спальни. В холле он столкнулся с отцом.

— Что с тобой, сын? Отчего ты такой взъерошенный? Ты не в себе?

— Ничего. Просто такой случай с твоим другом.

— Ты хотел сказать с твоим тестем? — вскинув брови, промолвил с укоризной отец.

— У меня больше нет тестя и жены.

— Как так «тестя и жены»? Что значит «и жены»? Я смотрю, здесь все посходили с ума! Мать! — громко позвал Венаш.

— Что? Что?! Я здесь. Отчего ты так кричишь в такую грозу? Побойся Бога!

— Что с ним?

— С кем?

— С Авенашем.

— Видимо, поссорились… А что?

— Ладно, где Анита?

— Наверно, в спальне.

— Я пойду к ней и все скажу.

— Лучше, конечно, сразу сказать правду. А вообще, смотри сам, — дипломатично заметила супруга.

Венаш осторожно постучал в дверь спальни. На его стук никто не ответил. Он толкнул дверь и вошел. Анита открыла глаза и медленно приподнялась, опершись на локоть.

— Что с тобой, дочь моя?! — удивленно воскликнул Венаш. — Анита, милая! Давай я тебе помогу!

— Ничего, спасибо! Просто мне Авенаш рассказал об отце… и я…

— Упала в обморок! Боже! Ничего, дочь моя, все будет хорошо. В нашей бренной жизни бывает всякое: и хорошее и плохое. На смену счастью приходит несчастье. Все надо принимать стойко, мудро и с пониманием законов жизни. Вот так! Тебе принести чего-нибудь? Я сейчас.

— Не беспокойтесь, все в порядке. Как отец? Я хочу к нему съездить!

— Дочка! Будь мужественной!

— Что случилось? Он заболел?

— Нет, нет! — Венаш обнял ее за плечи. — Сейчас я велю принести тебе сладостей и чаю.

Когда слуга принес чай и удалился, Венаш налил в чашки ароматного янтарного напитка.

— Вот чай, дорогая. Выпей, и тебе станет легче, а потом съездим к твоему отцу. Он приболел немного…

— А с ним ничего не случилось? — Анита посмотрела на него печальными тревожными глазами.

Венашу стало не по себе. Сердце его разрывалось. Умер его старый друг, страдает его дочь, жена его сына. Теперь в этом доме ей придется несладко! Зная характер и нрав своей супруги, Венаш был почти уверен, что Кишори выживет ее. Да и Авенаш хорош. Но мысли его еще не обрели четкости. Слишком многое обрушилось сразу на его голову в эти два дня…